Охота на крокодила - Эдуард Юрьевич Власов

таскаете, а?

Японцы в комбинезонах, явно не балующие себя вечерними курсами русского языка, продолжали молча делать свою работу, не обращая ни на Семенко, ни на его славянских кули никакого внимания.

– Я что говорю вам, а?! – продолжал выражать недовольство повар. – Куда вас японский бог гонит, а?!

На поясе у Ежкова запищала портативная рация, он щелкнул тумблером приема, и из динамика донесся голос Кротова:

– Анатолий Палыч, скажи кулинару нашему, чтобы притормозил. Пускай наши гости загрузятся, а уж потом он свой сельдерей в маринаде заносить будет.

– Понял, Виталий Евгеньевич! А как насчет таможни? Чего этот бычок стоит и не телится?

– Не беспокойся. Коробочки через таможню уже прошли, декларация тут у меня.

Кротов сверху помахал Ежкову белой бумажкой.

– А таможенник для проформы приехал.

– Эй, Котлетыч! – крикнул старпом Ежков. – Тормозни своих мясорубов! Перекурите пока! У японцев дел на три минуты! Слышь, Летеха? Поставь пока свой мешок и подыши морским воздухом!

Бригада Семенко покорно приостановила работу, а японцы в комбинезонах продолжили слаженно заносить на судно свои коробки.

– А что это за имя такое у это вашего парня – Летеха? – спросил я у Ежкова.

– У Лешки? – ухмыльнулся Ежков. – Да его фамилия – Майоров. Ну, до майора-то он вряд ли когда дослужится, а вот лейтенант для него в самый раз. Тем более что он еще и Алексей у нас, то есть самый натуральный Леха! Он же Летеха.

– А Котлетыч почему?

– Да это шеф-повар наш.

– Да, я с ним уже встречался сегодня.

– Ну а как еще повара назвать можно?

– Не очень понятно, но, конечно, к профессии подходит больше, чем, скажем, Аспириныч или Бензиныч.

– Да он у нас, вообще-то, Глебович по батюшке – Егор Глебыч. В начале навигации, в конце апреля, как он у нас плавать начал, мы его Хлебычем звали. Ну, Егор Хлебыч, короче. Он же Семенко, из украинцев, а для них это «хэканье» – норма жизни. Ну, а уж потом для краткости или не знаю для чего там мы его в Котлетыча переделали. Он, кстати, классные котлеты из свежей кеты делает.

– А что за коробки загружаете?

– Да это Като что-то с собой берет… Вы насчет Като и его дел у капитана спрашивайте. Я вам не помощник в высоких материях. Тут все вопросы на мостике решаются.

– Пойду спрошу, – кивнул я Ежкову и поднялся наверх.

– А, Минамото-сан! – воскликнул капитан Кротов, едва моя голова пересекла нижнюю кромку его зрения.

Стоявший рядом Като, облаченный в черную тенниску с зелененьким крокодильчиком на нагрудном кармане, скосил на меня свои холодные стеклянные глаза, но прямым взглядом так и не удостоил. Охранники его сделали предупредительные полшага в моем направлении, но их молчаливый босс легким движением локтя остановил их.

– Вернулись? – спросил капитан.

– Да, надо было товарищам объяснить, что им нечего беспокоиться, – кивнул я вниз на все еще взбудораженную толпу ветеранов, которая никак не хотела успокаиваться даже под умиротворяющие речи сладкоголосого Ганина.

– Из иммиграции мне уже позвонили, – сообщил Кротов, – сказали, к обеду подъедут, начнут оформление задержки.

– Хорошо.

Я выжидательно посмотрел на Като. Кротов предусмотрительно перехватил мой взгляд.

– Вы незнакомы?

Я как можно сильнее отрицательно покрутил головой, Като же вновь никаких эмоций не выразил.

– Минамото Такуя, майор полиции Хоккайдо, русский отдел, – по-русски представился я Като.

– Като Ёсиро, – почти без акцента также по-русски, верно артикулируя неподатливое русское «р», медленно произнес Като и щелкнул пальцами правой руки.

Стоявший ближе других к нему охранник достал из своего кармана серебристый футлярчик с визитными карточками, вынул одну и протянул мне.

– «Агентство “Като Касутому”, таможенные услуги», – прочитал я на карточке. – А-а, так вы тот самый Като!

Като никак не отреагировал на мои слова и продолжил распылять из своих глаз колкий лед.

– Като-сан – наш лучший партнер, – ответил за него Кротов. – Самый главный наш таможенный брокер. Через его фирму почти весь наш экспорт идет на Хоккайдо – и из Приморья, и из Ванина.

– А вы, Като-сан, стало быть, с нашими ветеранами в Ванино выезжаете, как я понимаю?

Я опять кивнул на начавших наконец-то отступать от судна ганинских дедушек. Като молча кивнул.

– А это багаж ваш сейчас грузчики заносят?

– Багаж? – выдавил наконец из себя гордый Като.

– Коробки эти…

– Там урны.

– Что, простите?

– Урны.

– Какие урны? Для мусора?

– Для праха.

– Для праха?

– Вы знаете… как вас там? Минамото, нет?.. Вы знаете, Минамото, зачем мы в Россию едем?

– В общих чертах.

– Мы едем, чтобы отдать последнюю дань тем, кто в ней остро нуждается.

– И в чем эта дань будет заключаться?

– В урнах.

Като чинно повернул голову в моем направлении, со злостью посмотрел на мою широкую майорскую грудь, и в глазах его блеснула скупая мужская слеза.

Глава 4

Ивахару я нашел кряхтящим и потеющим за клавиатурой новенького компьютера. Судя по его поросячьему фырчанию, с современной электроникой отарский майор был на «вы» и на «ты» в ближайшие месяцы переходить явно не собирался.

– Отчет строчите, Ивахара-сан? – улыбнулся я. – Вроде мы с вами пока ничего по делу Шепелева не накопали. На роман, по крайней мере, материала у нас нет. Да и на повесть тоже.

– Так, пролог кропаю, – недовольно фыркнул он. – Ну что там, улеглось все? На «Анне Ахматовой» этой.

– Утихло на время. Там наши ветераны в Ванино за останками своих товарищей направляются.

– На «Ахматовой»?

– Да. А благодаря нам с вами суровый капитан Кротов их запускать на борт отказался.

– Правильно сделал – нечего им на теплоходе преть! – поддержал вдруг своего русского знакомца Ивахара. – Иммиграция уже начала оформлять задержку.

Я сел в кресло напротив ивахарского стола.

– Какие новости от ваших ребят?

Ивахара перестал стучать по клавишам и не без удовольствия отодвинул от себя клавиатуру.

– Никаких. Водолазы все работы с обеда прервали.

– Чего так? Вода холодная?

– Ну да, вода… Сегодня суббота, Минамото-сан, в порту шебуршение такое, что особо не поныряешь. Яхты, прогулочные катера… Одним словом, выходной.

– Да, с календарем нам не повезло. Сколько, по-вашему, на нож времени уйдет?

– Теперь не знаю. Раз судмед утверждает, что Шепелева этого зарезали на берегу и кинули в воду уже в виде трупа, не исключено, что нож нам не найти. Убийца его мог в воду вообще в другом месте кинуть – порт у нас немаленький, вода мутная…

– И холодная, – не удержался я.

– И холодная, – согласился Ивахара и продолжил: – А мог и не выбрасывать вовсе. То же и с сотовым телефоном. Провайдерская компания проверяла, говорит, номер функционирует, сигнал есть, а ответа нет, так что он, может, совсем и не в воде лежит.

– А по судну что докладывают? На пароходе много ваших копошится, я видел.

– Ордер прокурор, чтоб ему пусто было, дал только на каюту Шепелева, – горестно вздохнул Ивахара. – В ней ничего примечательного мы не нашли. Про записную книжку с номером вы знаете.

– А показания команды?

Я кивнул на компьютер, в который разочарованный в городской прокуратуре майор только что загнал накопившуюся у него в голове и бумагах информацию.

– В последний раз Шепелева видели двое матросов. Где-то, по их словам, около одиннадцати вечера он шел по нижней палубе по направлению к трапу.

– В «Адидасе»?

– Да. Судя по словам его соседей по каюте и осмотру вещей, другого костюма у него просто не было. Футболки только менял. Ну, куртка еще осенняя есть, две пары носков. Чистых, в смысле.

– Куртка у покойного Шепелева есть, чистые носки – тоже, а у нас с вами, Ивахара-сан, на данный момент ничего на этого хорошо экипированного Шепелева нет.

В лице майора блеснула зарница счастливой перемены.

– Не совсем… Не совсем…

– А что у нас есть?

– Сейчас начало первого, значит, уже можно… Сома-кун! – крикнул в телефон Ивахара.

Сержант явился в кабинет немедленно после этого окрика, казалось, что он ждал команды от своего босса прямо за дверью.

– Покажите Минамото-сан наше кино!

– Есть! – ответил Сома Ивахаре и повернулся ко мне. – Пойдемте, господин майор. Это здесь, недалеко.

– Ну если только недалеко, – согласился я.

Мы с Сомой вышли из кабинета Ивахары и отправились в другой конец коридора. Сержант остановился у крайней двери с табличкой «Отдел по борьбе с проституцией» и кивнул мне на нее.

– Тянет вас, Сома-сан, в родные места, нет? – съехидничал я. – Отсюда вас на российские линкоры и фрегаты с ответственным и венерически опасным заданием засылают?

– Отсюда, – холодно отозвался