Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

— Не волнуйтесь.

Надежда покинула его на Туристской улице, и в контору Валера вернулся один. Поставил машину в гараж, принес сумку в кабинет Маронко, хотел уйти.

— Валера, — негромко окликнул его Маронко. — Не хочешь взглянуть на то, что ты привез?

Он остался. Сергей Иванович осторожно распаковал небольшую картину, положил на стол; Валера подошел ближе. С полотна на него смотрела молодая, лет двадцати пяти, женщина в темном платье.

— Моя прапрабабушка, — пояснил Маронко. — Лопухина.

— Не родственница той, которая в Третьяковской галерее висит?

— Совершенно верно. Моя мать была дворянкой, и именно поэтому всю жизнь отец, имея неплохие способности, оставался простым рабочим — на что в те времена мог рассчитывать человек, женившийся на дворянке? Его даже в партию не приняли. Хорошо хоть, что под репрессии не попал.

— Интересно, может ли еще какая-нибудь группировка похвастаться тем, что ее лидер — дворянин? — усмехнулся Валера.

— Это не такая уж редкость, как могло бы показаться на первый взгляд. Среди наших доморощенных мафиози попадаются дворяне. Но вот принц есть только у нас.

— Принц?! Настоящий?

— Да. Перспективы стать королем у него нет, поскольку он незаконнорожденный, да и семейные традиции... Но в его жилах течет королевская кровь.

— Интересно, кто бы это мог быть... Я не слышал об этом.

Сергей Иванович засмеялся.

— Как ни странно, этого человека ты очень хорошо знаешь. Это твой непосредственный начальник.

— Сашка?!

— Именно так. Видишь ли, считается, что его отец пропал без вести много лет тому назад. В Сашином свидетельстве о рождении в графе «отец» стоят данные постороннего человека, отчество он поменял на образованное от моего имени, а фамилия материна. Но если говорят, что человек пропал без вести, то это лишь означает, что его плохо ищут, потому что совсем бесследно человек исчезнуть не может. Это противоречит законам физики. И мне без особых трудов удалось разыскать его. Загадочная личность его отец. — Сергей Иванович откинулся на спинку кресла, усмехнулся. — Даже слишком. Один из самых опасных бандитов Турции. По официальным данным, был казнен шестнадцать лет назад, а на самом деле он является одним из китов южноамериканского наркобизнеса.

Ватера присвистнул.

— Так что если память поколений действительно дает о себе знать, то Саша стал преступником не случайно, а по генетической программе. В его семье все мужчины до еди-ного были либо пиратами, либо бандитами, все женщины — принцессами. Сашина бабушка, например, пакистанская принцесса, отличавшаяся необыкновенной красотой, прабабушка — любимая дочь арабского султана. Обычай похищать принцессу был нарушен лишь Сашиным отцом, хотя и не до конца — на Сашиной матери он так и не же-нился. А родоначальником клана был один из сыновей турецкого султана, женатый из политических соображений на венгерской принцессе. Может быть, ничего бы и не слу-чилось, но папа вдруг воспылал страстью к невестке. А дама попалась с норовом, возьми да и пырни ножичком любвеобильного свекра. Не насмерть, но крови много было. Сын, испугавшись, что гнев родителя падет прежде всего на его голову, той же ночью прихватил молодую жену, годовалого ребенка и подался в пираты. Вот так. Я специально рассказал тебе об этом, потому что сейчас Саша отнесся безразлично к известию, что его родной отец жив, но через пару лет может опомниться. Ты быстрее разыщешь его отца, если воспользуешься моими данными, а не будешь начинать с нуля.

Валера тщетно искал в лице Сергея Ивановича следы недовольства или огорчения тем, что у одного из его приемных сыновей обнаружился родной папаша. Тот был абсолютно спокоен. Может, он привык к этой мысли? Ведь об этом не два дня назад узнал. Но Сашка... Как все сошлось: королевская кровь, замашки диктатора, прозвище императора, высокое положение в мафии и генетическая тяга к криминалу. Бывает же такое...

Вечером, не заезжая домой после работы, он отправился к Цезарю, кратко поведал о злоключениях ВДВ. Тот слушал, опустив глаза, с безмятежной физиономией, на которой не мелькнуло и тени заинтересованности.

— «Пальчики» у них сняли? — уточнил он, когда Валера высказался.

—Да.

— Фигово. — Он закурил, задумался. — Вообще-то, кто его знает, это не Москва. Ладно, попробую замять их дело. И кто будет платить за твоих приятелей, если я договорюсь изъять дело?

— Я. Мне бы не хотелось, чтобы они связывали себя долговыми обязательствами с кем-то еще, а между собой мы всегда договоримся.

— Не сомневаюсь. И что они собой представляют как люди?

Вопрос, характерный для Цезаря — остальные спросили бы, что умеют делать. Валера с жаром принялся расписывать ребят. Андрей Воронин по прозвищу ВДВ был старше остальных на полгода. Свое прозвище получил в Афгане за то, что непомерно гордился принадлежностью к этому роду войск. Слушая рассказы солдат о каких-то неполадках в других войсках, фразу строил примерно так: «Вот мы, б...ь, ВДВ, такой х...и не допустили бы». В конце концов кто-то не выдержал: «Кто это — мы? Мы, Николай Второй? С каких это пор ты себя во множественном числе именовать начал? Говорил бы уж: вот я, ВДВ...» Все заржали, и Андрея с тех пор и в лицо, и за глаза называли ВДВ. Ему самому это льстило.

В Афгане он был старожилом. Пользовался непререкаемым авторитетом среди рядовых, основанным на стремлении к дисциплине и справедливости, на дембель ушел старшим сержантом. Мог влепить по уху что «телу», что «деду», если было за что. Очень любил воспитывать новичков, приучая с первых часов на чужой земле к мысли: «Дурень, здесь война, а не кино снимают». Валера первое время с ним сильно не ладил, уверенный, что тот выслуживается. Как-то раз ВДВ кинул в него «маленький» камешек и снисходительно-издевательски напомнил, что зевать дома надо, в теплой постельке, а в Афгане лучше не ртом хлопать, а глазами. Валера вспылил, наговорил гадостей, ВДВ основательно приложился ему по челюсти. А ровно через три дня, в рейде, Валеру ударил по плечу сорвавшийся со скалы камешек. Случайное совпадение, но он собрался, подтянулся, насторожился. И первым обнаружил засаду. Тогда он понял, что ВДВ вовсе не сторонник дедовщины, и больше не удивлялся, что тот с гордостью носил лычки — они были получены за действительные заслуги. Уж что-что, а воевать ВДВ умел, и о людях, находившихся рядом, не забывал никогда.

Славка Шведов, уроженец Ленинграда, был самым спокойным и самым пессимистичным из пятерки. Хладнокровный и рассудочно-смелый,