Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

мог пройти мимо окна, не рассчитав линию прицеливания, не представив себе все возможные позиции, с которых снайпер мог бы установить прицел. Он не мог съехать с шоссе, не запомнив марку и модель каждой машины, едущей следом. Он не мог спать спиной к двери.

Он принимал это – свой постоянный анализ ситуаций, свою оценку и переоценку каждой позиции, каждого относительного преимущества, каждой грани, каждой границы и угла – он принимал своё сведение жизни к её самым голым, низменным фактам как плату за ведение бизнеса. Это была цена, которую он платил за ту жизнь, которую вёл. Не о чём беспокоиться, сказал он себе. Ничего навязчивого. Ничего, что нужно было бы обсудить с назначенным агентством психотерапевтом во время одного из сеансов, которые они заставили его посетить. Поза мужчины, форма выпуклости на его пиджаке, расположение женской сумочки, угол припаркованной машины – всё это было не просто бессмысленными деталями. Это были инструменты его профессии. Они были самой работой. В его мире они были разницей между жизнью и смертью.

Каждая встреча в его жизни, каждое взаимодействие с другим человеком, от баристы, наливающего ему кофе утром, до бармена, наливающего ему скотч вечером, могли стать для него последними. Так он и жил.

Зная, что однажды кто-то из них — какая-нибудь милая девушка, приносящая ему выпивку, какой-нибудь суровый русский бандит, выходящий из машины — прикончит его прежде, чем он успеет их заметить .

Если хотите представить себе Лэнса Спектора, представьте себе профессионального игрока в покер с пустым взглядом за столом. Он играет без радости, без эмоций. Он молчит. Он выжидает. Он не делает первый ход, если в этом нет необходимости.

Он не делает широких жестов. Он ждет. С терпением рептилии он ждет. И даже когда наступает момент, он сдерживается. Он бережет силы. Он держит всё про запас.

«Забудь, что ты видел в кино», — сказал ему Рот на Ферме. «Забудь, что ты читал в книгах».

«Какие книги?»

«Тогда фильмы».

Лэнс кивнул. Он забыл, что видел в кино давным-давно. Он служил в армии. В отряде «Дельта». Это излечило его от любых романтических идей, которые у него могли быть.

Именно Рот научил его, что шпионская игра – это, прежде всего, игра ожидания. Игра наблюдения. «Как в покере. Ты не выигрываешь

Одной рукой. Выдалбливаешь их. Отшлифуешь по краям.

Вы торгуетесь за каждый пенни, за каждую фишку. Вы меняете всё на копейки, снова и снова, мало-помалу, пока они не истекут кровью от тысячи порезов, о которых даже не подозревали.

«Звучит гламурно».

«Мы не отрубаем голову монстру, Лэнс. Мы пробовали. Знаешь, что случилось?»

«У него выросла новая голова».

Рот кивнул. Он питал слабость к Лэнсу. Даже тогда. Ему нравился его хлесткий тон. «Не моменты безумия, Лэнс. Не моменты внезапной, жестокой ярости делают нас смертоносными».

«Вот почему сегодня утром я потратил четыре часа на боевую подготовку», — сказал Лэнс.

«Терпение — вот что нам нужно», — сказал Рот. «Умение делать простые вещи, сложные вещи, повторять одни и те же повторяющиеся задачи снова и снова, больше, чем соперник. Вот что нам нужно».

Это было много лет назад. Лэнс проделал долгий путь. Настолько долгий, что он сомневался, что сможет найти дорогу обратно, даже если попытается.

Вот что делало всё это таким сложным. Этот коридор. Этот гостиничный номер, в который он собирался войти. Этот человек, которого он собирался увидеть.

«Перестань вести себя как мальчик-хорист», — сказал Рот, когда Лэнс впервые сообщил об этом.

«Это неосмотрительность».

Рот закатил глаза. «Это не опрометчиво. Это просто секс. Ради бога, наслаждайся. Я бы так и сделал».

«Я уверен, что вы бы так и сделали».

«Люди не остров, Лэнс. Почувствуй хоть что-нибудь».

«Что-то чувствуешь?» — спросил Лэнс. «Это опасный совет».

«Это совет, которому вам нужно последовать».

«Это нарушение протокола. Она мой куратор».

«Ты думаешь, ты первый агент, который переспит с куратором?» — спросил Рот. «Это практически часть программы, дурачок. Почему ты думаешь, что они все женщины? Все красотки, если уж на то пошло? Это просто счастливое совпадение, да?»

И Рот был прав. Все они были сенсацией. Не в последнюю очередь, Кларисса. Что касается разработки программы, в это тоже было не так уж сложно поверить. ЦРУ, безусловно, было способно на это. Группа специальных операций была подразделением, способным убивать. Она

устранили проблемы, чтобы правительству и военным не пришлось этим заниматься.

Он запачкал руки. По сравнению с этим, небольшая сексуальная эксплуатация на рабочем месте — мелочь. «Значит, вы ничего не собираетесь с этим делать?» — спросил Лэнс.

«Сделать что-нибудь? Что тебе нужно? Пушистик?»

Это было несколько месяцев назад, и как бы Лэнс ни старался, ему всё равно приходилось признавать, что ему нравилось всё по-старому. До того, как они с Клариссой стали парой. До того, как они всё усложнили эмоциями, чувствами и привязанностью . Тогда было меньше места для недопонимания.

Все знали, где они находились.

Не то чтобы у него были причины для жалоб. Кларисса была воплощением совершенства: первоклассная , сами знаете какая, с двигателем под капотом, настроенным как истребитель. У неё был такой удар, что любой жеребец посрамил бы её. У неё, конечно, в Лэнгли был бы целый ряд поклонников, если бы она захотела.

Черт, она могла бы проводить прослушивания.

Но нет. Она выбрала Лэнса. Он был старше её больше чем на десять лет, что, судя по музыке, которую она слушала, можно было бы считать миллионом. Лэнс был человеком простых вкусов. Ему нравились Pearl Jam. Ему нравился Колтрейн. Ему нравился Джон Ли Хукер. Что слушала Кларис, он не знал.

Ему было все еще около тридцати, но в ее мире он был динозавром.

Они словно с разных планет. Но это не помешало ей однажды затащить его в кладовку уборщицы на работе и, не доезжая и шестидесяти метров до стола Леви Рота, сделать с ним такое, что мог бы заставить мертвеца восстать из могилы. Лучшие шестьдесят секунд в жизни Лэнса, это точно. Она могла бы попасть в олимпийскую сборную США по спортивной гимнастике, если бы захотела.

Но, несмотря на все это — фейерверки в спальне, нижнее белье, которое заставило бы покраснеть даже стриптизершу, позы, которые выглядели так, будто сошли со страниц Камасутры, — ему все равно больше нравилось по-старому.

Он ничего не мог с собой поделать. Всё было именно так. Проблема, вернее, одна из проблем, заключалась в том,