Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Почему бы и нет?» — сказал Риттер.

«Потому что я так сказал».

«Я не говорю тебе не жевать жвачку», — сказал Риттер. Вильготский жевал с самого приезда Риттера, это, казалось, стало для него постоянным состоянием, и он не пытался делать это тихо.

«Уголек, — сказал Вильготский. — Кто-то мог его увидеть».

«Видишь?» — сказал Риттер, демонстративно вставляя в рот новую сигарету.

«Там никого нет».

Выльготский громко шмыгнул носом – ещё одна его привычка – и взглянул в окно. Снаружи, в бездонной тишине ночи, на двадцать миль вокруг, пожалуй, не было ни души. «Кто-нибудь мог видеть», – повторил он, придав своему утверждению окончательный вид.

Риттеру следовало бы оставить эту тему, но он хотел узнать побольше об этом неуклюжем деревенщине. Он повернулся к Волге из ЦРУ и сказал: «Он шутит, да?»

Волга только пожала плечами.

Затем Вильготский полез в карман пальто – на мгновение Риттер даже подумал, что он собирается вытащить пистолет, – но вытащил не оружие, а бумажник. Он бросил его на стол, и, открыв сгиб, обнаружил потрёпанную фотографию дородной женщины в белом платье. Она держала на бедре младенца, а рядом с ней стоял ребёнок чуть постарше.

Риттер взглянул на фотографию, затем снова на Вильготского. Смысл его слов был ясен. Он был местным, его семья была на кону, и он не собирался допустить, чтобы всё пошло наперекосяк из-за какого-то британского придурка, которого ему навязал Лэнгли.

Тем временем семья Риттера была в тысяче миль отсюда, в целости и сохранности, в своих постелях, в весёлой Англии. Кто он такой, чтобы решать, что рисковать, а что нет? «Ладно», — сказал он, убирая сигарету обратно в пачку.

«Лучше», — кивнул Выготский. «У нас тут свои правила. Мы предпочитаем действовать осторожно».

«Ладно», — сказал Риттер. «Он исчез. Забудь об этом».

Затем наступило короткое молчание, пока Волга не заговорил. «Если вы, дамы, закончили танцевать, — сказал он, — возможно, я мог бы объяснить нашему новому другу, как все будет работать». Он говорил с нью-йоркским акцентом, или, по крайней мере, с тем, что Риттер предположил как нью-йоркский акцент, поскольку записка ЦРУ была довольно скупа на личные подробности. В ней говорилось, что Волга родился в Ростове и стал гражданином США по натурализации в три года. Он свободно говорил по-русски, мог легко сойти за местного и прослужил в Ростове больше десяти лет. Также там говорилось, что он надёжный . Это было не худшее описание, которое Риттер когда-либо видел для оперативника его типа. Не лучшее, но и не худшее. Он был невысоким и жилистым, лет сорока, возможно, пятидесяти, с бегающими глазами и быстрыми жестами. Что-то в нем создавало для Риттера впечатление кошки, которая всегда готова наброситься.

Риттер представлял себе, что в первые годы командировки Волги, особенно до вторжения в Крым, Ростов занимал крайне низкое положение на карте мира ЦРУ. В то время им, вероятно, совершенно пренебрегали. Его командировка в город была необычайно долгой, и хотя это давало свои преимущества в плане связей, которые он мог завести, это также давало много времени для формирования вредных привычек. Он представлял Волгу в те годы как цэрэушный эквивалент персонажа Кевина Костнера из « Танцев с волками» — только он и местные жители, очень долгое время, очень далеко от дома, практически без надзора и поддержки.

Возможно, именно поэтому он и нанял Вилготского — для компании. ЦРУ, что необычно, это допустило. Астерикс и Обеликс, как назвал их один аналитик в записке, переданной Риттеру, «странная, но продуктивная пара».

Партнёрство было плодотворным, и наибольший прогресс был достигнут в годы, прошедшие после прибытия Вылготского. За это время Волга сумел глубоко внедриться в местную политическую среду. В записке он описывался как «крепкий орешек в ростовской социальной иерархии, обладающий обширными связями и многогранными разведывательными возможностями».

что бы это ни значило.

Он также был дотошным, дотошным, даже изысканным. Риттер однажды наблюдал, как он ел сэндвич с заправки, купленный по пути из города. Он распаковал пакет на деревянном столе в фермерском доме, словно готовил еду для пикника, аккуратно положив сэндвич на салфетку и разрезав его на кусочки пластиковыми ножом и вилкой, предоставленными на заправке.

«Он всегда так ест?» — сказал Риттер Вылготскому.

«У него свои методы», — сказал Выготский.

И Риттер не мог с этим спорить. Если бы двух недель было достаточно, чтобы составить о нём мнение, Риттер бы сказал, что он немного странный, немного неуклюжий, но при этом исключительно компетентный. Недаром городские службы безопасности не прибрали его к рукам всё это время.

Он определенно не был тем человеком, который по ошибке оставит свет включенным, как и Вильготский.

И они не оставили его включенным в качестве предупреждения. Они чётко договорились о предупреждении ещё в первую ночь знакомства — закрыть тяжёлые деревянные двери амбара, которые иначе были бы постоянно распахнуты на ржавых петлях. «Ты слушаешь?» — продолжал Волга своим тонким, пронзительным голосом. Он говорил так, словно пародировал Вуди Аллена. «Замечаешь? Это…»

важно». Он никак не мог изменить сигнал без веской причины.

Риттер проверил двери амбара через прицел, просто чтобы убедиться — они, как всегда, широко раскрыты.

Он предположил, что Волга встретился с кем-то из своих знакомых на ферме. Ему бы пришлось это сделать. Любое совпадение информации между источниками было рискованным, но Волга предпочитал личное общение, и держать всё в тайне было просто невозможно. Неужели кто-то из этих знакомых остался включенным?

Он не мог себе этого представить — он определенно не мог себе представить, чтобы Вылготский это допустил, — но нет ничего невозможного.

Он осмотрел длинную подъездную дорожку, ведущую от дороги. Следов шин на ней не было, но их и не должно было быть, учитывая, что снег всё ещё шёл.

Приезжая на встречи, Риттер никогда не пользовался подъездной дорожкой. Фары были бы слишком заметны для проезжающих, а утром следы шин стали бы ещё одним признаком. Вместо этого он припарковался поодаль и прошёл оставшуюся милю пешком. «Найдёшь место», — сказал Волга. «Там лес. Не попадайся на глаза».

«И идти пешком по стране?» — спросил Риттер.

«Это упражнение вас не убьет», — сказал Вильготский.

Когда он приезжал, Вильготский и Волга всегда были на ферме, всегда сидели за столом в темноте, и он предполагал, что они проделывают то же самое со своей