Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

– Хорошо, – слишком легко согласилась дочь.

«Куплю тортик, откажусь от вина, долго чаи гонять не получится. Юльке, конечно, интересны новости, Казаринов наверняка дома еще не был. Да и не факт, что он с ней обсуждает ход следствия. А что я могу рассказать? Да почти ничего. Так зачем ехать? И не ехать нельзя… Ладно, на месте разберемся», – решила она и вызвала такси.

* * *

Полина купила торт, вовремя вспомнив, что принесенный в прошлый раз, похоже, не понравился никому. И ей, кстати, тоже. Этот же кулинарный шедевр выглядел внушительно и аппетитно, и был помпезно украшен золотыми розочками и завитушками из темного шоколада. Торт был великолепен, хотя и фигурка зайки из марципана показалась ей неуместной и вызвала улыбку.

Юля открыла дверь по первому звонку домофона, словно ждала под дверью. Снимая мокасины, Полина пожалела, что не надела носки – тапки хозяйкой ей предложены не были, а ходить по полу босой она не любила.

Подруга была явно чем-то расстроена, таким же показался Полине и голос, когда она ответила на ее звонок. Кроме того, лицо ее было красным, а глаза опухшими.

«Плакала, что ли? Что-то серьезное? Вроде никто не умер… Ладно, захочет – расскажет, разве не для этого она меня позвала?» – решила Поля и, приветливо улыбнувшись, направилась на кухню, куда ей кивком указала Юля.

– Давно не виделись, – пошутила Полина.

– Да уж. Кинули меня все, а я тут думай, что там у вас. Хоть бы позвонили разок! Может, мне уже Казаринову вещи собирать потихоньку, все равно уйдет! – со злостью выпалила Юля и опять же кивком указала Полине на стул, куда ей должно бы сесть.

Но Полина присела с торца стола ближе к двери. Поведение Юли настораживало, она вспомнила последний разговор с Соланж.

«Если будет буянить, сбегу. Закрою на кухне, пусть бесится. И позвоню ее мужу. Оно мне надо, разбираться с психопаткой?» – решила она.

– Чай или кофе? – буднично спросила Юля. – Тортик-то пробовать будем? Забавный. Никогда таких не видела на прилавках. Где брала?

– В магазине на углу. Давай чай, если есть – зеленый.

– Худеешь? Хотя куда тебе! Ты как законсервировалась. Роды фигуру, смотрю, не испортили, а я вот шире стала! Казаринову, знаю, не нравится мое тело. Даже не скрывает. Как думаешь, другая баба есть?

– Юль, мне-то откуда знать? Я виделась с твоим мужем три с половиной раза, да и то по делу. Ты думаешь, он со мной откровенничал?

– А что, нет? – Юля, замерев с заварочным чайником в руках, уставилась на Полину.

«Боже, она же пьяная!» – догадалась Полина, и тут ее взгляд упал на ополовиненную бутылку водки, неудачно спрятанную на подоконнике за полупрозрачной шторой.

– Ну да! Выпила немного. Пока тебя ждала! – с вызовом произнесла Юля, видимо, заметив, куда она смотрит. – Может, давай продолжим?

– Нет, спасибо. У меня и так голова кругом от последних событий, – миролюбиво отказалась Полина. – Давай лучше чайку с тортиком.

– Как хочешь.

Полина внимательно следила, как Юля молча наливает чай из заварочного чайника в чашки, ставит одну перед ней. Потом, задумавшись на секунды, выдвигает ящик стола, достает десертные вилки. Затем, вновь замерев на мгновение, берет две тарелки из стопки. Движения подруги показались ей неуверенными, словно та не знала, какое действие должно быть следующим.

– Сахар?

– Нет, спасибо. Ножик дай, торт разрезать.

– Я сама, – схватилась Юля за нож.

Наконец, она, устроившись напротив, принялась за торт. Немаленький кусок был съеден подругой в три приема, сама Полина успела лишь проглотить тот кусочек, что отломила вилкой.

Вроде бы мирно они выпили по чашке чая, потом – по второй, но Полине все равно было неспокойно. Она ждала, что Юля начнет расспрашивать о ходе следствия, поинтересуется, каково сейчас Соланж или свекрови, самой Полине, наконец – все-таки они потеряли близкого человека. Или уж пусть начинает о том, что ее расстроило. Зачем-то она пригласила Полину? Не пить же молча чай?

Не выдержав паузу, Полина даже начала было говорить о своей дочери, но тут вдруг была остановлена вопросом:

– Что у тебя с моим мужем, подруга?

– В смысле?!

– Не прикидывайся! Спишь с ним?

– Ты с дуба рухнула, Борская?! – искренне возмутилась Полина.

– Пока еще Казаринова я, – усмехнулась Юля. – Да ладно, я пошутила. С кем-то Казаринов спит, не с тобой, значит…

– Ты получше кандидатуру на роль любовницы мужа подобрать не могла? – разозлилась не на шутку Полина. – У меня мужа только что убили, с дочерью не пойми что происходит, картина еще эта…

– Картина? – вдруг живо заинтересовалась Юля. – Чья? Кто тебе рассказал?

– Соланж. Ей отец хотел подарить очень дорогое полотно голландского художника.

– Она знала?

– Ну да, он сам ей рассказал о своих планах. Мне он признался только в самолете, когда летели в Москву, да и то без уточнения…

– То есть?

– Сказал, что передаст Соланж ценную вещь, только не назвал, какую именно. Его брат тоже был в курсе, предложил Соланж продать полотно, у него уже покупатель был.

– Согласилась?

– Сола? В принципе – да. Но теперь, когда отца не стало, думает оставить на память о нем. Только никто не знает, где сейчас эта картина.

– Пропала? Украли? Убийца твоего мужа?

– Неизвестно. Твой муж думает, что горничная…

– Неужели Казаринов вышел на убийцу? – усмехнулась Юля, похоже, не слушая ее ответы. – А кто он, не догадался?

– Как он мог догадаться? Для этого нужно знать, из кого выбирать. То есть я хочу сказать, что…

– Личность убийцы не установлена, так? А мой муж до сих пор обвиняет несчастную бабу, которая обслуживала номер Филиппа? – рассмеялась Юля. – Бездарный он сыщик, Казаринов! Ты думаешь, почему он сидит в обычных следаках? Потому что не видит даже то, что у него под носом! Идиот… столько лет на него угрохала, думала, вот переедем в Москву, карьеру сделает. Или, наконец, уйдет в частное агентство, куда звали. Отказался! Сказал, не хочет следить за неверными мужьями. Для него это – грязь. Сам-то от таких кобелей далеко ли ушел? Ты знаешь, у него уже была одна… я же потом к матери уехала. А он, представь, уломал меня вернуться! Прямо унижался, даже мать его пожалела, хотя презирала всю жизнь. Я вернулась, только «любви» его хватило ненадолго. Шарахаться начал от меня в постели. Как будто это я изменила, а не он! Да ладно, пока у него была одна работа. Пока не появилась ты, подруга.

– При чем здесь я?!

– Ты что, слепая, не видишь, его при тебе прямо клинит!