Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

– Зачем же так о любимой девушке? – осадил его Казаринов.

– Да… какая любовь… да и не пойми, какая она, даже страшненькая, почти как подруга той красотки, у которой мужа убили.

– Давайте ближе к делу, – напомнил Саша.

«Во как. Женат ты, Казаринов, не пойми на ком. На страшненькой», – подумал он.

– Я отключил мобилу и бросил на полку. И тут увидел, как женщина заходит в бар. Как такую не заметить?! Дома сообразил, просто посмотрел на время звонков своей, последний – ровно двадцать три двадцать три. И через пару минут…

– Спасибо, очень помогли.

– Не за что. Я пойду? Там у меня клиенты, – парень кивнул на барную стойку.

– Да, конечно.

«А Полина утверждала, что вышла из номера без десяти минут одиннадцать и сразу спустилась в бар. Это она с третьего этажа шла, пусть и по лестнице, тридцать пять минут?! Да там ходу минут десять. Ну, пятнадцать, если учитывать туфли на шпильке. Значит, обманула. Намеренно? Тогда – худо, алиби у нее нет. И Юлька ее покрывает», – пришел к неутешительному выводу Казаринов.

Саша хотел позвонить жене, но телефон зазвонил сам. На экране высветилась фотография Сотника.

– Слушаю тебя внимательно, Миша…

Сотник лишь подтвердил алиби Армана Лафара. В день убийства брата после встречи с Соланж гостиницу тот покинул в двадцать один десять. Рейсом в двадцать три десять вылетел в Питер. В девять утра был во Внуково, где должен был совершить пересадку на аэробус до Питера. Но в самолет не сел. А это означает, что в данный момент Арман Лафар находится в Москве. И если он связался с матерью, то, скорее всего, они оба притаились у нее в номере за табличкой «Не беспокоить». И ни тот ни другой не потрудились сообщить о приезде Лафара-младшего следствию, то есть ему, майору Казаринову.

Время приближалось к часу «пик», обозначенному мадам как возможному для общения – к полудню. Казаринов решил, что постучит в дверь ее номера ровно в двенадцать ноль-ноль, и будь что будет – готова ли Луиза Бонье-Лафар к выходу или в пеньюаре, он с ней поговорит.

«А сейчас, пока не забылось как второстепенное, нужно бы позвонить жене. Что за интригу они сплели с Полиной? Или нет, лучше такие моменты выяснять глаза в глаза. Вопрос потерпит до вечера», – передумал он, направляясь к выходу из бара.

Сюрприз ждал его в холле – на полукруглом диване рядышком сидели мать и сын – Луиза и Арман Лафар.

* * *

Вот чего не хватало Кире Владимировне все эти дни – чтобы ее выслушал Леня. Так, как только он умеет слушать – молча показывая мимикой лица, где у него возник вопрос или сомнения, где он полностью удовлетворен ее пояснениями, а где ему не нравится то, что она сказала. В этом случае он морщит лоб и отводит взгляд. Кира Владимировна тут же прекращает монолог и старается растолковать свои слова так подробно, чтобы муж понял. Тогда разгладятся морщины, и можно будет говорить дальше.

О смерти зятя она смогла сказать только, что того убили, нанеся сколько-то ножевых ранений. Ни причину, ни кто это мог сделать, она не знала. Леонид в этом месте кивнул – конечно, понятно. Но стоило ей заикнуться, что Полина в подозреваемых, он возмущенно вскрикнул. Она тут же успокоила – алиби у нее есть, именно в это время дочь встречалась с подругой в баре отеля, свидетелей полно.

– Но ты понимаешь, убийца должен был знать, что Поли в номере не будет! Значит, за ней следили?! – впервые высказала она вслух мысль о том, что убийца подобрался очень близко к дочери и ее мужу. Возможно, это кто-то знакомый, даже из ближнего круга.

– Брат Филиппа? – коротко спросил Леонид, а она осторожно кивнула – обвинять человека без уверенности Кира Владимировна себе позволить не могла.

Отметив, что муж тоже сомневается, она решила, что назовет ему причину, по которой так подумала – из рассказов Полины, да и по своим наблюдениям, Кира Владимировна давно поняла, что Арман Лафар не обладает высокими моральными качествами, завистлив, да к тому же не богат.

– Если речь о наследстве дяди, то получается, что тот его обделил, отдав всю коллекцию картин только старшему племяннику Филиппу. Думаю, деньги там немалые, Арман мог и обозлиться. Как думаешь? – спросила она и, получив кивок в ответ, продолжила: – И мадам больше благоволит к младшему сыну, вот тебе еще один обиженный человек. Впрочем, Юлин муж расследует это убийство, думаю, убийцу он отыщет, – закончила она тему преступления.

Немного подумав, стоит ли говорить о конфузе с Соланж, Кира Владимировна все же решила с мужем поделиться.

Леонид отреагировал снисходительной улыбкой, она и успокоилась – с кем в молодости такое не случалось? Наверняка просто недоразумение…

И вот, наконец, Кира Владимировна добралась до главного, что касалось и Леонида. И тут же поняла, что муссировать эту тему больше не хочет, поэтому ограничилась короткой, резюмирующий их прежний разговор фразой:

– Это мы уже обсуждали, Леня, пережевывать сладкую вату, как выразилась Лена, больше не будем, это неинтересно. А вот кое-что действительно любопытное у нас с Леной для тебя есть. Пойду позову ее, чтобы потом не повторяться, – поднялась она, кивая на папку, которую прихватила из дома.

Заинтриговав мужа, что она отметила по его взгляду, Кира Владимировна оставила Леонида одного. С Еленой они столкнулись в коридоре, так что на кухню вернулись уже вдвоем.

– Итак, что мы имеем к этому часу, – Елена похлопала раскрытой ладонью по пустой уже папке: ее содержимое, то есть фотографию и план участка дачи, внимательно рассматривал Леонид. – Мой муж Игорь Борский в девяносто четвертом году прошлого века, осенью, копаясь на даче в Екатериновке, наткнулся на клад: нашел бидон, полный старинных украшений. Которые, как потом выяснилось, принадлежали когда-то матери свекрови Киры Анне Вальтер. Пока все понятно, Леня?

– Ничего он не понял, Лена! Продолжай, разберется! – махнула рукой Кира Владимировна.

– Ну хорошо. Наверное, нужно рассказать историю семьи. Вкратце – Анна и Альберт Вальтеры и их сын Георгий были арестованы НКВД в тридцать девятом году. Амалия, их дочь и будущая свекровь Киры, была уже замужем за красным командиром Борисом Радовым, ее не тронули. Родителей расстреляли, сына отправили в Сибирь. При обыске было изъято все ценное, квартира и дача достались моему деду Якову Муратову – это он написал на Вальтеров донос, – подруга замолчала, а Кира Владимировна, видя, как