Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

сейчас хозяйничает в его мастерской, все же сумел сбежать через окно, по крыше перебрался в другой дом и вышел в этот двор.

А потом спустился в подвал, чтобы там отдохнуть, отсидеться и, как говорится, зализать раны…

Значит, она все-таки сможет с ним поговорить!

И несмотря на то что здравый смысл советовал ей немедленно бежать отсюда как можно быстрее и дальше, Марианна спустилась по скользким ступенькам и оказалась перед обитой ржавым железом подвальной дверью.

Тут она увидела, что на этой двери висит большой навесной замок.

Но Питиримыч как-то сюда проник…

Марианна взялась за замок, повернула его к свету и поняла, что этот замок не заперт, а висит в проушинах просто для виду, чтобы отпугивать посторонних да чтобы дверь не распахивало сквозняком.

Она осторожно сняла замок, открыла скрипучую дверь и вошла в подвал.

Там было почти темно — жалкое подобие света проникало только сквозь единственное маленькое закопченное оконце, расположенное на уровне тротуара. Еще там было неожиданно тепло, видимо, от труб, проходящих вдоль стены, и пахло плесенью и пылью.

Остановившись на пороге, Марианна вполголоса, чтобы не напугать старого художника, позвала:

— Павел Питиримович!

Никто не отозвался.

— Питиримыч! — позвала она чуть громче.

На этот раз какой-то ответ на ее призыв последовал, а именно — из темного угла подвала блеснули два рубиновых глаза.

В первый момент у Марианны мелькнула дикая мысль, что там, в темноте, спрятан тот самый красноглазый череп, который бесконечно рисовал Питиримыч. Однако в следующую секунду из того же угла донеслось громкое недовольное мяуканье, и Марианна поняла, что это всего лишь кошка.

Ну да, в подвалах всегда полно кошек! И это очень хорошо, ведь где есть кошки, там нет крыс.

— Не бойся, киска, я тебя не трону! — проговорила Марианна и двинулась в глубь подвала, чтобы поближе познакомиться с его четвероногими обитателями…

Теперь ее глаза почти привыкли к темноте, и она разглядела в том углу, где горели кошачьи глаза, большую груду тряпья. Ну да, кошка нашла уютное гнездо…

Однако, когда Марианна сделала еще несколько шагов в прежнем направлении, груда тряпок зашевелилась, поднялась и оказалась пожилым дядькой в живописных лохмотьях.

В руке у него была ножка, отломанная от стола или табуретки, в глазах светилось возмущение пополам с испугом.

— Не подходи! — прохрипел этот подвальный житель, замахнувшись своим грозным орудием. — Не подходи, вдарю!

— Питиримыч? — неуверенно проговорила Марианна.

Хотя что-то говорило ей, что это не он.

Во-первых, хоть художники и очень просто одеваются, но все же они не напяливают на себя такие откровенные лохмотья. И, во-вторых, Марианна вспомнила, что видела этого бомжа совсем недавно — на одной из картин в мастерской Павла Питиримовича.

То есть это была модель художника, а не сам художник.

— Нет здесь твоего Питиримыча! — пропыхтел бомж. — И вообще, я его знать не знаю! Никогда не видел!

— Ну, не видел и не видел! — примирительно проговорила Марианна. — Я вам ничего плохого не сделаю!

В это время откуда-то из-под ног бомжа вылетела облезлая черная кошка, пронеслась мимо Марианны и скрылась в противоположном углу подвала.

Марианна от неожиданности попятилась, и из ее кармана выпала фотография, спланировав прямо под ноги бомжа.

— Вот, говоришь, что ничего плохого, а сама Мусю напугала! — проворчал бомж, наклонившись и подняв фотографию.

Он пригляделся к ней и перевел заинтересованный взгляд на Марианну:

— Откуда это у тебя?

Марианна удивилась, что бомж смог рассмотреть снимок в темноте подвала. Видимо, его глаза за долгое время привыкли к этому скудному освещению.

— Так откуда это у тебя? — повторил бомж строго.

— Откуда, откуда… от Питиримыча!

— А, так ты правда его знакомая? — протянул бомж и наконец бросил на пол свою дубинку. — А я думал, ты за ним гоняешься… Питиримыч сказал, что на него какой-то хмырь напал, поранил его, и еще баба с ним была. Еле Питиримыч удрал. А тут ты пришла — так я и подумал, что ты с тем хмырем…

— Нет, что вы! — Марианна осторожно приблизилась к бомжу. — Значит, он здесь все же был?

— Был, был! — подтвердил бомж. — У него была щека рассечена, кровь текла, я ее подлатал.

— У вас есть чем? — удивилась Марианна.

— А то! — с гордостью ответил бомж. — У меня тут целая аптечка! Без этого в подвалах нельзя! Иной раз сам поранишься, а то и человек какой-то зайдет, а то кошек лечу…

— Вы прямо доктор Айболит!

— А то! — повторил бомж и сел на ящик, который обнаружился у него в углу. Тут же он выхватил из темноты еще один такой же ящик и пододвинул его Марианне:

— Садись, девонька! В ногах правды нет!

Марианна села. Она подумала, что Павел Питиримович все равно давно уже ушел, так, может, этот бомж сможет рассказать ей что-то полезное. Как ни странно, она совсем его не боялась.

Бомж тем временем вытащил из темного угла еще один ящик, поставил перед собой, тут же извлек откуда-то бутылку с какой-то подозрительной мутной жидкостью, два стакана сомнительной чистоты и спросил Марианну:

— Девонька, будешь?

— Что — вот это? — Марианна не смогла сдержать испуг в голосе.

— А зря! Хорошая самогонка, знакомая старушка делает, исключительно из натурального сырья!

— Нет, спасибо, конечно, но все же не буду. Я вообще не пью.

— А я что — пью? Ну ладно, у нас свободная страна, пить никого не принуждаем. А я, с твоего позволения, выпью!

Старик плеснул в стакан на два пальца, выпил, крякнув, и удовлетворенно проговорил:

— Хорошо пошла! Может, все же присоединишься?

— Да нет, спасибо!

— На, держи свою фотку! — старик вернул ей снимок. — Раз Питиримыч тебе подарил…

Марианна не стала его переубеждать, не стала объяснять, как этот снимок оказался у нее. Она взяла фотографию и хотела уже спрятать в карман, когда бомж прочувствованно вздохнул и проговорил просветленным тоном:

— Как молоды мы были!

— Вы? — удивленно переспросила Марианна.

— Ну да, мы с Питиримычем… это ведь мы с ним на фотографии… надо за это выпить… ты не будешь?

— Нет, спасибо.

— Ладно, мне больше достанется!

Он плеснул себе еще порцию, выпил и задумчиво уставился в подвальную темноту.

— Ну да, в берете — это Питиримыч, — сообразила Марианна, разглядывая фотографию. — А второй, выходит, вы?

— Ну да, я! А кто же еще? — бомж даже обиделся, и Марианна не стала говорить, что сейчас-то он на себя молодого совсем не похож. Зачем человека зря расстраивать?

— Вы с ним с молодости знакомы?

— Не просто знакомы, а дружим! Вот уж лет тридцать… а может, и больше…

— А что же