Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

посмотри, какая ценная вещь! Весь череп в золоте и вместо глаз — два рубина! Это должно немереных денег стоить! Давай мы этот череп припрячем и потом в городе продадим. Я таких людей знаю, которые за него настоящую цену дадут. И заживем мы с тобой королями! Или даже лучше!

Я еще немножко сомневался, но Пашка смог меня уговорить. Он такой — кого хочешь уговорит!

В общем, откопали мы с Пашей тихонечко этот череп, сунули в мою котомку и отошли незаметно в сторонку от раскопа, чтобы спрятать свою находку.

Археологи так своим захоронением были заняты, что и не заметили, как мы ушли. А мы, значит, нашли укромное местечко неподалеку от кургана. Там кусты были на холме, а за кустами пещерка, в ней суслик жил. Мы оттуда суслика выгнали и спрятали череп…

Анатолий налил себе еще своего пойла, Марианне на этот раз предлагать не стал, выпил и продолжил:

— Значит, припрятали мы котомку с черепом, хотели уже возвращаться, как вдруг услышали неподалеку шум, как будто несколько машин едут. Я говорю — продукты, что ли, привезли? И хотел к раскопу идти. А Пашка что-то заподозрил — у него чутье как у собаки!

— Подожди, — говорит, — что-то мне это не нравится!

Мы за кустами затаились, смотрим — подъехали два «газика», это тогда внедорожники такие были, затормозили, и выскочили из них несколько человек, по виду то ли милиция, то ли бандиты, то ли то и другое в одном флаконе. И главное, все с оружием.

Подбежали к нашим археологам, положили всех, кроме Сергея Михайловича, на землю, а его стали о чем-то спрашивать.

О чем говорят — нам не слышно, далеко. А только видно, что здорово они на Сергея Михайловича орут, а потом бить стали. Он их к раскопу подвел, показывает — а они все недовольны, еще что-то у него требуют и снова бьют.

А потом… потом один из них в Сергея Михайловича выстрелил. Тот упал, дернулся и больше не шевелился. Тогда эти, из «газиков», между собой ругаться начали, а потом подошли к археологам и всех до одного перестреляли…

— Что? — не поверила своим ушам Марианна. — Всех перестреляли? Не может быть!

— Вот, мы тоже глазам своим не поверили! Всех положили — восемь человек! И начальника партии, и двоих археологов, и студентов, что на практике были, и рабочих!

Я, честно говоря, до того перетрусил, когда это увидел, что едва не заорал, Пашка меня схватил и в землю носом сунул. И так держал, пока я не успокоился. А в это время те люди все из раскопа забрали, в машины свои покидали и уехали.

Мы еще часа два в кустах сидели, боялись выйти. Но потом все-таки выбрались, к раскопу тихонько подошли, осмотрели археологов — думали, может, кто-то еще жив. Но нет — все мертвые были, видно, те люди знали свое дело.

Как осознали мы все это — так здорово перепугались…

Что делать?

— Уходить надо, — Пашка сказал, — уходить как можно скорее и никому ничего не рассказывать!

Я было рванул в сторону станции. Ближайшая станция там была Степная Падь. До нее было километров пятнадцать, для молодых парней — не расстояние. Но Пашка меня придержал. Сперва он вернулся к той пещерке и забрал котомку с черепом, а потом пошел, да только не к станции, а в обратную сторону.

Я ему говорю:

— Паша, ты куда? Станция же на востоке!

Подумал, что у него от жары да от волнения все в голове перепуталось.

А он мне:

— То-то и оно, что ближняя станция на востоке, и там нас вполне могут заметить. Заметить и запомнить. И потом кто-нибудь расскажет…

— Кому?

— Да кому угодно. Если милиции — плохо, а если тем людям, которые археологов положили, — еще хуже. Потому что это дело потом расследовать непременно будут. И те, и другие. И во всем этом только одна хорошая сторона…

— Какая же?

— Та, что мы в эту экспедицию официально не были записаны. Сергей Михайлович нас нанял неофициально, без оформления. Так что нас здесь как бы и не было.

В общем, все правильно мне Пашка объяснил, и пошли мы с ним не на восток, к Степной Пади, а на запад.

Шли мы долго, отмахали, наверное, километров тридцать и вышли на шоссе. Там попутку встретили — какой-то мужик овец на рынок вез, ничего у нас спрашивать не стал, подвез нас в кузове вместе с овцами до станции, не к Степной Пади, а к другой.

Купили мы билеты до Ростова, поехали.

По дороге Степную Падь проезжали.

И там на платформе увидели двоих мужиков.

Пашка пригнулся, говорит:

— Видишь тех двоих? Это ведь они были среди тех, на «газиках»! Я их запомнил!

Я пригляделся — и правда.

Стоят на перроне и пассажиров разглядывают, тех, кто на наш поезд садился.

Тут я еще раз убедился, до чего Пашка умный!

Если бы пошли мы на Степную Падь — тут бы нас и прихватили…

Поезд тронулся, те двое на перроне остались, а мы доехали до Ростова, а уже оттуда до Питера.

Вернулись в город и затаились — недели две на улицу боялись выйти, а уж тот институт, где Сергей Михайлович работал, с тех пор вообще стороной обходили.

— И чем же все это кончилось? — спросила Марианна. — Ведь нашли, наверное, убитых археологов?

— Само собой, нашли. На следующий день и нашли, машина с продуктами должна была приехать. Только нигде ни слова не было, что их убили. Напечатали, что все они погибли в результате несчастного случая. Вроде как глубокий раскоп обвалился, и всех их засыпало. Трупы привезли в Питер… то есть тогда это был, конечно, Ленинград — в закрытых гробах. Так и похоронили. Мы, само собой, на похороны не пошли. Не хотели светиться.

— А что потом случилось с тем черепом из раскопа? Вы ведь его не продали?

— А, с черепом-то… конечно, не продали. Пашка сперва целый год выжидал, потом все же решил попробовать, пошел к одному ушлому человеку, который такими вещами торговал, но когда пришел — нашел того человека мертвым, а рядом с его домом заметил одного из тех, на «газике».

И так перепугался…

Все, говорит, надо забыть про этот череп, если хотим живыми остаться.

Ну, мы и забыли.

Уж куда он его дел, я не знаю…

«Зато я знаю», — подумала Марианна, но вслух ничего не сказала. Она думала, что рассказ Анатолия на этом закончился, но тот