Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Но Рот хочет что-то с этим сделать. Он хочет разыграть ситуацию. По его мнению, холодная война должна была закончиться три десятилетия назад».

«Это закончилось три десятилетия назад».

«И всё же мы здесь, — сказал Лэнс. — И война ещё не окончена.

Потому что мы так и не нанесли решающего удара».

«Это точка зрения Рота?»

«Рот уже тридцать лет наблюдает, как Белый дом отступает от последнего противостояния с Москвой, и он разочарован. Президенты приходят и уходят, контроль над Конгрессом переходит из рук в руки, но ничего не меняется, а Россия становится всё смелее».

«Что ж», — сказала Клара, — «нелегко противостоять крупнейшему в мире ядерному арсеналу».

«Именно так», — сказал Лэнс, — «и Молотов это знает. Он знает, что у нас нет смелости воевать. Во всяком случае, не в настоящей войне. Он испытывал нас снова и снова, и каждый раз мы показывали, насколько мы не желаем терпеть боль настоящей войны».

«И Рот хочет войны?»

«Если бы мне пришлось угадывать», — сказал Лэнс, — «я бы сказал, что да, именно это он считает необходимым, чтобы положить конец этому раз и навсегда».

«Он хочет развязать Армагеддон?»

«Если драка всё равно состоится, — сказал Лэнс, — то чем раньше она произойдёт, тем лучше. Молотов становится всё сильнее, и его провокации только нарастают. Всё началось в первый же год его прихода к власти.

Помните Чечню? Он начал её крушить, и что мы сделали?

Ничего. В Грозном было более четырёхсот тысяч жителей. Прошло двадцать лет, а население так и не восстановилось.

«Чечня была далеко отсюда…»

«Но он всё ближе подходит, не так ли? И он нацеливается на мирных жителей. Он понял, что если не можешь убить солдат противника на поле боя, то убей…

Их семьи, уничтожают их города и деревни, нападают на их школы, больницы и системы водоснабжения. Солдаты не могут вести партизанскую войну в горах, когда их дома и фермы горят в долинах. Он вёл самые жестокие войны современной эпохи, и раз за разом Запад не вмешивался.

Клара кивнула. Лэнс знал, что ему не нужно её во всём этом убеждать.

Она была чешской разведчицей. Она родилась за железным занавесом и была не так молода, чтобы не помнить, как там было.

«Они снова сделали это в Грузии, — сказал Лэнс. — Они сделали это в Северной Осетии и Абхазии. Они сделали это в Сирии, опустившись там до совершенно нового уровня разврата».

«Я знаю, что они сделали», — сказала Клара.

«А теперь они на Украине. Они взяли Крым, взяли Донецк и Луганск. Теперь они пытаются захватить остальную часть страны, и что им показал Запад?»

«Мы отправляем помощь».

« Помощь ?» — выдохнул Лэнс, словно стыдясь этого слова. «Мы должны сражаться на их стороне. Они противостоят России ради нас. Ради всех нас. Мы должны сражаться вместе с ними».

«И вы думаете, именно это Рот хочет сделать?»

«Рот — до мозга костей человек ЦРУ. ЦРУ не воюет.

Не в этом смысле. У неё нет военного потенциала. Она не может противостоять России на поле боя».

«Значит, в тени?» — спросила Клара. «На обочине».

Лэнс подумал о Роте, о том, что он слышал от него, о действиях и целях, которые он наблюдал, преследуемых им, и кивнул головой.

«Да», — сказал он. «Полагаю, Рот уже сыт по горло. Он слишком часто видел, как Молотов бросает нам вызов, и решил, что пора ЦРУ взяться за дело и начать войну, которой все остальные боятся».

«Вы слышали, как он это говорил?»

Лэнс кивнул и отпил ещё глоток кофе. «Все в кабинете министров это слышали. Рот против остальных, вот как».

«И ты думаешь, это то, что надо?» — спросила она, кивнув в сторону фотографии.

«Это выступление Рота против Молотова? Пакт с Шипенко?»

Лэнс на секунду задумался, а затем кивнул. Рот не мог рассчитывать на какую-либо выгоду от встречи с Шипенко.

чем переворот против Молотова. «Хотите знать, что я думаю?» — сказал он, отрываясь от кофе. «Думаю, Рот рассчитал, что единственный способ, которым ЦРУ может участвовать в этой войне, — это лично заняться Молотовым».

«Обезглавливающий удар».

«Именно. Просто бей в самое уязвимое место. Главного. Прямо».

«Это опасная игра».

«Да, это так, — сказал Лэнс, — но именно так думает Рот. Он ударит по больному месту. Он уничтожит Молотова. Потому что никто другой этого не сделает».

Глаза Клары расширились при этой мысли. Она взяла кофейник и сказала: «Пожалуй, я выпью».

«Подумай об этом, — сказал Лэнс, наблюдая, как она наливает. — Молотов настолько укрепился в своей власти, настолько защищён «Мёртвой рукой» и российским ядерным сдерживанием, что Монтгомери ни за что не сможет наброситься на него с армией. По крайней мере, без риска получить ядерный ответ».

Клара кивнула. В ЦРУ и других разведывательных службах НАТО стало общепринятым мнение, что российский ядерный потенциал сдерживания больше не сосредоточен исключительно на защите России, но и на защите одного человека.

— Владимир Молотов. Если бы кто-нибудь попытался его уничтожить, он бы уничтожил весь мир. Она отпила глоток кофе и сказала: «Вы действительно думаете, что Россия запустит ядерное оружие, если мы нападём на Молотова?»

Лэнс пожал плечами. «В этом и заключается риск, — сказал он. — А те, кто держит руку на кнопке, — все до одного ставленники Молотова. Без Молотова они ничто».

«Они взорвут мир, чтобы защитить одного человека?»

«Если бы они увидели, как мы его преследуем, — сказал Лэнс. — Если бы они увидели, как НАТО его уничтожило».

«Вот почему Роту нужен Шипенко?»

«Свой собственный? — спросил Лэнс. — Кто-то из своих? Может, сработает».

«Вот это существо?» — спросила Клара, указывая на изуродованное изображение Шипенко на фотографии. «Разве это не просто замена одного монстра другим?»

Лэнс пожал плечами. «Это выше моих сил», — сказал он. «Но я бы поставил доллар против пончика, что расчёты Рота…»

Она откинулась на спинку сиденья и вздохнула. «Значит, Рот собирается попытаться сменить режим?»

Лэнс вынужден был признать, что это был большой шаг, но, взглянув на фотографию и взвесив альтернативы, он понял, что если бы ему пришлось делать ставку, то поставил бы именно на нее.

«Да», — сказал он после долгой паузы. «Думаю, да».

Клара промолчала. Информация постепенно усваивалась, и она явно была этим недовольна. Когда она заговорила снова, в