В клешнях черного краба - Эдуард Юрьевич Власов

паренька цветной конверт. Затем запихнул конверт сзади за пояс и двинулся ко мне. Хаяси двинулся параллельно, за ними вздрогнули оба русских. Я взглянул в левый верхний угол, где под потолком была установлена камера слежения. Все четверо перехватили мой взгляд, и после секундной паузы Ханэда прохрипел:

– Пойдем-ка выйдем, мент!

Оставаться в фотоателье было для меня более безопасно. Во-первых, здесь было светло и с улицы нас могли заметить случайные потенциальные спасители. Во-вторых, помещение маленькое, что значительно затрудняло нападение на меня сразу всех четверых – тесновато здесь этим «быкам».

Но за стойкой оставался парализованный страхом мальчишка, которого ближе к ночи ждали дома нестарые еще родители, радовавшиеся, что сынишка нашел себе нехитрую подработку и теперь может сам оплачивать свой мобильник, а подвергать риску наше подрастающее поколение – не в моих правилах. У нас вообще демографическая ситуация неважная. Детей все меньше, да и здоровье у них с годами не улучшается – гамбургерами да жареной картошкой они нам весь генофонд портят. Ведь этот вот паренек явно в школе по физкультуре один из последних, судя по его убогой комплекции, ни дзюдо, ни карате, ни даже завалящим бейсболом он не занимается. Да и бегом, видно, тоже – вон как к прилавку-то прирос.

– Ну, пойдем выйдем!

Я спиной вперед подошел к дверям, которые с шелестом открылись, пригласив меня и моих новых знакомых в объятия немуровской тьмы. Интересно, через сколько минут этот окаменевший мальчишка сообразит взять в свои комариные ручонки телефонную трубку и позвонить куда следует?

Я вышел на воздух первым, с боков меня обошли Ханэда и Хаяси, русские парни топали следом. Мы прошли несколько шагов по освещенному пока еще бетону стоянки, и этих шагов мне хватило, чтобы сделать то, зачем мы с Ганиным (где он шляется, черт его подери!) сюда приехали. Я дернулся вперед и влево, по направлению к Ханэде, и выдернул у него из-за пояса джинсов тугой конверт с фотографиями. Секунда мне потребовалась на то, чтобы запихнуть его себе спереди под майку и сообразить, что сейчас меня будут бить.

Ханэда застыл от неожиданности, развернулся в мою сторону, и справа, как в зеркальном отражении, то же самое сделал и Хаяси. Оба они интересовали меня в данный момент гораздо меньше, чем двое русских за моей спиной, которых я только чувствовал, не видел.

Ситуация складывалась явно не в мою пользу. Самым рациональным было бы сейчас прыгнуть вперед, между сходящимися Ханэдой и Хаяси. Таким образом я временно избавился бы от наличия опасности у меня за спиной. Но после прыжка вперед надо развернуться к ним ко всем лицом (забавно, я твердо знал, что надо именно остановиться после прыжка и развернуться, а не побежать в спасительную идиллическую тьму), однако в этом случае я бы оказался лицом к магазину и фотоателье, которые меня прекрасно осветили бы. А вся четверка стала бы для меня лишь черными контурами на светлом фоне, что лишило бы меня возможности контролировать их грязные намерения и оскорбительные поползновения. Я же был бы у них как на ладони.

Кроме того, надо было параллельно решить вопрос с первым ударом. У нас инициативность в таких вот рукопашных выяснениях отношений не приветствуется. Конечно, ты можешь не стараться соблюдать паритет в количестве наносимых тебе и тобой ударов, и на один удар нападающего ты вправе ответить десятком-другим зуботычин и пинков. Но все это должно быть только в ответ на первый удар – так сказано в уставах и календарях. Но сейчас не до календарей.

Я все-таки прыгнул вперед. Но не для того, чтобы проскочить между Ханэдой и Хаяси. Я прыгнул на них. Они же сделали то, на что я, собственно говоря, и рассчитывал. Пространства замахнуться для встречного удара ни у того, ни у другого уже не было, так что им ничего не оставалось, кроме как подхватить меня на лету за руки и плечи. Я внезапно ощутил их недюжинную силу, но в данной ситуации это меня не огорчило, а, напротив, обрадовало – так они смогли меня удержать на весу в течение одной-двух секунд.

Задние русские тоже повели себя так, как я и предполагал. Увидев мой дерзновенный прыжок лосося, они автоматически дернулись за мной, резко сократив при этом дистанцию и опрометчиво приблизившись ко мне. Пока Хаяси с Ханэдой держали меня и соображали, что со мной делать, я успел вскинуть обе ноги и, не оборачиваясь, брыкнуть ими по направлению к суровым посланникам нашего беспокойного соседа. Первый раунд был за мной, ибо как правая, так и левая нога нашли свои цели. Я пожалел только, что я в кроссовках, а не в форменных ботинках, кованые подошвы которых разукрасили бы бычьи физиономии пофундаментальнее. Двойной удар по головам русских позволил мне еще и завалить Хаяси с Ханэдой, а также сделать чудной кульбит вперед, который, кстати, на бетоне оказался менее приятным, чем на мате в спортзале.

Следующим движением я попытался обежать всю внезапно рухнувшую четверку с тем, чтобы зайти против них от света, но тут везение мое закончилось. Распластавшийся на бетоне Хаяси дотянулся до меня своей медвежьей лапой и прервал мой стремительный полет. Я дернул захваченную им в плен правую ногу и увидел, что русские и Ханэда уже практически восстановили свои вертикальные позиции. Я прыгнул свободной левой ногой на руку вцепившегося мне в джинсы Хаяси. Ожидаемого хруста, увы, не последовало, но Хаяси все-таки взвыл и отпустил мою нижнюю конечность. Сгруппироваться перед тремя ударами сразу я не успел. Левым предплечьем я смог отбить выкинутую вперед ногу одного из русских парней, но кулак Ханэды справа и еще одна нога слева достигли цели, и на мгновение мне показалось, что все иссиня-черное небо надо мной покрылось блистающими алмазами.

Я редко теряю сознание, и вообще я довольно крепкий. За всю жизнь при моей работе – ни одного перелома, ни одной серьезной травмы, и это при том, что в моем персональном файле в отделе кадров значится более тридцати задержаний с подавлением вооруженного сопротивления. От двойного удара в голову сознание я не потерял. Более того, смог сообразить, что надо отпрыгнуть в сторону, чтобы немножко очухаться. Но больно было очень, так что я понял, что надо полагаться, скорее, на точность, нежели на силу.

Поднявшийся на ноги Хаяси выбросил на меня правую ногу, я автоматически подсел под него и ткнул кулаком с чуть выдвинутым согнутым средним пальцем в область того, что у нормальных людей называется гениталиями. Приземлялся Хаяси уже с дикой гримасой на своей морде, что меня временно