Смерть в изумрудных глазах - Анна и Сергей Литвиновы

чуть не каждое сердце затронул? Девчонка — и младше, и с собой покончила. А эта Алиса — жива-здорова. Плюс той от отца родного спрятаться было невозможно, а здесь народ может сказать: «Кто ей мешал просто больше не ходить к репетитору? Сама виновата, за халявой тянулась».

Да и вообще, газеты нынче далеко не все читают. А вот у зомбоящика в поклонниках вся страна, особенно в провинции.

Так что Ксюша решила в итоге применять метод комплексный. Знакомых у нее много, очень даже возможно в одну банку собрать и Алису эту, и всяких детских омбудсменов, и полицию. Ну и телевидение, конечно. Хорошая приятельница недавно — очень удачно — главным редактором стала. В скандальном ток-шоу на главном канале.

* * *

Алиса пришла, как он требовал: клетчатая юбка, белая водолазка под горло, черный пиджак с брошью в виде символа Англии, красной розы, — единственное украшение, которое он позволял ей носить. Глаза, как всегда, опущены долу, поздоровалась испуганным шепотом. Головин привычно потребовал:

— Громче!

— Good afternoon, Эдуард Николаевич.

— Speak English!

— Good afternoon, sir Edward.

Ему показалось — или в ее глазах мелькнула насмешка?

Это что-то новенькое.

— Я смотрю, тебе весело? — спросил иронически.

— Нет, сэр Эдвард. Вовсе нет. Но я просто подумала: почему вы требуете называть себя именно так? У вас ведь нет титула сэра. Значит, по правилам английского языка я должна вас приветствовать «мистер Головин».

Алиса и прежде позволяла себе с ним спорить. Сам приучил: намеренно произносил фразу с ошибкой и наказывал ее, если не исправляла. Но сейчас это совсем другое. Девчонка, кажется, осмеливается оспаривать его правила.

Ладно, не будем пока спешить.

Спокойно ответил:

— Свой титул ты сегодня тоже хочешь оспорить?

— Нет. Конечно нет, — поспешно отозвалась. — Я — ничтожная маленькая дрянь.

— Ладно. Давай посмотрим, как ты сделала домашнее задание.

Послушно встала — как у них было заведено — в центре комнаты. Иногда Головин слушал ее за столом, но сегодня сразу поднялся. Никаких сомнений, что негодница сделает в стихотворении хотя бы одну ошибку. Он когда-то сам пытался выучить наизусть «Жалобу черного рыцаря» Джона Лидгейта, но был вынужден признать: запомнить этот староанглийский (начало пятнадцатого века) текст просто невозможно. Но проверять, когда в руках книга, было совсем несложно.

Алиса, нельзя не признать, оказалась терпеливей его и впервые ошиблась только в пятой строфе, за что немедленно получила ротанговой тростью. Жалобно всхлипнула, затараторила дальше — к его удивлению, идеально. Но на третьей странице окончательно поплыла.

— Ты плохо выучила урок, — сказал с сожалением.

Обычно после его упреков смиренно опускала голову, но сегодня — уже второй раз! — взялась ему перечить.

— Эдуард Николаевич! Сэр Эдвард! Но это невозможно запомнить! И не надо запоминать! Все литературные критики говорят: Лидгейт — всего лишь жалкий подражатель Чосеру!

— Алиса, — сказал мягко. — Ты, возможно, сама известная персона в литературе? Или, может быть, это я пришел к тебе учиться английскому языку?

Ласкового тона — прекрасно знал — она боялась куда больше, чем неприкрытого гнева. Сейчас тоже перепугалась, затараторила:

— Нет! Я сама не знаю, что говорю!

— А ничтожной маленькой дряни разве кто-то давал слово?

— Нет! Простите, пожалуйста! Я к следующему разу обязательно выучу полностью!

Пожал плечами:

— За то, что не выучила сейчас, отвечать придется сегодня. Ты знаешь, что надо делать.

Она ссутулилась. Медленно, шаркая, подошла к окну. Взяла стул. Вынесла его в центр комнаты. Опустилась перед ним на колени — верхняя часть туловища на сиденье.

Иногда Головин ее жалел. Но сегодня — за дерзость и хамство — она получила свои шесть ударов ротанговой тростью сполна. От души. Обычно гордячка старалась не визжать, но сегодня — сам понимал — сдержаться было сложно. Вопила:

— Пожалуйста! Не надо больше! Мне очень больно!

Чай после урока пить отказалась — прекрасно понимал почему. Сидеть ей будет проблематично еще минимум пару дней.

Когда она поднялась, спросил:

— Ты все поняла?

— Да.

— Сколько ударов ты сегодня получила?

— Шесть.

— Хватило?

— Да!

— В следующий раз выучи все. Иначе получишь двенадцать.

— Конечно, сэр Эдвард! Я все выучу, клянусь! Вы… вы дозволите?

Разрешил — протянул ей руку. Она кинулась целовать, лицо мокрое, зареванное.

Но когда — как положено, очень почтительно — прощались в коридоре, ему опять привиделось: в глазах ее не просто насмешка, но откровенная издевка.

* * *

Новая подруга Ксюша ждала Алису на улице, нервно прохаживалась по скользкой плитке центра столицы. Нервы, конечно, на взводе. Пусть профессиональная микрокамера была совсем крошечной и в пышной брошке-розе совершенно незаметной, девчонка могла себя как-то выдать.

Но едва увидела, как та выходит из подъезда, по несчастному — и одновременно довольному — лицу поняла: Головин ничего не заподозрил. Уже хорошо. Оставался вопрос: какого качества запись? Спокойней было бы смотреть трансляцию по вай-фай в режиме реального времени, но пароля от Сети в квартире Алиса не знала, а надеяться на качество мобильного интернета в доме с толстыми стенами нельзя никак. Поэтому пришлось использовать камеру со слотом под SD-карту.

Однако Ксюша ничем не выдала своего нетерпения. Нежно, почти по-матерински, обняла девчонку, сказала:

— Пошли кофе пить?

— Только если в кафе-стоячку, — шмыгнула носом та.

— Бедная ты моя! — Искренность разыгрывать не пришлось, действительно жаль девчонку. — Но теперь все, Алисочка, точно все. Он никогда больше тебя не обидит. А ты сможешь учиться у действительно лучших учителей. И еще выбирать станешь, какой из них тебе больше понравится.

* * *

Хотя и хотелось до поры никого в свою разработку не посвящать, громыхнуть неожиданно и единолично, на собственные силы Ксюша решила не надеяться. Дату «бомбы» согласовывали на высшем уровне: со стороны газеты — главный редактор, от телевидения — генеральный продюсер. Очень удачно, что «XXL», в отличие от прочих газет, печаталась не ночью, а утром — и в продажу поступала ближе к шести вечера. Так что делить приоритеты не пришлось: договорились, что и статья, и прямой эфир выйдут в один день, практически одновременно.

Ксюша много раз читала сценарий и — в качестве автора идеи — смело вносила в него правки. Громких анонсов после размышлений решили не делать. Ток-шоу в прайм-тайм на главном канале и без того смотрела вся страна. Зато без проблем удалось пригласить на эфир и самого Головина, и его начальника, ректора Московского международного института. Те наивно считали: речь в программе пойдет о роли английского языка в современном обществе и методиках его преподавания.

Ту самую запись, что сделала Алиса, видел только узкий круг лиц. Из посторонних —