Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

тогда казалось), худая женщина с пробирающим до дрожи взглядом никак не может быть мамой ее любимого папочки! Она – Снежная королева, которая почему-то живет в доме, со всех сторон окруженном виноградниками. И наверное, ей здесь жарко, с сожалением думала Соланж и тут же искренне желала, чтобы королева Луиза вернулась к себе в ледяной замок.

Став старше и разобравшись в родственных связях, Соланж ездила в поместье лишь потому, что обожала сам дом. Белокаменный, в тосканском стиле, с окнами в пол по нижнему периметру, он стоял на небольшом холме. К одной стене была пристроена выложенная плиткой терраса с балюстрадой. От нее каменные же ступени вели вниз к дороге, которая шла к виноградникам. С галереи второго этажа можно было увидеть лавандовое поле, а за ним соседнее поместье. Но Соланж для своих игр, а позже, в подростковом возрасте – для уединения, выбирала небольшую комнатку в башенке, куда вела винтовая лестница. Из ее узкого окна была видна река и еще одно огромное лавандовое поле. В помещении, кроме длинной деревянной скамьи с резной спинкой, прямоугольного стола, трех тяжелых стульев и огромного сундука под окном, не было ничего больше. Но внутри сундука прятались настоящие сокровища: старинная женская одежда. Она была переложена подушечками-саше, наполненными прованскими травами. Стоило приподнять крышку сундука, как комнатка наполнялась ароматами, от которых у Соланж кружилась голова. Но самое большое удовольствие она получала, наряжаясь поочередно в дивные кружевные платья, правда, уже немного ветхие.

О том, кому они принадлежали, она узнала от Армана: прапрабабушке его отца, которая умерла в родах совсем молодой.

– Говорят, она была красавица, почти такая же, как ты. И как твоя мама, – весело произнес Арман и ласково провел рукой по ее распущенным волосам.

То ли потому, что впервые от мужчины она услышала такой комплимент, то ли потому, что поняла его смысл, Соланж смутилась. С этого дня к брату отца она стала относиться серьезнее, больше не приглашая его к себе в башню.

Поездки к Луизе в поместье совсем прекратились после того памятного дня, когда она вернулась домой пьяной. Она думала, ее наказали родители, но оказалось, двери своего дома закрыла перед ней сама Луиза Бонье-Лафар.

Переживать Соланж не переживала, но неприятное чувство, что родная бабка ее не любит, и даже терпеть не может, осталось навсегда. Впрочем, как поняла она позже, и ее отец не вызывал у собственной матери нежных чувств. И только при упоминании Армана на лице Луизы появлялась улыбка, обозначавшая, видимо, нежную привязанность к младшему сыну.

Вчера Соланж заметила, что даже Казаринов был удивлен ее равнодушием. Сама же она в эту минуту старуху просто возненавидела…

Соланж не заметила, как очутилась в холле отеля. Она огляделась, куда бы присесть, почти все полукруглые диваны были заняты. И тут на одном из них она заметила Армана и его мать. Они что-то оживленно обсуждали, при этом Арман выглядел расстроенным. Соланж поспешно отвернулась и направилась к лифтам. Но краем глаза успела заметить, как к родственникам приближается майор Казаринов.

* * *

Казаринов издалека заметил, как при его появлении в холле отеля мать и сын резко прервали оживленную беседу, переглянулись и теперь молча наблюдали, как он идет к ним. У Луизы Бонье-Лафар при этом улыбка больше походила на оскал волчицы, готовой броситься на защиту своего детеныша. Арман смотрел настороженно, но какого-то особенного беспокойства Казаринов не наблюдал.

Поздоровались мать и сын по-русски, причем акцент у пожилой дамы практически отсутствовал, что Казаринов заметил еще накануне вечером. Арман слегка приподнялся с дивана, но тут же присел снова.

– Майор Казаринов, Следственный комитет, – коротко представился Саша, усаживаясь напротив парочки.

Кажется, родственники погибшего Филиппа Лафара были расположены к разговору, но он подумал, что вряд ли получит искренние ответы на свои вопросы: у них было достаточно времени, чтобы договориться, о чем нужно умолчать. Или вовсе соврать хором, потому что проверить, правду они говорят или нет, возможности у русского следователя не будет.

– Вы хорошо понимаете по-русски? – на всякий случай спросил у Армана Казаринов.

– Да, в нашей семье русский – второй язык. Мама не сказала вам, что ее отец родился в Советском Союзе?

– Это совершенно ненужная месье полицейскому информация, Арман. У него наверняка есть к нам вопросы в связи со смертью твоего брата. Мы слушаем вас, майор Казаринов.

– Спасибо. Месье Лафар, какова цель вашего визита в Россию?

– Я привез некоторые экземпляры своей коллекции марок с намерением продать их. Предварительно у меня была договоренность на встречи с потенциальными покупателями в разных городах. Первый, кому я показал каталог, был московский коллекционер Василий Петровский.

– Когда состоялась встреча?

– Девятнадцатого августа, здесь, в холле отеля. В Москве я пробыл три дня, провел еще несколько переговоров, затем посетил Нижний Новгород, Самару и Саратов. Последним в списке оставался Санкт-Петербург, но, узнав об убийстве брата, я задержался в Москве.

– Вы знали, что ваш брат с женой находятся в России?

– Да. О том, что Филипп летит сюда, мне сообщила мама. Я в это время был в Самаре.

– Это решение Филиппа эмигрировать в Россию повергло нас в шок, месье Казаринов. Я никогда не замечала у сына тяги к вашей стране. Согласитесь, для такого шага у него должна была быть какая-то веская причина! И это точно не любовь к жене!

– Почему?

– Потому что у Филиппа есть другая женщина.

– Как давно?

– Не знаю! – воскликнула Луиза Бонье-Лафар с раздражением.

– Месье Арман, что вам известно о любовнице брата?

– Только то, что она русская и встречаются они всегда здесь, в этом отеле. Вы думаете, она его убила? Но я про нее ничего не знаю, даже имени! – слегка запнулся Арман. – Филипп лишь однажды проговорился о женщине, которая, по его словам, сводит его с ума.

– Он не упоминал, что хотел бы с ней быть всегда, жениться?

– О! Нет! Наоборот, он считал, что главное в их встречах – непредсказуемость, игра. Исчезни все это, не будь интриги в отношениях, он бы ее оставил. Он признался, что, кроме секса, простите, их ничего не связывает. Внешность у женщины самая обыкновенная, она не особенно умна, кажется, даже не образованна. К тому же, возможно, замужем.

– Возможно?

– Да, мне показалось, Филипп о ней сам толком ничего не знает. Или по каким-то причинам скрывает, кто она. Так поступают, когда любовница не свободна, понимаете? Больше мне нечего добавить. Кроме того, что я считаю, женщина не могла его убить.

– Почему?

– Кто же убивает курицу, которая несет золотые яйца? Так звучит по русской поговорке, я правильно произнес?

– Поясните.

– Филипп на эту женщину