Посредник - Женя Гравис

честно говоря, не представляю, что делать…

– Ох ты, боже мой… – Горислава подошла и взяла собачку на руки, прижала к груди. – Что же вы так тянули?

Самарин лишь опустил плечи.

– Хорошая моя, ты грустишь? – Слава ласково гладила Матильду по голове. – Понимаю. У нас тут много таких. Вместе-то веселее, да? Пойдем-ка поговорим, покушаем…

Она, причитая, унесла собаку в другую комнату, а Митя вздохнул с облегчением. Руслана налила полную кружку морса и пододвинула к нему.

– Вы сможете о ней позаботиться? – спросил сыщик.

– Если Слава взяла кого-то на поруки, то уже не отпустит. Сколько лет собаке?

– Точно не знаю. Думаю, возраст у нее почтенный. Как у ее почившего хозяина.

– Тоскует, – понимающе кивнула Руслана. – Для нее это тяжелая потеря. Но бывает, что и после такого поправляются. Особенно если есть компания. А с этим у нас проблем нет.

– Я думаю, ей недолго осталось. Около месяца, – тихо сказал Митя.

– Думаете? – посуровела Руслана. – Или знаете?

– Знаю.

– Как знала старушка Зубатова?

– Что вы за человек такой, – проворчал сыщик, разглядывая ее некрасивое лицо и загрубевшие руки в закатанных по локоть рукавах мужской рубашки. – Как будто мысли читаете.

– Животные не врут, – ответила Руслана. – А люди – постоянно. Поневоле начинаешь чувствовать ложь. Еще до того, как ее произнесли.

Самарин усмехнулся, сжимая стакан в руках.

– Если вам интересно… могу сказать, что ваши работники зря прозвали Дарью Васильевну Холерой. Она… не стала причиной смерти никого из ваших подопечных. Вольно или невольно. Она просто приходила попрощаться.

– Я так и предполагала, – кивнула Руслана. – Спасибо, что поделились. Вы нашли убийцу?

– Нашел…

– Что-то вы не рады.

– Вы правы. Не рад. Я думал, что ищу одно, а обнаружил совсем другое. Преступник… оказался очень молод, глуп и действовал сгоряча.

– Разве его это оправдывает?

– Нет, но…

– Знаете… – Руслана взболтала остатки чая в кружке и выпила залпом. – Иногда зло лучше уничтожить в зародыше. Пока оно не пустило корни и ветки.

– Говорите как знаток.

– Я была на войне. Впрочем, вы тоже.

В глазах ее промелькнуло что-то почти забытое и, несомненно, неутешительное. И Митя вдруг подумал, что было бы неплохо как-нибудь посидеть вместе за долгой беседой. Уж она-то точно знала, как бывало на фронте и какие страшные вещи там происходили. С ней можно не врать и вытащить наружу самые омерзительные воспоминания.

Конечно, был Глеб – фронтовой товарищ и лучший друг. Но Глеб войну вспоминать не любил. Отшучивался и сразу уводил разговор в сторону.

– Я пойду, – поднялся сыщик. – Спасибо, что приютили Матильду. Если нужно будет…

– Не нужно, – прервала его Руслана. – Средств нам хватает. Не волнуйтесь. Она не останется одна. До самой последней минуты. Но до конца жизни ей будет одиноко.

Митя пожал крепкую сухую ладонь и вышел на улицу.

Солнце пыталось озарить весеннюю Москву сквозь остатки вчерашних туч. Получалось у него неважно.

У Самарина дела шли не лучше.

Дальше окошка дежурного Сыскной полиции пройти ему не удалось.

– Дмитрий Александрович! – знакомый сержант за стойкой явно обрадовался. – А я как раз вам собирался телефонировать! Убийство в Нескучном саду, в Японской беседке. Сами поедете?

– Сам. Остальную группу собери и тоже туда отправь.

Нескучный сад размыло ночной грозой похлеще московских тротуаров. И к знакомой беседке Митя добрался в полностью заляпанных ботинках и брюках. Можно было и не переодеваться.

– Что у нас? – хмуро спросил Самарин у дежурившего возле беседки городового.

– Япошку зарезали, Дмитрий Александрович. Не иначе какой-то мясник орудовал.

– Кто тело обнаружил?

– Я. На утреннем обходе.

– Ночные посетители в парке были? Гуляки? Пьяные?

– Никак нет. Гроза же. Да и этот-то япошка непонятно как просочился.

Митя проследил взглядом. По размякшей земле к беседке вели две цепочки следов. Одна – с гигантскими отпечатками сапог. Их обладатель подошел, потоптался и ушел обратно. Сыщик покосился на внушительную фигуру городового и его огромные ноги. Как же его по имени-то…

– Иван Тимофеевич, следы сапог ваши?

– Как есть мои. Я издалека увидел: что-то белеет. Подошел посмотреть – и вот. Я рядышком, сбоку прошел, чтоб не затоптать чего. Я ж знаю…

Вторая цепочка следов – более мелких – тянулась внутрь беседки. И наружу уже не выходила…

В павильоне так же покачивались на ветру бумажные фонарики и тихо звенели стеклянные трубки. Посередине на полу была расстелена бамбуковая циновка, накрытая сверху белоснежным шелком. А в центре ее сидел, подогнув под себя ноги, человек в белом халате, спущенном с плеч. Рукава халата были просунуты ему под колени, отчего, видимо, человек не завалился ни назад, ни вперед – а сидел, чуть сгорбившись и опустив голову.

Чуть вдалеке от циновки, аккуратно, носок к носку, стояли ботинки и лежала тщательно свернутая одежда. Самарин сопоставил размер обуви со второй цепочкой следов и мысленно согласился. Похоже, они самые.

Эти педантичность и чистота резко контрастировали со вспоротым крест-накрест животом и вывалившимися наружу внутренностями мужчины. Орудие преступления – длинный нож, испачканный кровью, – было тут же. Убитый держал его в руке, положив на правое колено.

Красное и белое. Какой-то неведомый ритуал?

Митя присел и заглянул в лицо мертвеца. И слегка отпрянул, когда узнал его.

Нобуо. Слуга Аделаиды Симы.

Самарин еще раз покосился на стоявшего невдалеке городового. А вдруг он? Других следов-то нет. Но как? С трудом можно себе представить человека, который будет спокойно сидеть, пока ему взрезают живот.

А лицо у Нобуо, несмотря на искромсанное нутро, осталось совершенно спокойным.

Только сейчас сыщик увидел на расстеленном шелке квадрат бумаги – такой же белый и оттого почти незаметный. Поднял, развернул. На листе были начертаны несколько японских иероглифов.

Самарин поднялся:

– Иван Тимофеевич! Тут недалеко японское консульство. Отправьте кого-нибудь – пусть пришлют служащего, который хоть немного говорит по-русски. И побыстрее!

Митя огляделся. Вдалеке уже начали собираться первые зеваки – ранние собачники и дворники. К беседке спешили ефрейтор с собакой на поводке и курсант с фотокамерой и треногой.

А Глеб куда делся? Он же всегда первым при-езжает.

Собаке сыщик дал понюхать ботинок убитого, и она немедленно утащила ефрейтора в ближайшие кусты. А курсант при виде трупа вдруг позеленел и прижал ладонь ко рту.

– Не здесь, дурень! – успел крикнуть Митя.

И курсанта тоже унесло в кусты. К счастью, не в те, в которых пропали ефрейтор с собакой.

Понаприсылают всяких сопляков. Где Мишка, черт его подери?

Быстрее всех, как ни странно, оказался чиновник из японского консульства. Митя как-то сразу понял, что этот невысокий худой мужчина в очках явился именно оттуда. Костюм у него был привычный, европейский, а лицо совсем нездешнее – ни морщин, ни усов,