Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

В больнице же платила санитаркам, надеясь, что те хотя бы за деньги будут внимательнее к ее мужу. Он умер в больнице, и только в день его кончины Елена испытала недолгое чувство потери. А за ним пришло облегчение и то самое прощение, которого ждала – она простила ему измену, бесконечное вранье и стыд, который из-за него испытывала. Простила и себя за грешные мысли, намереваясь жить дальше.

«Теперь я знаю, что Борский – убийца. И почти наверняка – вор. Не столь важно, куда он дел бидон с золотыми украшениями… Стоп! А не Ольгу ли он так щедро одарил? Или подкупил, чтобы с ним спала? Почему нет? А вся история про шантаж – ее выдумка. Хотя звучала правдоподобно… Возможно, муж Ольги поэтому и не стал раздувать скандал, что Борский от них откупился? Да запросто! И сокровища Вальтеров они увезли с собой. Или реализовали здесь, как вариант. И концов теперь не найти!» – решила Елена Родионовна и вновь оглянулась на внуков: теперь говорил Матвей, а слушала его Вероника.

Глава 26

Полина с дочерью ужинали в ресторане отеля. У Соланж оказался отменный аппетит, что порадовало ее как мать – она видела, как та исхудала, готовясь к экзаменам в русской школе. Дочь посчитала, что для поступления в университет ее сертификата об окончании лицея и степени бакалавра недостаточно. Ее умная девочка за полгода сдала экстерном все предметы за одиннадцатый класс и была допущена к экзаменам.

Полина поначалу не поняла ее стремления учиться в России, но дочь объяснила все просто:

– Вы с папой не научили меня толерантно относиться ко всякого рода извращениям. Я хочу лучшие годы своей жизни провести среди нормально ориентированных сверстников. Влюбиться, выйти замуж и родить девочку или мальчика. Папа меня понял сразу.

– Я тоже! – поторопилась сказать Полина, радуясь за дочь.

В том, что у Соланж в России появятся друзья, она не сомневалась – в отличие от нее самой, та очень легко сходилась с людьми любого возраста.

– Мама, у меня остался один деликатный вопрос к тебе. Только без обид, хорошо?

Полина, хотя и насторожилась, но кивнула, соглашаясь.

– Скажи честно, я – желанный ребенок?

– Конечно. Мы с Филиппом любили друг друга, детей планировали…

– Одного? Почему у меня нет брата или сестры?

– На этот вопрос у меня ответа нет, Сола. Аборт я не делала, если ты хочешь спросить об этом. Только не понимаю, почему сейчас вдруг такие вопросы? Я бы сказала, обычно они возникают у подростков.

– У твоей подруги двое детей. Я наблюдала за их отношениями, у них есть общие секреты от родителей, они доверяют друг другу, Матвей о Веронике заботится, ну и так далее. Когда двое взрослых, создав семью, решают завести только одного ребенка, почему не думают о том, что не вечны? И когда они уйдут в мир иной, с кем останется их дочь или сын? Каково это – не иметь родных? Я могу остаться одна, мама.

– К тому времени у тебя будут свои дети. От любимого мужа, – с облегчением улыбнулась Полина. – Я стану бабушкой…

– Но дедушки у них уже не будет. И непонятно, куда бежать, если муж окажется… предателем.

– К маме, – вновь улыбнулась Полина. – Мрачно ты смотришь на замужество, Сола. Что очень странно – ты никогда не была пессимисткой. В нашей семье это – моя привилегия.

– Шутишь? А посмотри, как рушится семья твоей подруги Юлии. Ладно, старшие разберутся, в конце концов Казаринов уйдет к другой женщине, особенно если узнает, что его жена психически не здорова.

– Ну, с диагнозом ты поторопилась.

– Пусть. Я продолжу мысль. Матвей с Никой, когда распадется семья, будут держаться вместе. Поэтому они так спокойно относятся к грядущему разводу родителей. К тому же им надоела эта гнетущая атмосфера в доме.

– Ты не хотела, чтобы мы с Филиппом развелись? – догадалась Полина.

– Вы меня не спрашивали.

– Но ты взрослая, Соланж! Вот уж не думала, что тебя так заденут наши разногласия!

– Разногласия? Арман уверен, что вы не пара и никогда ею не были. Папа женился на тебе, потому что ты – красавица, а он – художник. Кстати, Натали тоже была в молодости ничего, я видела их с папой свадебные фотографии. А ты вышла за него, потому что он – француз. Из аристократической семьи, не бедный, да еще и красивый.

– Господи, что этот человек несет?! С чего он это взял?!

– Что не так, мам?

– Я влюбилась в Филиппа в первый же день, когда встретились. До него у меня не было даже парня.

– Почему?

– Не было времени, я училась в МГУ, подрабатывала переводами, какие свидания? Когда летела в Сочи, думала только о том, как высплюсь наконец. Спала сутки, и только после впервые выползла на пляж, где и встретила Филиппа. У нас был очень короткий роман, но я сама себя не узнавала. А потом Филипп уехал, не попрощавшись. Я вернулась после отдыха к матери, меня ждала работа в нашем городе. Заставила себя не думать о Филиппе. Даже стала встречаться с одним старым знакомым. Но через месяц твой отец позвонил из Москвы: он приехал за мной. В России мы венчались в церкви села Екатериновка. Свадьба была позже, в Италии. Я думала, ты эту историю знаешь, папа разве не рассказывал?

– Немного по-другому. Он был уверен, что для тебя ваш роман – развлечение. Это он пытался тебя забыть, не смог, поэтому и прилетел за тобой.

– Вот видишь, ты – дитя любви, Сола. Наверное, поэтому получилась такой красавицей, – собираясь на этом закрыть тему, сказала Полина.

– Тогда, по твоей логике, ты тоже – дитя любви? Потому что очень красива?

– Да, конечно, девочка. Так и есть, – стараясь не выдать себя голосом, ответила Полина. – Ты больше не голодна? Может быть, пойдем прогуляемся? Не сидеть же в номере!

Соланж кивнула.

Они не успели выйти из отеля, как Полине позвонила Юля. Полина даже растерялась, когда услышала ее голос – встреча с ней в баре, даже проведенное у подруги дома время словно стерлись в памяти. Она как будто «убрала» ее присутствие в событиях последних дней, словно та была лишней. Желания увидеться, а тем более поговорить с Юлей, за последние сутки не возникло ни разу.

«Какая ты неблагодарная, Радова!» – подумала Полина, неохотно отвечая на звонок.

Она вынужденно согласилась приехать прямо сейчас, о чем та настоятельно просила, и виновато посмотрела на дочь.

– Мне ехать с тобой? – недовольно скривилась Соланж.

– Совсем не обязательно. Только мне не хотелось бы, чтобы ты вечером выходила из