Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп

— В клинике в Милане, — начала она сбивчиво, — убит пациент после операции по пересадке органа. Подозревают, что из-за инъекции яда. Полиция ищет убийц среди персонала клиники, организована специальная комиссия.

Они доехали до первой ярко освещенной улицы города. Светоотражатели по краям дороги отбрасывали яркие вспышки в салон. Гропиус все еще держал в руках открытый блокнот. Он опустил голову, взгляд упал на строчку: «Следующая цель нашей акции — Милан». У него перехватило дыхание.

Глава 16

На следующее утро Гропиус спустился к завтраку в ужасном настроении. Он очень плохо спал, как и все ночи до этого. Вчера они с Франческой быстро распрощались и договорились созвониться перед обедом.

Он занял свободный столик, заказал чай с молоком и взял в буфете два рогалика с мармеладом, как обычно. Он уныло жевал рогалики и бросал беглые взгляды на немногочисленных постояльцев отеля, пришедших вместе с ним на завтрак. Вдруг к его столику подошел господин, одетый в черное, и вежливо пожелал доброго утра. Мужчина говорил по-немецки с итальянским акцентом и был почти два метра ростом.

— Круцитти, — представился он, слегка поклонившись, — вы не будете против, если я присяду?

Несмотря на то что Гропиус планировал побыть один, он не хотел быть невежливым и, сделав приглашающий жест, ответил:

— Пожалуйста, присаживайтесь, синьор, меня зовут Гропиус.

— Я знаю, — заметил Круцитти, ухмыляясь, — я знаю.

Гропиус удивленно посмотрел на собеседника.

А тот продолжил:

— Вы меня не знаете, профессор, но мы вас знаем отлично!

— Как это понимать? Что значит «мы»?

Круцитти закатил глаза.

— Римская курия[24], — ответил он, при этом голос его звучал вызывающе, как будто было большим упущением не знать, о чем идет речь.

— Объясните поподробнее, — заинтересовался Гропиус.

— Я надеюсь, адвокат хорошо поработал и угодил вам, профессор!

Гропиус почувствовал, как кровь прилила у него к лицу. Более гротескную ситуацию трудно было себе представить: он шел по следу и собирался перевернуть вверх дном и курию, и Ватикан, и вдруг эти люди посылают ему адвоката, который вытаскивает его из тюрьмы. Он недоверчиво спросил:

— Вы хотите сказать, что за мою свободу вступилась Римская курия?

Круцитти вновь ухмыльнулся и ответил елейным голосом:

— Церковь всегда стоит на стороне невиновных. Мы знаем, что не вы убили Шебу Ядин.

— Вы уверены, синьор?

— Обращайтесь ко мне «монсеньор»! Но, отвечая на ваш вопрос, скажу: да, абсолютно уверен.

— Тогда позвольте мне вопрос, монсеньор: что вы хотите от меня?

Круцитти заказал кофе и ответил:

— Вы уже слышали об убийстве в миланской клинике?

— Разумеется. И как мне ни жаль того пациента, этот случай пришелся мне очень кстати, лишний раз доказав мою невиновность. Мы имеем дело с криминальной организацией, которая руководствуется неизвестными нам мотивами. Поэтому в корне неверно возлагать ответственность за эти смерти на врачей. И это та самая причина, по которой я уже несколько месяцев не занимаюсь ничем другим, кроме своей собственной реабилитации!

— Это понятно, профессор. Но не заходите ли вы в розысках дальше названных вами целей? Вы подвергаетесь большой опасности, рискуя попасть в жернова этой организации.

— Это уже мой риск. Но как видите, я все еще жив и уверен, что еще поживу.

— Как скажете. Я имею поручение передать вам следующее: Ватикан заинтересован в том, чтобы информация, полученная вами в ходе расследования, передавалась не полиции, а Римской курии. Это причина, по которой мы взяли на себя труд максимально быстро освободить вас из-под стражи.

— Чересчур любезно с вашей стороны, — продолжил Гропиус, иронично подражая тону монсеньора, — ей-богу, чересчур любезно. Но будьте уверены, меня бы вскоре отпустили и без вашего добросердечного участия. Если я правильно понимаю, вы ожидаете теперь от меня ответной услуги.

Круцитти сначала театрально пожал плечами, а затем ненатурально вознегодовал.

— Ответной услуги? — переспросил он. — Евангелие говорит нам: «И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, истинно говорю вам, не потеряет награды своей»[25].

— И что это означает?

— Это означает, что мы не требуем от вас никаких ответных услуг, профессор, потому что уверены, что вы сами захотите выразить свою признательность.

От наглости, с которой отвечал монсеньор, у Гропиуса пропал дар речи. При этом для него не осталось незамеченным, что Круцитти неуверенно оглядывался, как будто за ним следили или ему было неприятно, что его и Гропиуса видят вместе. Наконец он одним глотком допил кофе — без молока и без сахара — и сказал:

— Сегодня утром такая прекрасная погода. Что вы думаете о небольшой прогулке? На ходу и говорится легче. Кроме того, как известно, у стен есть уши.

Гропиус уже хотел было ответить: «Послушайте, у меня нет никакого желания с вами прогуливаться!» Но потом, как обычно, победило любопытство, и он пришел к выводу, что возможность поболтать с посланцем Римской курии представляется не каждый день. Кроме того, на этот час у него не было запланировано никаких дел, поэтому Грегор ответил:

— Почему бы и нет, пойдемте.

Улицу Виа Ницца нельзя было назвать одним из самых приятных местечек Турина, и Гропиус с Круцитти выбрали направление к центру города. Заложив руки за спину, оба какое-то время шли рядом молча. От обмена мнением о прекрасной погоде и прочих подобных банальностей Грегор решил отказаться. Внезапно монсеньор заговорил:

— Давайте не будем играть в прятки, профессор. Нам обоим отлично известно, о чем идет речь. Считаю ребячеством ходить вокруг да около.

Гропиус не знал, что имел в виду его собеседник. Как ответить? И тогда он решил, прежде всего, не противоречить.

— Это звучит разумно, — ответил он ни к чему не обязывающей фразой.

На широкой улице было шумно от множества машин, а проезжавший мимо грузовик выплюнул им в лицо клуб едкого черного дыма.

— Не буду скрывать от вас, — продолжил свою речь Круцитти, — что Ватикан готов заплатить большие деньги, чтобы получить папку «Голгофа» из архива Шлезингера. И как вы знаете, не только мы заинтересованы в этом. Естественно, это сильно влияет на цену.

Гропиус был в смятении. Теории, которые он разрабатывал все последние месяцы, сильно пошатнулись. Но он старался сохранять спокойствие.

— Так значит, вы думаете, что я владею папкой Шлезингера, — подхватил он речь монсеньора.

Круцитти раздраженно произнес:

— Я и не ожидал, что вы сразу мне расскажете, куда ее спрятали. Скорее всего, вы знаете, что мы следим за вами уже довольно долгое время. Признаться, это не самое легкое занятие, поскольку наши люди постоянно сталкиваются с противоположной стороной, которая тоже ни на миг не выпускает вас из виду. Должен сделать комплимент, профессор: вы действовали в высшей степени ловко и искусно. ЦРУ было бы счастливо иметь в своих рядах такого агента, как вы. — Монсеньор посмеялся над своей, как он полагал, удавшейся шуткой.

У Гропиуса возник новый вопрос: блеф или нет? Чтобы спровоцировать собеседника, Грегор насмешливо сказал:

— Монсеньор, я не понимаю, почему столько шума из-за этой плащаницы. Вы же знаете, что речь идет о средневековой подделке. Анализ кусочка этой ткани ничего никому не докажет. К чему тогда такой переполох?

Тут Круцитти остановился и внимательно посмотрел на Гропиуса:

— Профессор, вы же умный человек. Не надо разыгрывать из себя дурачка. Как будто вам неизвестно, что мы говорим вовсе не об этом.

— Скажите пожалуйста! — ответил Гропиус язвительно.

Монсеньор не знал, следовало ли ему серьезно воспринимать неосведомленность профессора или он только разыгрывает ее. Наконец он возразил:

— Я знаю, вы не археолог, как Шлезингер, но в любом случае вы тоже занимаетесь этой проблемой определенное время. И насколько нам известно, обладаете не только вещественным доказательством, принадлежавшим Шлезингеру, но и его профессиональными тайнами. Так что прекратите этот спектакль!