Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Уверен, что нет, сэр».

«Но в этом всё же есть сила, не так ли, Осип? Не думай, что я не заметил. Ты приспособился, не так ли? Ты усвоил, что народная любовь — не единственный путь к власти».

«Сэр, я провёл всю свою жизнь в тени. Ни на секунду я не пытался выйти на свет».

«Как там сказал Макиавелли? Лучше внушать страх, чем любовь?»

«Я не знаю, сэр».

«Любовь переменчива. Она так легко приходит и уходит».

«Я ничего не знаю о любви, господин президент».

Президент отпил виски и внимательно посмотрел на Осипа. «Я хочу выиграть эту войну», — сказал он.

«Конечно, господин президент».

«Это значит, что больше никаких разговоров о компромиссе, никаких разговоров о сделке с украинцами, никаких разговоров о мире. Пора вернуть Малороссию на Родину». Президент снова посмотрел на окно, затем поднялся и подошёл к нему. Он отдернул кружевную занавеску, повернулся к Осипу и поманил его рукой, словно подзывая собаку.

Осип медленно поднялся. Он уже догадывался, свидетелем чего станет. Президент пробыл там всю ночь. Он не спал. Рассветало, а он всё ещё был здесь, всё ещё проводил совещания, всё ещё выносил суждения о том, кто лоялен, а кто нет, кто виноват в украинской трясине, а кто невиновен.

«Видишь?» — сказал президент, когда Осип выглянул в окно.

Осип посмотрел на величественную лестницу, по которой он только что вошёл. Его машина исчезла, но солдаты Севастопольской бригады всё ещё стояли шеренгой у подножия лестницы, и их цель теперь была ясна. В двадцати шагах перед ними находился второй ряд, но на этот раз из заключённых.

«Что это?» — тихо спросил Осип.

Руки пленника были связаны за спиной, а на головы натянуты белые капюшоны, похожие на наволочки. Они по большей части лежали неподвижно, и их осанка придавала им странное достоинство.

Президент повернулся к нему: «Это всё для тебя, Осип».

"Для меня?"

«Я хочу, чтобы это вторжение было остановлено».

«Я не знаю, есть ли у меня полномочия...»

«Вы видите форму, которую носят мужчины?»

Осип снова взглянул на шеренгу пленных – их было человек тридцать, и, пожалуй, половина из них была в характерной генеральской форме с закрытым воротником. Он различал их звания по звёздам на погонах. Он насчитал пять генерал-майоров, пять генерал-лейтенантов, трёхзвёздного генерал-полковника и четверых с большой золотой звездой генерала армии. Он задался вопросом, кто это, ведь во всей армии было всего двенадцать человек этого звания, и все они были ему лично знакомы.

«Не может быть, чтобы ты хотел это сделать», — пробормотал Осип.

«Ты сомневаешься во мне?»

«Конечно, нет, но…»

«Ты сомневаешься, что у меня хватит смелости сделать то, что требуется?»

«Сэр, я не знаю».

«Вы едва могли ковылять по этим ступенькам, когда приехали», — сказал президент. «Я наблюдал за вами из этого самого окна, как вы сражались с тростью, словно старый немощный дурак».

«Я извиняюсь за свой...»

«Но ты ведь не такой слабак, как кажешься, Осип? Под твоей чешуйчатой кожей таится сила».

«Я всегда служил в ГРУ...»

«Теперь ты будешь служить мне в гораздо большем качестве, Осип. Люди, которых ты видишь, — это те, кто втянул нас в эту историю. Это директора, генералы и командиры, которые велели мне начать войну, которые велели мне взять Киев, которые советовали нам рискнуть».

«Они просто пытались выполнить свое...»

«Они — жадные, хваткие, властолюбивые свиньи, Осип, и они хотели возвыситься за мой счёт. Если бы снять капюшоны, ты бы их всех узнал. И ты не пожалеешь об их смерти. Поверь мне».

«Если вы хотите сказать, что их смерть необходима, сэр...»

«Иди на передовую, Осип. Возьми эту вонючую кучу дерьма, которую нам вручили, и преврати её в победу».

«Я не уверен, что смогу дать вам то, что вы хотите, сэр, но я попытаюсь».

Президент проигнорировал его слова, снова отвернувшись к окну и позволив странной ухмылке скользнуть по его лицу. Он облизнул губы, затем постучал золотым кольцом по оконному стеклу. Офицер расстрельной команды посмотрел на окно. Президент кивнул ему, и офицер, повернувшись лицом к окну, выкрикнул приказ целиться. Двигаясь как один, солдаты Севастопольской бригады подняли винтовки и прицелились. Наступила многозначительная пауза, и Осип подумал, что ещё не поздно. Офицер мог снова оглянуться. Президент мог отменить приказ. Но вместо этого офицер выкрикнул свой приказ, и в тот же миг воздух наполнился грохотом пятидесяти винтовок.

Осип смотрел с ужасом. Дыма было так много, что он не сразу понял, что произошло. Первое, что он увидел, был снег вокруг заключённых, багровый от крови. Примерно половина заключённых упала на землю, некоторые замертво, другие корчились в агонии.

Некоторые из тех, кто не пострадал, лишились самообладания. Не снимая капюшонов и со связанными руками, они слепо бежали во все стороны, спотыкаясь и падая на землю, не успев сделать и нескольких шагов. Другие, сохраняя остатки достоинства, оставались на своих позициях и смиренно ожидали своей участи.

Некоторые крики были на удивление пронзительными, и Осип впервые осознал, что не все заключенные — мужчины.

Офицер крикнул ещё раз, и новый залп ударил в стену из плоти, скосив пленных, словно коса спелую кукурузу. Всех, кто потерял самообладание, сбили, как и всех, кроме двоих, кто держался стойко.

Затем последовал третий залп, за которым последовало меньше криков, меньше извиваний, меньше борьбы за жизнь.

Когда дым от третьего залпа рассеялся, офицер в сопровождении двух солдат вытащили оружие и пошли вперед, чтобы завершить начатое одним выстрелом в основание каждого из тридцати черепов.

Тогда президент повернулся к Шипенко и сказал: «Мне не нравится, когда меня делают дураком, Осип».

Осип кивнул. «Нет, сэр».

«Россия не проигрывает войны».

"Конечно, нет."

«Иди же в бой и принеси мне победу».

«Да, сэр.

«Или я насажу твою голову на чертов пику».

OceanofPDF.com

18

Риттер сидел за столом в углу своего гостиничного номера с зажжённой лампой, булькающей кофеваркой и пачкой чипсов, купленных в автомате, в руке. Он чувствовал себя студентом, откинувшись назад и высыпая крошки из пачки в рот. Он уже некоторое время листал потрёпанные страницы блокнота Волги и наконец-то почувствовал, что дело двинулось к цели.

Каждая страница была покрыта цифрами — бесконечными строками, казалось бы, беспорядочной тарабарщины, словно выдаёт сломанный компьютер. У него была элементарная подготовка по взлому кодов, и он попробовал эти числа сопоставить с некоторыми из самых распространённых шифров. Ни один из них не сработал, поэтому он разбил числа