Круассаны… и парочка убийств - Энн Клэр

И вот, пожалуйста…

– На равнине меня не смогут выбросить за борт корабля какие-то болтушки. – Он прищуривается и бросает взгляд на сестер.

А они ухмыляются, как хитрые лисы. Лисы, которые только что ограбили курятник.

Ну все, нам пора! Звоню в звоночек велосипеда. Еще раз, второй – и наконец остальные велосипеды тоже радостно дзынькают мне в ответ. Чувствуя, как меня переполняет благодарность, я кричу:

– Поехали!

Когда мы выезжаем из города, энергия потихоньку начинает ко мне возвращаться. Возможно, дело в особо крупном стакане кофе. Или в двойной порции «ВиталыГрин» от Лекси.

Но не только. Мы как будто делаем громкое заявление. Мы словно нарушаем границы ожидаемого. Мы не скорбим в тишине. Не прячем лица за темными вуалями и закрытыми окнами. Не скрываемся от преступника. Моя группа выбрала восстанавливающую силу велопрогулок.

Мне кажется, что мы не едем по дороге, а парим над ней.

На самом деле, конечно же, это не так. На самом деле, наш побег – изнурительный подъем по холму, который, кажется, не закончится никогда. Серьезно, никогда – с бесконечным множеством поворотов. Мы движемся настолько медленно, что древний старичок с посохом и корзиной винограда на согнутой спине спокойно обгоняет меня пешком.

Ну и ладно. Он был счастлив, как винодельный эльф, и пожелал мне хорошей прогулки. Птички поют, ослик приветствует нас радостным ревом, море периодически мелькает на горизонте. Мы направляемся в историческую деревушку Эльн, где нас ждет пикник, из-за которого моим велосипедом управлять так же тяжело, как перегруженной баржей.

Мимо меня проезжает фургон – слишком близко, слишком быстро, – и я оказываюсь в вакууме. Мои колеса вздрагивают. В панике дергаю руль вправо, как неумелый водитель на льду. В крови бурлит адреналин. Сейчас упаду! И не просто упаду – упаду на металл на большой скорости, царапаясь голой кожей и спандексом об асфальт.

Фургон проезжает мимо. Колеса велосипеда стучат о гравий и – к счастью – благополучно возвращаются на свободную дорогу. Кислый страх застывает у меня в горле. Сглатываю его, запивая водой из бутылки, и стараюсь отвлечься на что-то более приятное и медитативное – цифры.

Кручу педали в ритме «раз-два, раз-два», стараясь совпасть с ритмом Конни и Филли, которые едут передо мной. Я завершаю нашу небольшую вереницу. Пусть кто-то только попробует отстать или потеряться!

Но тут меня снова затягивает в этот вакуум мрачных мыслей.

Сестры заворачивают за угол, исчезая из виду. До меня доносится громкое «ай!», и я со скоростью света догоняю сестер за углом.

– Ну и холмик ты нам подобрала, Сэйди, – говорит Филли. – Сколько нам еще?

Дорожка поднимается выше и выше, закручиваясь в спираль.

– Еще немного, – говорю я, хватая ртом воздух. Хотя с нашим темпом – еще очень много.

– Чудесно! – заявляет Конни, и они снова пускаются в путь. – Хотя мы легких путей не ищем!

Широко улыбаюсь – отчасти чтобы не было заметно, насколько сильно я на самом деле задыхаюсь. Вскоре дорога выравнивается до ленивого хребта. Конни и Филли тормозят и слезают с велосипедов, чтобы сделать несколько фотографий. Я догоняю их и прислоняю свой велосипед к абрикосовому дереву, густо украшенному фруктами.

– Давайте я сфотографирую, – предлагаю я. – Скажите «сыр»!

Они со смехом принимаются выкрикивать виды сыров:

– Камамбер! Конте! Бри!

– Все-таки как приятно кататься, – говорит Конни после нашей «фотосессии».

– Я рада, что вы решили продолжить путь, – говорю я. – Надеюсь, это путешествие станет для всех своего рода терапией.

– Я не сомневаюсь, – говорит Филли. – Да ты бы и не смогла нас остановить. Если бы ты отказалась, мы бы сами поехали дальше. Мы же в путешествии. Этот тур – просто наша первая остановка. Ты занимаешься очень важным делом, Сэйди.

У меня на глазах почти что выступают слезы. Но я говорю себе, что это все пот и солнцезащитный крем, и протираю лицо.

– Подумать только, мы ведь почти отменили бронь, когда узнали, что бизнесом владеет иностранец, – говорит Филли. Она качает головой, глядя на меня – иностранца.

Вот тебе и слезы. Правда, теперь у меня в глазах и правда есть крем от солнца.

– Повезло, что мы не успели ее отменить с возвратом, – говорит Конни. – Это жизнеутверждающий тур.

Филли усмехается.

– Вот мы и утверждаемся!

Жизнеутверждающий – это прекрасно. Но почему мне кажется, что сестры обсуждают что-то свое? Наверное, из-за того, что они постоянно хихикают.

– Посмотрите только на нашу Джудит, – говорит Конни. – Она не падает духом. Сильная женщина. Она справится.

Джудит вдалеке стремительно спускается с холма. Она вся – цвет и легкость, – как бабочка. Представляю, как ее туника и шарф развеваются на ветру.

Страх тут же кладет холодную руку мне на плечо. Надо было предупредить ее, что ткань может запутаться в спицах.

– Настоящий пример для подражания, наша Джуди, – говорит Филли.

Сестры посмеиваются и продолжают путь. Джудит и правда пример для подражания, с трудом приводящая мой велосипед в шаткое равновесие. Мне вспоминаются первые дни после смерти Джем, очень мрачные. Я на неделю заперлась в квартире, задернула шторы, чтобы не впускать в дом лето. В конце недели ко мне пришла Джудит. Она отдернула все шторы, распахнула все окна и приказала мне выйти с ней на прогулку. Не передать, насколько ощутимо свежий воздух пошел мне на пользу. Надеюсь, сейчас он пойдет на пользу ей.

Подвожу велосипед к дороге, где мы всей группой ждем, пока проедет вереница машин. Престарелый кабриолет «Дё-Шево» возглавляет вереницу. Водители радостно бибикают нам и улыбаются. Какая-то машина сзади недовольно гудит.

– Это правда? – спрашивает Конни, выглядывая через мое плечо, чтобы посмотреть на машины. – Ну, что велосипед кто-то подпортил. Тот, на котором был муж Джудит. Вот ведь не повезло.

Ее сестра вздрагивает.

Смотрю на них, разинув рот.

– Кто вам это сказал?

– Ага, вот и подтверждение! – говорит Филли. – Ветер нашептал, Сэйди. Ветер! – Проезжает последняя машина. Сестры пускаются в путь следом за ней.

Мой велосипед слишком увешан пикниковыми принадлежностями, так что мне за ними не угнаться. Но их слова все же до меня долетают.

– Жаль, очень жаль, – говорит одна из них. Кажется, Филли. – Не тот человек, не тот велосипед.

– Или тот велосипед и не тот человек? – говорит другая.

Мы с ветерком спускаемся вниз по холму, набирая силу, а затем скользим по равнине. Мои мысли извиваются даже больше, чем наша дорога.

Откуда им знать, что это мог быть саботаж? Что значит «не тот человек»? Им правда нужно было забрать кардиган из