Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

— Твоя истерика мне надоела. Если бы я спал со всеми женщинами, с которыми встречался в последние годы, меня бы уже не было в живых. Я бы умер от истощения. — Возвращая ей фотографии, он продолжил: — Только человек с извращенной фантазией или душевно больной увидит в этих фотографиях доказательство интимной связи. А что касается твоей теории об убийстве… эта мысль настолько абсурдна, что я даже не хочу об этом говорить.

Гропиус кивнул официанту, благообразному седому мужчине, который производил такое впечатление, будто и родился в своем черном костюме. Тот подошел, и Гропиус оплатил счет. Лицо Вероник напряглось настолько, что казалось, будто кожа сейчас лопнет, глаза метали молнии.

— Я позабочусь о том, чтобы эти фотографии оказались в газетах, — прошипела она, — так ты погубишь всю свою оставшуюся жизнь! — и, почти плача, добавила: — Один миллион, и ты мог быть счастливым с этой сукой!

Но Гропиус ее уже не слушал. Он встал и, не прощаясь, пошел к крутящейся двери фойе.

Глава 3

Улица Хайльманн-штрассе, 30. Это адрес Федеральной разведывательной службы (ФРС). Снаружи это сооружение выглядит провинциальным и кажется почти вдвое меньше, чем американское ЦРУ. За высокими серыми бетонными стенами с гербовым орлом и тяжелыми железными воротами, которые рывками отъезжают в сторону, чтобы пропустить лимузины с тонированными стеклами, прячутся запущенные здания шестидесятых годов. Едва ли кто-нибудь может предположить, что именно сюда являются шпионы и агенты со всего мира, приходят телефаксы и электронная почта из Латинской Америки и именно здесь прослушиваются телефонные переговоры с Аляской, которые потом расшифровываются и трактуются в соответствии с политической, экономической или военной ситуацией в мире.

Шпионов представляют обычно шикарно одетыми парнями с пистолетами в правой руке, обнимающими левой за талию фигуристых блондинок. Совсем иначе выглядел человек, который около восьми вечера покинул свой особнячок, ничем не примечательное двухэтажное строение в ряду таких же домов этого предместья, и сел в темно-синий БМВ. Ничего подозрительного в нем не было. И звучное имя он не носил, нет, его фамилия была Майер — по крайней мере, именно это имя было написано на табличке перед входом в дом. Выезжая с улицы Маргаретен-штрассе, Майер повернул на Хайльманн-штрассе и через семь минут езды оказался перед тяжеловесными решетчатыми воротами, которые радушно открылись перед ним, как по волшебству.

Фамилия — Майер, имя — Хайнрих, возраст — пятьдесят пять лет. Он был руководителем второго отдела ФРС и имел под началом более тысячи специалистов, компьютерных инженеров, электронщиков и связистов, которые умели легко обходиться со всем тем, что скрыто от глаз и носится по воздуху между Северным и Южным полюсом. Он снабжал информацией пятый отдел — одно из шести подразделений ФРС, которое занималось расследованием дел в таких областях, как организованная преступность, международный наркобизнес, нелегальная миграция, отмывание денег и международный терроризм. Последнему со времен 11 сентября 2001 года уделялось особое внимание.

Отдел Майера с кодовым названием СИГИНТ (аббревиатура от английского signal intelligence — «распознавание сигналов») работал на самом дорогом оборудовании, и поэтому его сотрудникам нередко завидовали коллеги из других отделов, занимавшихся «человеческим фактором» или толкованием СМИ.

В свои пятьдесят пять Майер — о котором ни один сотрудник не мог сказать, что видел шефа иначе как в сером костюме 50-х годов и подходящем галстуке, — был одним из старейших сотрудников организации. Стреляный воробей, от чьего взгляда не ускользала ни одна мелочь. Его кабинет на верхнем этаже этого «добывающего комбината» видел и лучшие времена. Ни следа хай-тека, плоский экран рядом с серым письменным столом был единственной уступкой современной технике. Когда Майер вошел в бюро, в нижнем углу экрана мигал светодиод и Майер набрал пароль на клавиатуре компьютера. От этого на экране появилось слово «срочно», и через секунду поплыли следующие строки:

И-мейл, 4 часа 37 минут. Мобильная связь, Западный район Средиземного моря — центральная больница, Мюнхен. Это была отличная работа, но, без сомнения, это только первый шаг. Итак, продолжать в том же духе и уничтожить последние следы. При необходимости использовать С4. IND.

Майер прочитал еще раз, взялся за телефон и набрал номер. На другом конце провода трубку снял дежурный по фамилии Ховэлер.

— По сообщению для центральной больницы. Почему не были представлены сведения об отправителе и получателе? — резко спросил Майер.

Будучи отчитанным таким способом, дежурный отвечал обстоятельно:

— Шеф, у нас тут одна проблема. Отправитель послал и-мейл с мобильного телефона, а получатель параллельно подключен к университетской клинике. Я бы сказал, тут работали профессионалы, тертые калачи.

— Хм, похоже, — задумчиво пробормотал Майер, — судя по тому, что мы имеем, эти господа даже не сочли нужным зашифровать послание. Для названия американской пластиковой взрывчатки уже давно не используется кодовое название С4. Они определенно в курсе, что из их обмена информацией от нас ничего не ускользает. Но что такое IND?

— Ответ отрицательный, шеф. Код IND у нас нигде не сохранен. Наши электронные распознаватели текста реагируют только на код С4.

— От этого не легче.

— Я знаю. Мне кажется, мы имеем дело с новой группировкой. Либо они полные дилетанты, либо действуют чересчур утонченно.

Майер скривился, как будто ему причинили боль. В конце концов он ответил:

— Ну, и этот орешек мы расколем. И я считаю, нам следует поспешить.

С копией полученного и-мейла Майер пошел на совещание по анализу обстановки. Каждое утро ровно в девять в конференц-зале главного здания собирались на брифинг руководители всех отделов, чтобы доложить о своей работе и скоординировать планы.

Новость, которую принес Майер, взволновала всех. Ульф Петерс, в свои тридцать три года, несмотря на юный возраст, был руководителем пятого отдела оперативного розыска и, таким образом, ответственным за это дело. Он решил, что объекту следует присвоить степень секретности I, и расследование пошло по развернутой схеме.

Поскольку ФРС подчиняется ведомству канцлера, Петерс уведомил министра о деле и степени его секретности и сразу оговорил с ним ситуацию, доложив о временном отсутствии более подробных сведений.

Обеспокоившись делом, связанным с центральной больницей, ведомство канцлера передало сообщение дальше в Баварское министерство внутренних дел, которое, в свою очередь, подключило к работе Управление уголовной полиции (УУП) Баварии.

В управлении дело о скандале с трансплантацией донорского органа было известно и задокументировано. Таким образом, возникло подозрение, что взаимосвязь между загадочной смертью Шлезингера и не менее загадочным и-мейлом если и не напрашивалась сама собой, то хотя бы не исключалась. После недолгого