Убийство в подарок - Карен Дюкесс

и сообщает, что желает представить актеров. Наконец‐то мы узнаем, кто исполнял роль, а кто играл сам себя. Начинает Жермен с Гордона Пенни, чья фамилия на самом деле Гринслив и он никогда не был женат на Трейси Пенни, хотя подростками они недолгое время встречались и до сих пор остаются друзьями. Гордон действительно управляет танцевальной студией, название для которой придумал сам. Участвовать в детективной истории он согласился в надежде, что реклама поможет ему попасть на программу вроде «Танцев со звездами».

Трейси Пенни (имя настоящее) – уважаемый парикмахер-стилист, имеющий многочисленных клиентов не только среди местных, но и среди жителей окрестных деревень. Она не стрижет знаменитостей, но работала в качестве вспомогательного стилиста на прошлогодних съемках телерекламы в Бейквелле, в которой точная копия Кейт Миддлтон расхваливала витамины.

– С особой радостью я представляю гениальную артистку, исполнившую роль леди Магнолии Блэндерс, – говорит Жермен.

При этих словах Эмити подчеркнуто хмурится, поскольку ей очень хотелось, чтобы леди Магнолия оказалась реальным персонажем.

– Леди и джентльмены, познакомьтесь с моей племянницей, канадской театральной актрисой Имоджен Постлетуэйт.

– Я же говорю, что где‐то ее видела! – Селина Грэнби хватает мужа за руку. – Она играла свихнувшуюся любовницу в мюзикле «Роковое влечение»!

Леди Блэндерс – Имоджен обнимает Жермен, и я замечаю родственное сходство, особенно теперь, когда актриса избавилась от надменного выражения лица и горделивой осанки. Устроительница добавляет, что выражает благодарность своей близкой подруге леди Крессиде Стерлинг, настоящей владелице Хэдли-холла, за возможность использовать ее поместье.

– Леди Крессида, к сожалению, не смогла присутствовать сегодня здесь, но она приглашает всех вас в Уиллоутроп следующим летом, когда закончится реновация и Хэдли-холл откроется для посещения публики, – говорит Жермен.

– Я приеду специально ради этого, – шепчет мне Эмити. – Может, праздник совпадет по времени с переписью лебедей.

Теперь Жермен обращается к Глэдис Кроун, чье настоящее имя – Элис Свит. Кроме работы на полставки в «Книжке и мормышке» у Жермен, Элис выступает как комедийная актриса, которая надеется представить в следующем году на Эдинбургском фестивале Фриндж спектакль одного актера «Дэнни», где события «Ребекки» Дафны Дюморье показаны глазами экономки по имени Дэнни.

С микрофоном в руках хозяйка праздника порхает по столовой, представляя остальных. Динда Руст работает у Трейси, но денег в долг у нее не брала, и опухоли у ее терьера Петунии никогда не было, собака совершенно здорова. Эдвина Флэшер живет в Уиллоутропе всю жизнь и известна как любопытная доброхотка, хотя сама она предпочитает называть себя неофициальным историком деревни. Берт Лотт – на самом деле местный продавец канцтоваров. Он еще никогда не играл ролей и не собирается актерствовать снова. Его дочь Клэр, которая не ссорилась с отцом и не намерена открывать магазин веганских закусок, – известная в округе искусная дельтапланеристка. Салли действительно викарий. Стэнли и Пиппа (имена настоящие) – и правда супруги, актеры театра-клуба, которые решили, что роль переживающей кризис женатой пары укрепит их брак. Деревенский доктор – местный мануальный терапевт.

– А Дев? – выкрикивает одна из участниц книжного клуба Тампы.

Жермен смотрит на дверь кухни, возле которой Дев прислонился к стене.

– А это Дев Шарма, он рассказал о себе всю правду. Он владелец чудесного бара «Мох» и изготовитель отборного крафтового джина. Предлагаю вам всем приобрести по бутылочке в качестве сувенира для домашних.

Учитывая мои нынешние обстоятельства, я не повезу домой напоминание о Деве. Так будет лучше. Мне понравился его джин, но обойдусь без свидетельств своего поведения.

– И напоследок воздадим должное нашей главной участнице, – говорит Жермен. – Эта женщина вызвалась играть самую неблагодарную, хоть и главную роль, вокруг которой вертелся весь сюжет детектива, пусть и не потребовалось заучивать ни одной строки текста. Леди и джентльмены, представляю вам нашу жертву, подлинную восходящую звезду в амплуа мертвеца Трейси Пенни.

Кухонная дверь распахивается, и владелица салона выпархивает в центр помещения, как балерина на сцену. У нее изысканная высокая прическа с идеальными локонами, спиралями струящимися на голые плечи. Блестки длинного платья в обтяжку сверкают, когда она кружится, посылает воздушные поцелуи и принимает картинные позы. Потом Трейси поднимает руки вверх, и звенит ее громкий сильный голос:

– Чертовски здорово быть живой!

Глава пятьдесят шестая

Как бы я ни восхищалась финиковым пудингом, Наоми он нравится еще больше. Она направляется на кухню, надеясь выпросить у поваров добавку, и останавливается возле двери поболтать с Девом. Тот на минуту исчезает и возвращается с подносом. Но Наоми не спешит вернуться и продолжает точить лясы. Наконец она подходит к нам.

– Вот! – восклицает она, ставя поднос на стол. – Налетайте.

Пока мы наслаждаемся десертом, Наоми говорит:

– Какой милый мужчина этот Дев. Вы знаете, что он действительно навещал Трейси?

Я кладу вилку и жду продолжения.

– Оказывается, в реальной жизни они с Трейси друзья. Он приходил к ней вечером до ее убийства, чтобы поблагодарить за доброе отношение к его матери. У бедняжки деменция, и она имеет привычку забредать в салон Трейси и просить сделать ей нелепые прически. На прошлой неделе она потребовала, чтобы ее обрили наголо. Скандалила, бесновалась. Но Трейси усадила ее, налила чашку чаю, успокоила и убедила Пенелопу сохранить ее красивые волосы. Ну, в общем, Дев принес в салон бутылку своего любимого джина – думаю, с ревенем – и приложил к ней карточку с благодарностью. Трейси так нервничала перед тем, как ей предстояло изображать покойницу утром и весь день, да собственно, всю неделю, что Дев остался выпить с ней. Трейси должна была все убрать, но ее сморило. Представляете, как забавно: притворяясь мертвой, она страдала от похмелья. Так о чем это я? Ах да, когда утром Трейси увидела бутылку, стаканы и записку, то решила, что будет интересно оставить их на месте. Жермен согласилась. Роль Дева внезапно выросла, как у дублера, которого в последнюю минуту вызывают на замену и ему выпадает редкий шанс проявить себя.

Я не могу сопротивляться желанию поддразнить Дева по этому поводу. И не могу позволить ему считать, будто случившееся между нами ничего не значит. Я быстро подхожу к кухне. Когда официант проходит мимо с подносом грязных тарелок, прошу его сообщить Деву, что я хочу с ним поговорить.

– Кому?

– Деву Шарме. Владельцу бара. Который делает джин. Он помогает на кухне.

– Я знаю, кто это, но он ушел.

– К себе в бар?

– Не-а. Сказал, вечером уезжает в Лондон.

Я поворачиваюсь и смотрю в окно. Будь я героиней романа Эмити, помчалась бы на улицу и преградила дорогу его машине. Он бы выскочил из салона и заорал: ты рехнулась, я мог тебя сбить! Я бы закричала что‐то в ответ, и потом, бросившись