Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

– Выясню. Все?

– Пока да. Я к начальству. После созвонимся, наверное, подъеду в отель, – поднялся из-за стола и Казаринов.

Казаринов подумал, что странно – о такой дорогой покупке Полина не упомянула. Не знала? Скорее всего. Муж, видимо, готовил сюрприз. Ей или… женщина? У Лафара могла быть встреча с любовницей, он ждал ее, зная, что жены не будет.

Ну и отношения у четы Лафар! Прямо – высокие! Свободный брак. Но тогда почему они заселились в один номер? Если почти развелись, остались только формальности. Или он что-то не понял и у них изменились планы? Помирились? Детский сад…

Саша вернулся к столу и открыл протокол опроса Полины. Он еще раз прочел ее ответ на вопрос о причинах ее возвращения из Франции на родину.

Никаких четких объяснений: «Знаете, как бывает – чувства проходят, дочь выросла, мы для нее стали скорее, дурным примером как пара, семья фактически распалась давно. Встал вопрос о поступлении Соланж в университет, и она меня удивила, заявив, что хочет учиться в России. С Филиппом вопрос решился миром – он сторонник традиционного воспитания молодежи, поэтому и отпустил дочь».

И ни слова о том, что муж – бывший.

– Вы с мужем состоите в официальном разводе?

– Пока нет. Филипп решил вдруг эмигрировать из Франции в Россию. О причинах не спрашивайте, не знаю. Законный брак в этом случае – самый надежный способ, – прозвучало в ответ.

Ему тогда показался ее ответ неубедительным. А вопрос остался – зачем Лафару вдруг понадобилось российское гражданство?

«Возможно, ответ на этот вопрос и даст понимание, кому могло помешать это его решение стать россиянином. До такой степени, что этот кто-то пошел на преступление. Какой-то куш уплыл бы из рук… Картины? Не исключено. Нужно спросить о наследстве у матери Лафара, наверняка у нее имеется каталог коллекции, которую муж Полины собирался завещать младшей. А старшей? О ней пока ничего не известно, кроме того, что ее мать тоже русская женщина по имени Наталья. Опять же, рассказать о первом браке старшего сына может мадам Луиза Бонье-Лафар. Что же, вопрос откладывается до ее прилета», – решил Казаринов и посмотрел на часы – почти два, пора к начальству.

* * *

– Проходи, Леночка, – Кира Владимировна посторонилась, пропуская Елену Борскую в квартиру.

Та, не разуваясь, сразу направилась на кухню.

Ничего не изменилось, подруга по-прежнему не признавала чужих тапок и лучшим местом для задушевных бесед и откровений считала закуток в просторном помещении, бывшем некогда сборным пунктом жителей коммуналки.

По факту в этом купеческом особняке, построенном в семнадцатом веке, в советское время было две квартиры, каждая занимала целый этаж. Тогда родителям мужа Киры Владимировны Амелии и Борису Радовым принадлежали две смежные комнаты из семи. Николай вспоминал, как катался на трехколесном велосипеде по коридорам, а мать даже не пыталась его остановить. Хотя шуму он производил много, с упоением давя на резиновый клаксон и во все горло распевая песни. Позже, когда Николай уже стал студентом, этаж был поделен на три квартиры. При разделе матери и сыну Радовым (отца к тому времени уже в живых не было) остались их две большие комнаты и сорокаметровая коммунальная кухня, из которой они выгородили еще одну небольшую спальню, ванную комнату и кладовую. Конечно, кухонное помещение значительно уменьшилось в размерах, но зато рядом с кладовой получился уютный уголок: возле узкого высокого окна удобно разместился овальный стол со стульями.

И сейчас подруга Киры Владимировны решительно направлялась именно туда.

– Рассказывай, Кира! – приказала Елена, настежь распахивая одну створку окна.

Кира Владимировна молча поставила на стол пепельницу – Елена Борская курила постоянно, почти не делая перерывов.

– Ночью в московском отеле был убит муж Полины Филипп Лафар. Произошло это в то время, когда она и твоя Юля сидели в баре. Пока они общались…

– Интересно… Общались, говоришь? С чего бы это? Насколько я знаю, Полина не интересовалась моей дочерью с выпускного. Или я что-то пропустила? – перебила ее Елена.

– Я тоже так думала. Но, видимо, Поля, прилетев вчера в Москву, позвонила ей и попросила о встрече. Мне она сказала, что просидели они в баре до пяти утра. А потом Юля уехала, а Поля, поднявшись в номер, обнаружила тело Филиппа. Расследование ведет Юлин муж.

– Казаринов? – небрежно заметила Елена. – Район Измайлово? Понятно, его территория. Учти, Кира. Мой зять звезд с неба не хватает. Так себе следователь, быстрого раскрытия преступления не жди.

– Главное, чтобы Полину подозреваемой не назначил.

– С чего бы это? Если она с Юлькой была, та всегда подтвердит. Да и на кой Полине убивать мужа, притащив в Россию? Она могла его отравить и в Париже.

– А почему ты решила, что его отравили? Его зарезали… тьфу, как-то я выразилась нехорошо. Словно о…

– Свинье? Любишь ты зятя, подруга, – ухмыльнулась Елена, а Кира Владимировна лишь кивнула, соглашаясь. – Что еще Полина рассказала? Почему вернулась? Ты же говорила, она уехала улаживать дела с разводом.

– Как оказалось, причина совсем другая. Честно говоря, весьма шаткое объяснение Полины меня насторожило. Якобы Филипп решил завещать коллекцию полотен, которая досталась ему от родного дяди, только Соланж. То есть оставить старшую дочь от первого брака ни с чем. Столь щедрый подарок он готов сделать только при условии, что Полина приостановит бракоразводный процесс. Он, видишь ли, вознамерился стать гражданином России!

– Ну, это понятное желание…

– Чего уж тут понятного, Лена! Филипп даже приезжать в гости отказывался, называя нас варварами. И вдруг возлюбил страну, о которой всегда говорил с презрением? Быть не может!

– Хорошо. Озвучь свою версию.

– Уверена, хотел сбежать от кредиторов. Он – игрок!

– Смешно, Кира. В наше время найти человека на любом континенте не проблема. Даже если предположить, что задолжал он неподъемную для него сумму, прятаться не вариант. Платить все равно придется. Деньгами или жизнью… А возможно, ты права, поняли, что с него нечего взять, убили.

– А вдруг теперь его долги перейдут к Полине?! Развод не состоялся же! – замирая от ужаса, предположила Кира Владимировна. – Что делать, Лена?

– Не суетиться заранее, это уж точно. Соланж знает о смерти отца?

– Нет. Она еще… спит. И это – вторая проблема.

– Ах да, ты же сказала, что проблем две. И что? Ну, спит ребенок. Мои тоже до полудня не встают. Полночи в телефонах – конечно, не высыпаются.

– Соланж пришла пьяная утром. Просто невменяемая, – тихо произнесла Кира Владимировна. – Ты не знаешь, она с Матвеем была ночью?

– Нет. Мотя с Никой вернулись в одиннадцать. У нас договоренность. Я