Круассаны… и парочка убийств - Энн Клэр

Бетти/Синтия, конечно, была не первой «медовой ловушкой», но она такой ролью явно наслаждалась. И не стеснялась делиться этой информацией.

– Неплохо! – усмехается Филли. – Вот в чем секрет: занимайся любимым делом, кто бы что тебе ни говорил.

Конни поворачивается ко мне.

– И не позволяй всяким кретинам сбить тебя с курса.

Они с сестрой кивают, сложно в ожидании кивка и от меня. Я с ними соглашаюсь.

– Тоже мне, – бормочет Найджел. – Надо быть лучшим. Вот это достижение. Если не готов побеждать любой ценой, ты – лузер.

Сестры оглядываются по сторонам, словно в поисках возвышения, с которого можно было бы сбросить Найджела.

– Насчет победы Бетти согласилась бы с вами, – говорю я. От моих слов Найджел хмурится. – Она была одной из лучших шпионок военных лет.

Бетти, разумеется, в моей защите не нуждается. Кого-то вроде Найджела она преспокойно стерла бы в порошок. Улыбаюсь, представляя эту картину, и рассказываю, как она соблазнила французского газетчика и привлекла его к работе в Сопротивлении.

– Но все было не так радужно, – добавляю я, потому что стараюсь не избегать неприятных историй во время экскурсий. – Ее новый возлюбленный был женат. Его жена, которая впоследствии стала бывшей женой, уничтожила прикрытие Бетти. Ей пришлось уйти в отставку. Они с бывшим газетчиком переехали сюда. – Я окидываю рукой замок.

Замок на юге Франции. Война кончилась. Больше никаких шпионов-нацистов. Я была бы просто в восторге. Бетти в восторге не была.

– Вот в этот самый замок? – спрашивает Джудит. Похоже, она поражена. И ее можно понять. Трудно сопоставить себя с дворянами и генералами, жившими тут много веков назад. Но девчонка со Среднего Запада, переехавшая во дворец? Вот это история!

– О-о, ее счастливый финал! – говорит Лекси, кладя руку на сердце.

– Да, – осторожно говорю я. – Они с мужем провели здесь много прекрасных лет.

Но Бетти не хватало накала страстей. Ей было скучно.

Продолжаю:

– На самом деле, она все еще здесь. Она похоронена на территории замка, под ее любимым кедровым деревом.

Снова умиленное «о-о-о» от Лекси.

Подробности я решаю опустить. Ведь главное – это то, как человек жил, а не как умер, разве нет? Великую шпионку сразил рак горла. Ее муж тоже умер здесь, и крайне печальным образом. Его электрическое одеяло загорелось; мужчина сгорел, как и почти весь замок (последнее – уже не в первый раз).

Никогда не знаешь, что тебя настигнет.

Но это хороший жизненный урок – нельзя переживать из-за всего на свете.

Мы продолжаем гулять по замку, а с неба раздается угрожающий предупредительный раскат грома.

Если подумать – у замков и дворцов вообще редко бывают счастливые финалы.

И еще – мне следовало послушаться мадам Одетт и поскорее отправиться в путь.

Глава 19

День 5, понедельник. Отправляемся в Эус, одну из самых солнечных и красивых деревушек Франции! Наш путь лежит через прекрасные сады по проселочным дорогам, под присмотром горы Канигу, священной горы каталонцев.

* * *

– Солнечная деревушка, как же, – хмыкает Найджел.

Он загнал меня в угол замка. Точнее, того, что осталось от замка. От постройки тринадцатого века остались лишь каменные стены. И, конечно, вид. Перед нами раскидывается панорамное лоскутное покрывало из виноградников и цветочных и фруктовых садов. Знаменитая гора на заднем плане выглядит очень драматично под темными, как синяки, облаками.

Капля дождя падает на землю с тихоньким «шлеп».

– Помойка, – говорит Найджел, переводя хмурый взгляд с туч на меня.

Силой воли заставляю себя не вздыхать и не огрызаться в ответ. Если бы я могла контролировать погоду, я была бы самым знаменитым и востребованным гидом велотуров во Франции. Деревенские жители каждый раз приветствовали бы меня радостными криками. Но нет, я возглавляю тур, где все идет не так.

Изображаю оптимизм.

– Надеюсь, туча пройдет мимо нас. Если дождь пройдет над долиной, то в нашем последнем заезде все будет свежее и приятное. Чувствуете ионы?

Делаю глубокий вдох. В воздухе стоит островатый, опасный запах.

Когда мы сегодня обедали на площади в окружении каменных домов, украшенных цветочными горшками, наша официантка подняла глаза на небо и радостно улыбнулась. По ее словам, у них очень давно не было хорошего, сильного дождя. Только то, что вчера покапало.

– Местные жители будут счастливы, – продолжаю я.

Найджел морщит нос.

– Дождь после засухи – это скользкие дороги.

Как меня бесит, что он прав. Во время долгих периодов жары и засухи жир скапливается на дорогах. Если добавить воды, велосипед будет скользить как нож по маслу.

– У нас отличные шины, подходящие на любую погоду, и новые тормоза, – говорю я так, будто мы завязаны в словесном теннисном матче.

Найджел улыбается.

– Жирные лужи – самая безопасная часть этого тура. Я не собираюсь стоять здесь и ждать следующей катастрофы.

На секунду я чувствую неподдельный оптимизм. Не собирается ждать? Так он уезжает? Навсегда? Конечно, это будет означать плохой отзыв, но что уж там, этот вопрос уже давно был решен. Зато с нами больше не будет вечно ворчащего критика.

Я подавляю улыбку, что не очень сложно благодаря следующим словам Найджела:

– Я буду в одиночестве наслаждаться горячими источниками, пока с группой будете прорываться через шторм.

Ну конечно. Он на всех парах помчится в наш следующий отель. Как вы предсказуемы, Найджел.

– Отлично! – вру я. – Я позвоню в отель и сообщу, что вы приедете раньше. Мы все скоро выезжаем, если вы хотели подождать несколько минут.

Я сказала всем собраться у замка, когда они будут готовы. Если будут просто подниматься – не потеряются. Проверяю часы.

– Встречаемся у замка через тринадцать минут.

– Через тринадцать минут я буду уже на полпути к целительным водам, – говорит Найджел.

Вот не надо! Расстояние, конечно, небольшое, всего десять с половиной миль, но почти все – в гору.

Хотя ездит он быстро. Даже очень быстро.

Подозрительно быстро?

– У вас большой опыт велоезды, – говорю я.

Он снова улыбается.

– Предположу, что больше вашего. Вот я мог бы организовать достойный тур. Мы не болтались бы в городишках, которые уже давно пережили свое. Мы бы крутили педали!

На этом он фыркает и удаляется, оставляя меня одну у проема (бывшего окна) в стене.

– Какой неприятный человек.

Лекси все это время смотрела в следующее «окно». Она подходит, сочувственно покачивая головой. В ее руках – вечная