Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Санитар попытался помочь Осипу выйти из лифта, но Осип резко оттолкнул его, угрожая тростью. «Назад», — выплюнул он.

Он был человеком, видевшим мир иначе, чем другие. Его страдания закалили его, словно сталь в кузнице, и он понимал то, чего не могли другие. Объединённая мощь НАТО и Запада, величайшие вооружённые силы и разведывательные органы, когда-либо известные миру, – всё это не могло постичь того, что Осип знал до мозга костей. И всё же, это было так просто. Он даже сказал эти слова Елене, прошептав ей на ухо, пока делал с ней невыразимые вещи в ночной темноте. «Лучше быть страшным, чем любимым». Именно эти слова сорвались с его губ, когда он остался один в темноте. Именно эти слова стали мантрой, заложенной в самой глубине его существа. И именно эти слова позволили ему поставить Молотова на колени.

«Лучше внушать страх, чем любовь».

Эти слова не были секретом. Их написал Макиавелли более пятисот лет назад, и их изучали на курсах политологии по всему миру. Но другие не читали их так, как Осип.

«Лучше, чтобы тебя боялись».

Когда окончательный образ был готов, кульминационный момент , когда они увидели Молотова, истекающего кровью из всех отверстий, кашляющего, блеющего, испражняющегося и писающего кровью, плачущего кровавыми слезами, когда они увидели его в его смерти

мучаясь от болезни, настолько ужасной, что были подписаны международные договоры, гарантирующие, что она никогда не увидит свет, кто тогда будет его бояться?

И кто мог испытывать к Осипу что-либо, кроме абсолютного ужаса?

«Прочь с дороги!» — рявкнул он собравшимся вокруг телевизора, ковыляя на трости к передним рядам. Он остановился прямо перед телевизором и спросил: «Это «Россия-1»? Что они говорят?» Он поднял трость и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку громкости, чуть не сбросив телевизор с тележки. Инженер поспешил отрегулировать громкость.

Экран был разделён на четыре части, и в первой четверти показывался знакомый вид Кремля сверху. Там было написано, что идёт прямой эфир, хотя Елена гадала, насколько велика задержка. Вертолёт летел довольно высоко, и первые проблески рассвета только-только осветили московское небо, но даже издалека толпы были отчётливо видны, словно сгущающиеся чёрные стаи. Они собирались в разных местах вокруг Кремля, на площадях, в парках и даже вдоль главных магистралей, и, пока камера панорамировала, Елена понимала, что наблюдает за крупнейшими протестами, которые город видел со времён распада Советов.

Второй квадрант представлял собой кадры с земли, снятые ручной камерой, судя по дрожанию картинки. Камера находилась среди протестующих, и можно было разглядеть плакаты и бесчисленные силиконовые маски Молотова, которые протестующие стали носить. «Зачем маски?» — прошептала она стоявшей рядом женщине. Женщина была в форме адъютанта и держала в руке рулон термобумаги. В кобуре на поясе у неё висел пистолет.

«Они призывают казнить Молотова», — сказала женщина.

«Заткнись», — прорычал Осип. «Дай мне послушать».

Третий квадрант, посвящённый трансляции с места казни, представлял собой простой чёрный прямоугольник. В четвёртом была представлена студийная панель, состоящая из известных общественных деятелей, горячо обсуждавших разворачивающиеся события.

«Сделай громче», — сказал Осип, махнув тростью в сторону экрана. Звукорежиссёр поспешил вперёд и выкрутил громкость так сильно, что голоса студийного пульта заставляли динамики трещать.

В студии кипели эмоции, и в состав комиссии, в которую входили известные блогеры, представители СМИ, поддерживающие Молотова, член

Парламент и олигарх и лидер наёмников Олег Русал, по сути, превратились в перебранку. Похоже, все сходились во мнении лишь о том, что никто не понимал, что, чёрт возьми, происходит. «Скажу так», — говорил Олег Русал, — «если бы моим наёмникам оказали артиллерийскую поддержку, о которой мы просили с первых часов вторжения, прогресс шёл бы гораздо быстрее».

«Ладно», — прорычал Осип. «Выключите. Я уже достаточно наслушался». Затем он повернулся к толпе и спросил: «Что случилось с моей едой? Кто из вас, имбецилов, нагадил в постель?»

Никто не осмеливался заговорить, но тут какой-то неудачливый подчиненный вышел вперед, так как один из его коллег толкнул его сзади.

«Ты!» — рявкнул Осип, обернувшись к нему. «Что его убило?»

«В том-то и дело, сэр», — пробормотал подчинённый. «Я не был, сэр…»

«Перестань бормотать, — прорычал Осип. — Говори громче, а не то я отрежу тебе язык и заставлю тебя его съесть».

Затем вперёд вышел другой человек, судя по форме, специалист по связи из 41-й общевойсковой армии. «Мы до сих пор не выяснили, что произошло, сэр», — сказал он. «Просто всё пропало».

"Когда?"

«Меньше десяти минут назад».

Осип снова повернулся к экрану. Елена знала, что он смотрит на маленький чёрный квадрат, пустоту, которая представляла собой первую трещину в плане, который он так тщательно разрабатывал, но всегда знал, что успех не гарантирован. И она знала, что он напуган. «А как насчёт связи с подразделением, где он был?» — спросил он. «Севастополь».

«Мы потеряли с ними связь в одно и то же время, сэр».

«Как это происходит?» — спросил Осип. «Электронные помехи?

Взлом?

«Никаких помех, сэр. Линия открыта. Они могут нас услышать, если…»

«Если бы они были живы?» — резко бросил Осип.

Лицо мужчины побледнело, но он сумел слегка кивнуть.

«Думаешь, они мертвы?» — крикнул Осип, ковыляя к мужчине и глядя ему прямо в лицо. «Они мертвы, а Молотов разлетелся вдребезги. Таков вывод?»

«Сэр, я не...»

«А, отвали», — рявкнул Осип, оглядывая группу в поисках следующей жертвы. «А как же Мосрентген?» — спросил он. «У кого открыта линия с…»

штаб бригады?

«У меня есть информация», — сказал другой аналитик из Сорок первого корпуса, — «хотя они не говорят нам того, что им известно».

«Что заставляет вас так говорить?»

«Мы запросили доступ к записям с нательных камер солдат».

«И они отклонили запрос?»

«Они сказали, что сигнал не проходит».

«Мы знаем, что это ложь», — заявил выступавший ранее аналитик.

«Мы видим их сетевой трафик. Они по-прежнему видят всё».

«Это значит…» – сказал Осип, стиснув челюсти так сильно, что к уголкам рта прилила кровь. Слова затихли, и он просто стоял, пока его мозг ящерицы, словно механический компьютер, обрабатывал новую информацию. В комнате воцарилась тишина, и Елена не спускала с Осипа глаз, словно ястреб, следя за каждым его движением, за каждой гримасой на лице, выискивая признаки слабости. Он был всемогущ, или казался таковым, ещё несколько мгновений назад. Теперь же он испугался, в его броне появилась трещина, и как только он