Обманщики - Джон Мастерс

Уильям схватил Мэри за руку и пробормотал: «Это Хусейн,» - и погасил свет. Они механически направились к бунгало, прошли через заднюю дверь, по коридору и в гостиную. Мэри стояла посреди комнаты. Уильям открыл французские окна и отступил к ней.

Он смотрел в окно, но призрак лампы в магазине все еще горел у него в глазах, и он не видел, чтобы кто-то вошел. Он почувствовал, как Мэри вздрогнула, и услышал, как босые ноги ступают по ковру. Где-то рядом с секретером скрипнула кость. Глядя на него, он подумал, что на его темную массу присела более черная человеческая фигура.

Голос раздался снова. «Я вернулся. Я же говорил, что сделаю это. Тебе не следовало меня запирать. Я слышал, что произошло в случае с тхакуром, и узнал то, ради чего и отправился. Теперь мы можем приступить к следующей части плана».

«Бесполезно,» — угрюмо вмешался Уильям. «Меня отстранили от должности, и я жду только, пока на мою замену не найдется новый сахиб, лучше разбирающийся в цифрах».

Голос сказал: «У тебя есть? Уже? Хороший. Лучше, чем я смел надеяться. Теперь вам нечего терять и вы можете все выиграть. Как и я. Как вы думаете, изменится ли порядок вашего увольнения, если вы искорените слуг Кали из Индии?»

«Нет».

«Разве я не говорил вам, что это больше, чем все, что вы, англичане, подозреваете? Вы бы раскрыли миллион убийств — и положили бы им конец».

«Миллион!» Уильям прыгнул. «В моем районе? Это невозможно!»

Голос был нетерпеливым. «Не только в вашем округе — по всей Индии. Я сказал тебе — Гопалу — той ночью в роще Кахари, что это самое важное событие в твоей жизни. Неужели лат-сахиб не осмелится оказать вам почести и занять более высокое место?»

«Полагаю, что нет».

Он не был уверен. Такие крупные организации, как Почетная Ост-Индская компания, не любили признавать ошибки. Чем масштабнее будет раскрыт скандал, тем более высокопоставленным будет чиновник, которому придется взять на себя ответственность. В любом случае, никто бы в это не поверил. Этого не могло произойти.

«Я полагаю, что нет», — медленно повторил он, «но».

«Обещаешь сделать мне чупрасси?»

«Что он говорит?» Мэри ворвалась. «Мне жаль, дорогая, но я должна знать. Ужасно просто слышать, как ты бормочешь и шепчешь — о, в комнате летучая мышь!»

«Тебе это не повредит. Он говорит, что поможет мне раскрыть миллион убийств, если я пообещаю сделать из него чупрасси. Он злится».

«Обещай мне письменный акт, выполненный невыцветшими чернилами, с отметкой большого пальца; тогда я покажу тебе, как мы можем это сделать».

Уильям уставился на тень. Какое это имело значение сейчас? Он потерпел неудачу, и вкус неудачи был не таким уж плохим. Ему придется жить с этим во рту, и ему лучше научиться любить это.

Мэри тихо сказала: «Он не злится, Уильям. Он звучит очень здравомысляще. Чупрасси носит красивое красное пальто с гербом Компании и является частью чего-то большого, и ему не нужно путешествовать по дорогам. Узнайте, каков его план».

Уильям сказал Хусейну: «Каково ваше предложение?»

Мужчина на полу молчал целых две минуты. Наконец он заговорил, начав медленно, с пробелов и пауз, по мере продвижения приобретая беглость и выразительность.

«Во-первых, тхакур мертв. И с ним шестеро мужчин. Вы последовали за ними и нашли их. Верите ли вы теперь, что для вас нет ничего важнее в мире, чем эта задача по искоренению людей, которые это сделали?»

Уильям сказал: «Да,» - кратко и верно.

«Ну, вы должны увидеть больше. Когда вы увидите и научитесь бояться наших богов, вы все поймете. Вы поймете, почему я прежде всего хочу иметь красное пальто и быть как обычные люди. Ты должен оставить свой закон позади, стать индейцем и отправиться со мной в путь. Это станет возможным, потому что у вас темные глаза и вы хорошо говорите на хинди. Мы уже знаем, что, будучи индейцем, вы похожи на ткача Гопала — что будет полезно и, возможно, опасно».

«Почему?» Уильям вмешался. «Гопал наверняка мертв?»

«Я так не думаю. Но он далеко. И он слуга Кали. Вот что мне нужно было выяснить. Я же говорил тебе в тюрьме… почему мне пришлось напугать твоего старого дурака-тюремщика и сбежать. Теперь ты должен уйти со мной. Тебя не будет пять месяцев».

«Пять месяцев? Зачем оставаться на улице так долго?»

«Завершить целый туристический сезон по дорогам, от начала до окончательного рассредоточения групп. Чтобы понять. Если вы сделаете меньше, то это будет лишь поверхностный взгляд. Все это время вам придется хранить молчание. Вам придется наблюдать за убийством и ничего не делать; что еще хуже, возможно, и ничего не говорить, пока мы не вернемся и не будем готовы действовать. Ой!» Его голос изменился, когда он о чем-то подумал. «Правда ли, что вы, белые люди, едите ножом и вилкой, потому что ваши ногти ядовиты? Если это так».

«Нет,» — нетерпеливо прервал его Уильям. Он уже слышал это суеверие раньше. «Мы не любим жир и еду на руках, вот и все. Я могу есть как индеец. Называются ли эти слуги Кали каким-то особым именем?»

«Да. Обманщики».

Тень на полу использовала необычное слово: головорез, образовано от глагола тугна, обманывать. Он сказал это так, как мог бы сказать мистер Уилсон «Сатана и все его ангелы».

Уильям сказал: «Я никогда о них не слышал».

«Другие так и сделали. Я слышал, что Бара-сахиб возвращается в Сагтали завтра утром. Я приду за тобой завтра вечером в этот час. Нам предстоит многое сделать. Прежде чем отправиться в путь, нам нужно провести несколько дней наедине в джунглях, потому что нужно выучить много вещей, много слов. Обманщики используют свой собственный язык. Ты придешь?»

Уильям ждал, пока Мэри что-нибудь скажет, подтолкнет его или удержит. Вопрос был задан на очень простом, прямом хиндустанском языке: она, должно быть, поняла. Она не говорила. Она была рядом с ним, теплая и сильная, но не разговаривала.

Он сказал: «Я приду».

Мужчина на полу тихо сказал: «У тебя не было выбора. Язык, одежда, обычаи важны, но наша первая потребность — это сильный дух. Богиня Кали — наш противник. Вы защищены от нее? Несете ли вы знамение вашего Бога — крест?»

Уильям облизнул губы. Летучая мышь в комнате пролетела через открытые окна. В городе все еще горели костры Кали. Он сказал: