Хитра - Самюэль Бьорк

ветреную погоду Виктору приходилось укрываться одеялом и двумя пледами в спальне на мансардном этаже, но утеплитель стоит ужасно дорого. Может, на следующий год.

Закончив есть, сытая и довольная кошка вошла в гостиную. Облизнула мордочку, потянулась и прыгнула на свое место на стареньком диване, покрытом голубым пледом.

– Доела, Малышка?

Виктор сел рядом с ней и погладил пушистого питомца.

– Пора бы тебе дать новое имя, как считаешь? Не такая ты уже и Малышка.

Она прибилась к дому будучи котенком, сидела под дождем на улице, мокрая и взлохмаченная. Ее появление Виктор расценил как подарок свыше.

Он опять пошел в кухню, переставил купленные флаконы и тюбики со стола в маленькую коробку и посмотрел в окно через шторы.

Все еще ни звука.

Он бросил взгляд на картину с изображением Иисуса, висевшую над кухонным столом, и сразу почувствовал стыд.

– Да, Отец, – кивнул он на святой образ и склонил голову. – Прости меня. Я плохо подумал о собственной матери. И прошу у тебя прощения. Спасибо, Отец, что смотришь на меня милостиво.

Он сложил пальцы правой руки вместе, перекрестился и погладил изображение.

Цветы на лестнице?

Твоя навсегда.

Он не должен был получать их.

Он их не заслужил.

Спустившись по лестнице, Виктор отнес сумку в постирочную, выложил из нее одежду и рассортировал ее. Он не успел поносить всю, но иметь с собой запас чистых вещей всегда лучше. Надо быть чистым для Господа Бога.

Мать Виктора в ответ на жалобы маленького сына, что ее мочалка делает ему больно, когда он, сидя в ванне с вечно ледяной водой, трясся от холода, всегда говорила одно и то же:

Ты что, не хочешь быть чистым для Господа Бога?

Разумеется же он хотел.

Он сунул под свитер с брюками носки и трусы, чтобы их не было видно до того, как они попадут в стиральную машину.

Надо быть чистым перед Господом Богом.

Принеся пустую сумку наверх, Виктор положил ее на место, на верхнюю полку шкафа в коридоре.

Зайдя в кухню, он проверив тюбики и флаконы в коробке.

Апостол Павел говорит, что мы, христиане, должны источать благоухание во славу Господа. Нужно приятно пахнуть и этим проявить безмерную благость перед Богом.

Крем для рук, крем для ног, три разных мыла с травами, бальзам для кожи и для губ.

Виктор кивнул про себя. Вроде ничего не забыл.

Четыре раза в год, поездка на машине в город и в монастырь на острове Таутра.

Где приобретал для матери кремы и мыла.

Виктор ездил к монахиням один, чему был несказанно рад. Ведь такая возможность выпадала нечасто: ему доставляло большое удовольствие путешествие в одиночестве, где он наслаждался каждой секундой и слушал по радио то, что хочется.

Он снова устыдился своих мыслей, взглянув на Христа.

– Да, Отец.

Виктор склонил голову, мгновение постоял неподвижно и перекрестился. Он вышел в коридор, надел рабочие ботинки, завязав шнурки, и отправился в сад.

Зеленая лейка оказалась на месте, и он, поднеся ее к крану в стене и наполнив почти до краев, пошел к клумбам в глубине сада. У одной из клумб Виктор опустился на колени и сунул палец в землю. Ну и ну. Все пересохло. Солнце пекло много дней подряд, за цветами некому было ухаживать, а мать, естественно, не могла, на коляске ей сюда не добраться. Виктор видел прогноз погоды, думал даже проложить поливочный шланг, но тогда вода лилась бы целыми днями, что слишком расточительно.

– Прости. – Виктор наклонил лейку к земле. – Смотри-ка, так-то лучше.

Наверху в доме зазвонил телефон.

Ничего, пусть подождет, пока он закончит.

Или нет?

К маме ведь на этой неделе должен прийти врач, вдруг ей изменили время?

Виктор поставил лейку на землю, побежал к дому, разулся и, когда вошел в кухню, телефон снова зазвонил.

– Да, это Виктор?

– Добрый день, Виктор, это Лука Эриксен.

У Виктора сердце в пятки ушло.

Он попытался проглотить возникший в горле ком.

– Добрый день, Лука. Чем могу помочь?

– Хотел спросить, вернулись ли вы домой, – сказал полицейский. – Следователи из Осло хотят с вами поговорить.

У Виктора задрожали руки.

Он со стыдом склонил голову перед святым образом.

– Я дома.

– Можно мы заглянем к вам?

– Да-да. Приезжайте, конечно.

– Хорошо, тогда до скорого.

Он осторожно положил телефон на стол и умоляющим взглядом посмотрел на Господа.

– Отец, ты должен помочь мне. Сможешь?

Виктор Палатин закрыл глаза, сложил руки в молитве и долго стоял, склонив голову.

– Я согрешил.

45

Ханна Хольмен сидела на склоне над Сетервогеном и смотрела на все, что люди положили на обочину дороги. На цветы, на множество цветов всевозможных оттенков. На маленькие самодельные открыточки с добрыми словами под фотографией Йессики, на плюшевых медведей и на другие мягкие игрушки. Ханна пожалела, что пришла. Но Сильвия, не дававшая ей покоя своими сообщениями, в конце концов приехала к Ханне домой. Я не хочу идти без тебя. Сходи со мной, пожалуйста. И Ханна, преодолевая подавленное состояние, выбралась из кокона, который сама создала, надела футболку и шорты и поехала с подругой. Ее мама, сидевшая за рулем, выглядела сильно обеспокоенной. Не хочу, чтобы вы ездили одни, девочки. Столько ужасов происходит. Будьте осторожны, не говорите со всеми подряд, ладно? Она с трудом согласилась отпустить их одних. Только когда Сильвия пообещала позвонить ей сразу, как они закончат. Сильвия осталась недовольна мамиными наставлениями, а Ханне было даже приятно.

Хоть кому-то было не все равно.

Хоть кто-то проявил заботу о ней.

Раскрасневшаяся Сильвия сидела рядом с Ханной и, не переставая, говорила с тех пор, как девочки сюда пришли. О том, кто что положил, и что некоторым нечего тут делать. Зачем, например, Малин с компанией что-то положили? Им же даже не нравилась Йессика! Вся территория до гавани была по-прежнему огорожена желто-белыми лентами. За короткое время у них остановилось множество машин, люди выходили на обочину и, смотря вниз, показывали пальцами. Вон там. В той лодке она жила. Ханна их не слышала, только догадывалась, что они говорили. Среди них была Каролине из парикмахерской вместе с Фредриком из спортивного магазина, видимо, теперь они пара. Чуть поодаль стоял Малкольм из «Ремы» с другом, тем кудрявым, как его там звали. Все удрученно качали головами и показывали пальцами. В медленно ехавшем по дороге автодоме заинтересовались происходящим. Женщина на пассажирском сиденье достала телефон и поднесла его к стеклу. Стоявшее высоко в небе солнце не помогало растопить холод в душе