Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

температуру, пока в конце концов не достигала какой-то невидимой черты, и убийца не сходил с ума. Это был конец их полезной жизни. Ходили слухи, вернее, слухи, что ЦРУ начало их преследовать – «увольнять» их активно, выстрелив в голову. Правда в том, что такие меры редко требовались. Убийцы были людьми, которые решали проблемы, и они решили эту конкретную проблему, устранившись от…

Уравнение. Было множество способов сделать это: погибнуть в бою, съесть пулю, сдаться в психушку и быть уничтоженным седативными и опиатами. Костыли — наркотики, алкоголь, секс — были обязательны на каждом этапе процесса.

Чего, однако, не понимали психиатры, так это того, что не насилие поднимало температуру в головах убийц. Не кровь сводила их с ума. А унижение. Будь на то воля Лэнса, он бы не назвал это кровавой травмой, а травмой от мочи, дерьма или соплей. Даже от спермы. Потому что именно эти вещи проникают в душу. Однажды в Бейруте он убил шестерых за одну ночь. Это было много лет назад, и эти люди, без сомнения, заслуживали смерти, но это не мешало им преследовать его. До сих пор он не мог есть табуле, не представляя себе чью-то голову в ней, лицом вниз, словно он уснул за столом. Той же ночью ещё один мужчина умер со своим эрегированным членом в руке. Он был в душе, спиной к двери, и Лэнс не осознал этого, пока дело не было сделано. Он посмотрел на труп и удивился, как долго эрекция не спадала. Многие люди мочились или какали. Очень часто.

Эти подробности так и не попали в отчёты. Никто не хотел знать, кто молил о пощаде, кричал ли о своей матери или испытывал оргазм, когда бил пулю. Эти маленькие сокровища принадлежали убийце, они принадлежали только ему, и с каждым заказом они всё росли и росли.

Убивать было тяжело. Убить того, кого ты знал, было ещё труднее.

И если там и был предатель, то весьма вероятно, что это был кто-то, кого знал Лэнс.

Он взглянул на часы — до назначенного времени оставалось пять минут.

Трамвай резко остановился, и в него вошло ещё больше людей. Он внимательно смотрел на них, пока они занимали места. Никто не выглядел не на своём месте, никто не сидел ближе, чем в двух метрах от него. Они покачнулись, когда трамвай тронулся с места. Почти сразу же, набрав скорость, он снова начал замедляться.

Это была его остановка.

Он поднялся со своего места и вышел из трамвая. Станция представляла собой приподнятое бетонное сооружение, построенное на разделительной полосе крупной транспортной артерии. Между ней и тремя полосами движения в каждом направлении находился мутный барьер из оргстекла. Он сел на скамейку и взглянул на часы, висящие над платформой.

Наступило 4.15 и прошло.

Но никто не появился. Он закурил сигарету и убедился, что его лицо видно. На остановке больше никого не было, но кто-то мог наблюдать издалека, возможно, с одной из крыш напротив.

Наблюдал ли Юрий Волга? Заподозрил ли он что-то? Боялся ли? Это вполне возможно. Они никогда раньше не встречались. Лэнс полез в карман и незаметно положил пистолет на землю между ног. Это был жест дружбы, но ничего не произошло. Машины проезжали по слякоти.

Кто-то, не Волга, вышел на платформу, и Лэнс поднял пистолет и положил его обратно в карман. Подошел трамвай.

Было 4.20.

Он отбросил сигарету и поднялся на ноги. Когда трамвай прибыл, он сел в него и направился обратно, откуда приехал.

OceanofPDF.com

17

Войдя в президентский дворец, Осипа встретил мужчина в смокинге, похожий на метрдотеля в ресторане. На его лице была презрительная усмешка, словно он считал ниже своего достоинства приветствовать Осипа. Перед тем как заговорить, он взглянул на часы. «Президент не любит, когда его заставляют ждать, господин Шипенко».

Осип стиснул зубы.

Затем метрдотель развернулся и пошёл обратно к огромной лестнице в конце зала. Осип не мог сравняться с ним по скорости, и ему пришлось ковылять за ним со всех ног. Они поднялись по двум пролётам лестницы в кабинет президента, занимавший весь фасад третьего этажа здания. К тому времени, как он добрался до верхней площадки, лёгкие Осипа горели.

«Вы уверены, что с вами все в порядке?» — самодовольно спросил метрдотель , постукивая ногой.

«Я в порядке», — прорычал Осип, ковыляя мимо. Метрдотель провёл его в прихожую без окон, обшитую деревянными панелями. Комната была просторной, но мрачной, свет исходил в основном от огня, пылавшего в мраморном очаге. На потолке висела старинная люстра, а на стенах — большие картины маслом, изображавшие давно умерших аристократов и монархов в богато украшенных позолоченных рамах.

Общеизвестно, что Молотов считал царское прошлое России золотым веком и даже зашел так далеко, что вернул императорскую парадную форму и звания, которых не было более столетия.

В комнате стоял стол, за которым сидела одна из личных секретарей президента, чопорная женщина с седыми волосами и в строгом черном платье.

Она поморщилась, подняв взгляд, хотя уже видела Осипа, и он криво улыбнулся. «Передай ему, что я приехал», — сказал он.

Она схватила телефонную трубку, в спешке неловко её держала и чуть не уронила со стола. «Он здесь, сэр». Она кивнула, встала и оббежала стол, чтобы открыть тяжёлые двустворчатые двери, ведущие в святая святых – личный кабинет президента.

Когда двери открылись, Осипу пришлось поднять руку, чтобы прикрыть глаза.

Большие окна располагались вдоль восточной стены офиса, и солнце только что начало вставать, посылая потоки света сквозь пропитанный дымом воздух офиса.

«Вы можете войти», — сказала секретарша, и ее тихий голос резко контрастировал с последующим.

«Входи, Осип, — рявкнул президент. — Не медли. Залезай».

Осип поплелся вперед, сожалея теперь, что все еще держит трость.

— символ его слабости. Он вошёл в комнату, и двери зловеще захлопнулись за ним.

«Полагаю, вы видели последние отчёты?» — прорычал президент, не отрывая взгляда от документа в руке. Он сидел за своим огромным столом красного дерева, держа в руке хрустальный бокал, и, судя по невнятному голосу, пил уже какое-то время. Осип подумал, не спал ли он всю ночь. В этой комнате тоже был пожар, больше, чем снаружи, и президент швырнул папку туда. Бумаги разлетелись, и лишь немногие из них попали в огонь. «Это катастрофа», — сказал президент. «Полная катастрофа».

«Господин президент…» — начал Осип, но президент тут же его перебил.

«Это будет моим концом».

«Господин президент!» — выдохнул