Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Эта толпа?» — спросил Булавин, и на лице его отразился ужас.

«Не волнуйтесь, — сказал Осип. — Я подготовил для вас речь.

Все, что вам нужно сделать, это прочитать его».

«Какая речь?»

«Обычная чушь, — сказал Осип. — Честь, слава, победа и жертвы за Родину. Ты же знаешь, что им нравится слышать».

Женщина в платке бросилась на капот машины, прежде чем её оттащили полицейские. «Это матери мальчиков», — сказал Булавин. «Их семьи. Половина из них до сих пор считают себя украинцами. Они не собираются мириться с политическим…»

«Наполни их патриотизмом и мужеством, Булавин. Скажи им, что они герои».

Машина въехала в центральный двор школы, довольно внушительное сооружение из красного кирпича, и Булавин увидел, что телевизионщики и журналисты выстроились и снимают происходящее, как он и приказал. «Все здесь», — сказал он, когда машина остановилась. «Глаза нации, Булавин.

Играй правильно, и ты сможешь стать настоящей звездой».

«Я не уверен, что об этом будут вспоминать с добром», — сказал он.

«Всё идеально организовано», — сказал Осип, поднимая воротник пальто и надевая солнцезащитные очки. «Увидишь».

«Мы уверены, что снимать все это на пленку — хорошая идея?» — спросил Булавин.

Осип бросил на него уничтожающий взгляд. «Ах ты, маловерный», — сказал он, покачав головой. «Прочти слова, как они написаны для тебя. Это и обезьяна сделает». Он вынул из куртки листок бумаги и протянул ему.

Булавин произнес речь, но не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти из машины. Снаружи весь мужской состав студентов, более трёхсот мальчиков в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, выстроились в длинные ряды по одному. Очередь была на каждый класс, а в начале стоял стол, за которым сидели офицеры по призыву, военные медики и капитан армии. По периметру стояли солдаты, следя за тем, чтобы никто не пытался сбежать.

«Ты здесь хорошо устроился», — сказал Осип Булавину. Он ведь и предложил школу. «Это одно из старейших зданий в городе, не так ли?»

«Пережил обе войны», — сказал Булавин.

«Посмотрим, переживёт ли он это», — сказал Осип, и на его лице появилась презрительная усмешка. Кожа болезненно треснула, но ужас на лице Булавина стоил того. Мужчина был бледен от страха.

Осип посмотрел на ряды мальчишек. Среди них ходили ещё офицеры, выбирая каждого и заставляя его показать зубы, измеряя их рост жёлтой рулеткой, устраивая шоу перед камерами.

Очереди продвигались довольно быстро. Каждый мальчик, подходя к началу, подходил к стойке, где его просили предъявить удостоверение личности, подтвердить имя, возраст, адрес и имена обоих родителей. Затем сотрудник приёмной комиссии вручал им небольшую стопку сложенной одежды, вроде тех, что выдают заключённым при поступлении, и повестку о призыве. Затем мальчики проходили в зону за стойками, где прямо на снегу разделись до нижнего белья и прошли самый краткий медицинский осмотр. Дрожа, обхватив себя руками, чтобы согреться, они надели только что выданную форму, пока телекамеры всё это запечатлевали. Осип подумал, что это было бы идеально, даже если бы всё это срежиссировал режиссёр. Страна вот-вот вспыхнет, как пороховая бочка.

Как по команде, из разгневанной толпы за двором раздался женский голос. «Это преступление!» — крикнула она. Осип обернулся и увидел одного из

Матери прорывают полицейское оцепление. Она бежала к шеренгам школьников, и тут, откуда ни возьмись, появился солдат и преградил ей путь. Она замедлила шаг, продолжая осматривать толпу, без сомнения, высматривая сына. Осип увидел, как солдат вскинул винтовку, затем взглянул на телевизионщиков, чтобы убедиться, что они всё снимают. Телевизионщики всё снимали, и прямо на их глазах, на глазах у всей страны, стоявшей на грани восстания, солдат ударил женщину прикладом винтовки в лицо, отчего на снег брызнула кровь, и она рухнула на землю.

Удар был настолько жестоким, что даже Осип поморщился. Камеры фотожурналистов щёлкали с яростью роя шершней.

Осип повернулся к Булавину и увидел сомнение на его лице. Он подумал, справится ли бедняга. «Тебе лучше идти, — сказал он. — Не хочешь заставлять публику ждать».

«Не знаю, смогу ли я это прочитать», — сказал Булавин, просматривая распечатку, которую дал ему Осип.

«Что ж, — сказал Осип, — если ты этого не сделаешь, твоей бедной матери и сёстрам придётся ужасно плохо». Он увидел, как дрогнули губы Булавина, и добавил: «Ты так близко, Булавин. Ты почти дома. Прочти эти слова, и тебе больше никогда не придётся меня видеть». Булавин глубоко вздохнул, затем открыл дверцу и вышел из машины.

Значительную часть школьников уже оформили, и Осип вздрогнул, увидев, как они подходят к камерам в новой форме. Если бы ситуация не была настолько серьёзной, они выглядели бы почти комично в своих слишком больших брюках и куртках. Жутковатой нотку добавляло то, что одежда была настолько сильно повреждена, настолько покрыта кровью и грязью, что судьба их прежних владельцев была совершенно очевидна. Осип увидел пулевые отверстия и кровь на груди одного мальчика. Разорванный рукав и ещё больше крови на другом. Некоторым мальчикам спешно выдавали чуть более качественную одежду, но эффект на толпу, которая едва могла видеть происходящее снаружи двора, был мгновенным. Женщины, как один, начали кричать и причитать.

Когда Булавин подошел к микрофону, еще несколько матерей прорвали полицейское оцепление.

«Вы не заберете наших ребят таким образом», — кричал один.

«Вырвали из рук матери», — кричал другой.

«Идеально», — прошептал Осип, наблюдая за происходящим. Ибо это было идеально. Эти четырнадцатилетние мальчишки, чьи прыщи и форма лишь подчёркивали их юность, не могли быть более зажигательными. Молотов, подумал он, уже никогда не оправится от этого.

OceanofPDF.com

48

Валерия Смирнова закурила ещё одну сигарету и откинулась на спинку сиденья. Это был один из тех дешёвых пластиковых стульев, которые использовались в старших классах, и каждый раз, когда она откидывалась на него, она боялась, что он прогнётся под ней. Она огляделась и подумала, что никогда не работала в офисе, настолько неподходящем для своего назначения. Для якобы элитного подразделения штаб-квартира Центра «Э» на Будонновском проспекте не имела даже самой элементарной инфраструктуры связи и оборудования, которые она ожидала увидеть. Не было спутникового обзора города, прямых трансляций с камер видеонаблюдения и дорожного движения, никаких прямых связей с городской полицией или федеральными службами безопасности. Это место словно перенеслось на тридцать лет назад: большинство сотрудников, насколько она могла судить, коротали утро, листая газеты или покупая отвратительный кофе, который