Бокал кардинала Ришелье - Наталья Николаевна Александрова

– Вот как? – Наталья послушала, потом протянула руку, нетерпеливо шевеля пальцами.

И как я догадалась, что ей нужен карандаш или ручка? Я протянула ей какую-то сухую палочку и указала вниз, под ноги. Она нацарапала что-то на земле.

– Ладно. Если завтра не можешь, тогда говори сейчас. Кто у него есть из родственников?

И пока Люба излагала Пашкину родословную, я рассматривала каракули на земле. Было написано «Серп» и цифры 11: 00.

– Завтра в одиннадцать, старое Серпуховское кладбище, – сказала Наталья, возвращая мне телефон.

– Значит, Павел был сыном ее умершей подруги, та воспитывала сына одна, из родственников только престарелая тетка, и то неродная, седьмая вода на киселе. Но Люба эту тетку видела пару раз, и как-то они друг другу не понравились. А Павел тетку навещал… А сам он жил в такой квартире, маневренный фонд называется. Он собирался квартиру в строящемся доме покупать, внес первый платеж, так что агентство пока ему эту квартиру предоставило.

– Ясно, так что там бриллиантов быть никак не может. Может, он их у тетки спрятал? Надо бы этот вопрос прояснить…

Снова я мучительно пожалела о пропавшем бокале. Наталья, однако, телефон мне не отдала. Она посидела, задумчиво глядя прямо перед собой. Потом тяжело вздохнула и набрала номер по памяти. Она покосилась на меня, и я отошла в сторонку, делая вид, что любуюсь астрами на клумбе, что располагалась при входе в сквер.

Разговор продолжался минут пять, потом Наталья подозвала меня и спросила вполголоса, куда подогнать машину.

Я сказала, что можно прямо к моему дому, чуть в стороне от подъезда есть стоянка для жильцов. Голос, доносящийся из трубки, был мужской.

– Это муж, бывший, – сказала она, возвращая мне мобильник.

– Ты же, кажется, говорила, что с ним ни за что и никогда… – поддразнила я.

– Получается, что без него не обойтись… – она поникла головой, – понимаешь, он… в общем, я молодая была совсем, в людях не разбиралась. А он старше меня намного… ну вроде все было хорошо, а потом я узнала, что он… из бывших бандитов.

Ну там много всего было… короче, он сам понял, что я с ним жить не смогу. В общем, дал денег на фирму, а дальше уж я сама раскрутилась, никакой помощи от него не принимала. Теперь-то он, конечно, влиятельный, законопослушный… вроде бы… и вот обратиться мне, кроме него, не к кому. Короче, завтра машину пригонят. Мы же не можем все время на метро ездить…

Точно, никак не можем…

Аида встретила нас как родных, на кухне у нее кипело и скворчало. Я представила Наталью как свою коллегу, у нее, мол, трудности с мужем, так что она у меня переночует.

Пока я была в ванной, Аида в общих чертах изложила Наталье нашу сложную житейскую ситуацию и познакомила с кошкой Муськой. Та Наталью одобрила.

На ужин у Аиды были картофельные котлеты с грибным соусом, а к чаю песочный пирог со свежими абрикосами. Говорила уже, что Аида обожает готовить трудоемкие блюда.

После ужина Аида выдала мне раскладушку и постельное белье – не новое, но чистое. Мы улеглись и проспали бы, если бы Аида не стукнула в дверь.

– Девочки, вы вроде говорили, что вам на похороны надо!

– Ой, надо… – простонала Наталья, едва разлепив глаза. – Знаешь, давно так крепко не спала, удивительно даже!

Тут встал вопрос об одежде.

Натальин офисный дорогущий костюм на кладбище был явно неуместен. И вообще, вдруг капитан Семибратов или его начальство решит, что преступник обязательно придет на кладбище, чтобы посмотреть на похороны своей жертвы? Разумеется, так показывают в детективах, но рисковать не следует.

Как я уже говорила, я сама – девушка стройная, некоторые злыдни на работе говорят, что не стройная, а тощая, как селедка. Ну не могут они завидовать молча. Но это в данный момент не важно, а важно, что Наталья – женщина не то чтобы в теле, но размер у нее точно не мой. Так что мы снова обратились к Аиде.

Аида, как уже говорилось, тетка хорошая. Но есть у нее в одежде один пунктик: очень она любит всевозможные рюшечки, бантики и воланчики. Ну фишка у человека такая, а в остальном она вполне нормальная.

Но тут Аида вошла в положение и выдала Наталье широкие темные брюки и старушечью свободную кофту в неяркий цветочек.

Надо сказать, что мадам Кожемякина и бровью не повела, увидев такой ужас, поблагодарила и надела. А сверху накинула темный платок, что дала ей уборщица Зульфия.

Мы вышли из подъезда и свернули в сторону, где находилась стоянка для машин жильцов. Автомобилей было мало – время рабочее, все уже разъехались.

Тут послышался шум мотора, и возле нас затормозила бирюзовая… слушайте, это же «Волга»!

Ну да, в детстве у нашего соседа была такая машина, он нас с подружкой Сонькой иногда катал, пока моя мать не узнала и не разоралась. Мы тогда не поняли, с чего ее так разобрало и почему сосед даже не огрызнулся в ответ, а только втягивал голову в плечи и отворачивался.

Потом он продал «Волгу» и вообще переехал из нашего дома, потому что мать при встрече с ним во дворе рычала, как питбуль из соседнего подъезда, только что клыки не показывала.

Потом, позднее, когда я вспомнила кое-какие ее слова, брошенные в сердцах соседу, я, конечно, поняла, что она ему инкриминировала. Мы обсудили все с Сонькой и решили, что не верим, что он хотел сделать нам что-то плохое.

Эта «Волга» выглядела почти как та, только более ухоженная. Тут вышел из нее разбитной парень, на голове у него была бандана с черепом, а в руках – ключи.

– Это вы – Наталья Сергеевна? – спросил он.

– Ну да… – Наталья ошеломленно разглядывала машину.

– Получите! – Парень протянул ей ключи и документы в папочке. – Привет от Игоря Ивановича! Желаю хорошо покататься!

– Слушай, а нельзя было что-то другое пригнать? – вмешалась я. – Какую-нибудь иномарочку незаметную, а не этот винтаж, позапрошлый век… Она на дороге не заглохнет?

– Чтоб ты понимала! – парень так обиделся, что заговорил по-свойски. – Машина – зверь, у нее мотор вообще от «мерседеса»! А какая красавица, сам бы ездил! Коллекционная модель!

– Ладно, спасибо передай! – Наталья уже сидела за рулем.

Около неприметного особняка возле Орлеанской заставы остановился элегантный экипаж.

Лакей соскочил с запяток, распахнул дверцу, и из экипажа вышла дама, лицо которой скрывала вуаль.

Она подошла к двери, постучала бронзовым молотком в форме грифона.

В двери открылось окошечко, и