Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

длинного полуострова, который когда-то, возможно, был островом, и был поражен пустотой. Координаты, введённые в телефон, привели его к точке за лентой серебристых берёз, только-только распускающихся. Он остановил машину, вышел и сразу же ощутил необъятность неба и холодный северный ветер. Там была тропинка шириной с тачку, и одна из них была перевёрнутой и прикованной цепью с кодовым замком к железному столбу. Он предположил, что по ней перекладывали сумки и припасы из машины Харландов в хижину. Он осмотрел каменистую траву в бинокль, пытаясь разглядеть хоть какой-то след хижины, но ничего не увидел. Он продолжал идти по тропинке ещё пятнадцать минут, прежде чем заметил серебристую дымовую трубу, возвышающуюся над участком обнажённой скалы. Обойдя вокруг, он увидел всю хижину, а также замечательные виды на восток и запад. На первый взгляд хижина казалась обветшалой – хижиной, – но при ближайшем рассмотрении он увидел, что всё в порядке, а то, что он принял за плавник, искусно использовалось для изготовления уличных скамеек и столов. Выбеленная древесина старого корня дерева служила колышками, на которых висели рыболовные сети, щипцы для барбекю, небольшой якорь и бухты верёвки, предположительно подобранные на берегу. Флюгер ёрзал и скрипел на шесте, укреплённом сбоку хижины, и, кроме ветра в траве, не было слышно никаких других звуков.

Вспомнив, что женщина в придорожном кафе сказала о двух русских, отправившихся на рыбалку, он ждал и наблюдал в бинокль. Он сосредоточил взгляд на местности к северу, где был выбран Харланд, и вычислил маршрут, которым мог следовать убийца, если Ульрика заметила его из хижины. Он решил пройти тем же путём по полуострову и увидеть место убийства Харланда своими глазами – ведь он же нарисовал этот пейзаж, ради всего святого!

Красота места, которое Харланд так любил, поражала, но также и его запустение и заброшенность: ржавеющий в море корпус, погасший маяк и изуродованные свидетельства береговой обороны времен войны или паранойи, которые он не мог определить. Он нашел это место без особых трудностей. Полицейская лента развевалась на ветру, а машины скорой помощи оставляли следы шин и взметали клочья мха. Масляная краска, еще не высохшая, была размазана по земле; подпалины и следы крови на траве говорили всю историю. Он подумал о Харланде и об Ульрике, которая пришла на место происшествия и обнаружила своего мужа мертвым, ее худшие опасения сбылись. Однако он не сдался без борьбы, и в результате убийца был пойман. Пытался ли он передать последнее сообщение, когда убийства уже совершались в Лондоне и Вашингтоне?

Он сделал полный круг, осознавая, насколько изолировано это место даже для этой заброшенной полоски земли, затем направился к хижине. Прошло несколько минут, прежде чем она показалась ему. Он остановился как вкопанный и поднял бинокль.

– у двери стояла женщина с большой сумкой на плече и чёрным шарфом, обмотанным вокруг шеи и головы. Из дома вышел мужчина…

высокий, молодой, очень худой, в шапке и с небольшим рюкзаком.

Из металлической трубы дымохода струился дым. Перед уходом они что-то сожгли – двадцать минут назад дыма не было. Пара отправилась в путь, но вместо того, чтобы направиться к месту, где припарковался Сэмсон, они пошли по тропинке на запад и вскоре скрылись из виду. Он опустил бинокль и продолжил путь. Он был слишком далеко, чтобы разглядеть лица пары, но он узнал бы широкую, уверенную походку женщины где угодно. Зои Фримантл.

Он подошёл ближе и осмотрел окна, чтобы убедиться, нет ли внутри какого-нибудь движения. Убедившись, что никого нет, он подошёл и дернул дверь. Она была заперта. У Зои и её друга был ключ. Но и у него был ключ от Ульрики. Он открыл дверь и снова запер её, оказавшись внутри. Бумага

В дровяной печи тлел пепел. В воздухе витал запах конопли. Липкий коричневый след на пепельнице свидетельствовал о том, что там недавно тлела сигарета или косяк. На крошечной кухне он положил руку на чайник. Он был тёплым. В мусорном ведре валялись пустые банки из-под фасоли, нарезанные помидоры и бутылка вина, а в сливе раковины застряли остатки пасты. Осмотр душевой выявил кусок мокрого мыла в мыльнице и влажную зубную щётку. Зои и её подруга спали и ели там, хотя и недолго, подумал он.

Они не перевернули всё. Главная комната, служившая одновременно столовой, гостиной и студией, выглядела нетронутой. Несколько бумаг сгорели в дровяной печи – вот и всё. Он открыл дверцы печи и осторожно поднял пепел кочергой, чтобы проверить, не осталось ли каких-нибудь следов письма или печати. Ничего.

Он чувствовал, что вторгся в уютное убежище Харландов, но напомнил себе, что находится там по приглашению Ульрики. Он подумал, знала ли Ульрика о её присутствии и хотела ли она, чтобы он её нашёл, но почему-то сомневался в этом. Если бы знала, она бы оставила записку с указанием карты. Но Зои пришла туда не просто так, а чтобы что-то найти. Он начал тщательный осмотр главной комнаты, где Харланд и Ульрика прожили последние месяцы. Он открыл ящики, пощупал верхние полки, пространство под столом, стульями и диваном. Он отодвинул старый келим, проверил половицы и деревянные панели стен, проверяя, не прогибаются ли они. В спальне он провёл похожий осмотр, заметив чёрные следы от масляных ламп и свечей на потолке и над кроватью. В шкафу лежала одежда, на тумбочке лежало несколько книг, но больше там почти ничего не было.

Он вернулся в главную комнату, сел за стол, где работал Харланд, отодвинул стул и, держа в руке напиток, стал смотреть на море.

Поверхность стола была покрыта узором из колец. Присутствие Харландов было очень сильным, как и их счастье и любовь. Он начал рассматривать художественные материалы. Там были книги с рисунками углём и акварелью, быстрыми и яркими. Сэмсон подумал, что ему бы хотелось иметь такую.

Он отодвинул стул и увидел, что холст прислонён к стене рядом с кучей вещей, накрытых тканью. Он поднял ткань – открытую коробку с масляными красками, тюбики без крышек, пару альбомов для рисования, складной мольберт и стул, тряпки, бутылки с осушителем. Всё это…

Только что выброшенные, и Самсон знал, почему. Их забрали с места убийства и, вероятно, передали Ульрике полицейские. Или, возможно, она сама собрала их и прикрыла, чтобы не смотреть. Он перевернул холст – ещё влажный на ощупь – и положил его на стол, прислонённый к стене, отступил назад и сразу понял его значение. Стремительный отрывок в серых и тускло-зелёных тонах