Вы не поверите! - Питер Чейни

булавку в обивку подлокотника и шатаясь побрел в мужской туалет.

На него никто не обратил внимания. В «Зидлер-клубе» полно парней под кайфом, и, пока они никого не трогают, на это закрывают глаза.

Вспоминаю недавние слова Джеральдины: когда принесли радиограмму, она ужинала с Сержем. Серж видел текст и потому знал, что она отправится на встречу со мной. Но зачем ей понадобилось травить Родни, если это действительно была она?

Самая очевидная причина: Родни что-то нарыл на ее женишка и собирался передать сведения мне. Джеральдина во что бы то ни стало хочет выйти за Сержа. Она понимает: если Родни поделится собранными сведениями с ее отцом, старик, как и грозился, лишит ее денег. Вот она и решает вывести Родни из игры раньше, чем он встретится со мной.

Как вам такой расклад? Для меня он донельзя паршивый. Понимала ли Джеральдина, как сильно рискует, подмешивая Родни отраву? А если бы он испустил дух прямо в нише? И еще, откуда она узнала, кем на самом деле был Родни? Как пронюхала, что он агент ФБР? Родни вообще не должен был вступать с этой дамочкой в разговор до моего появления. От него требовалось появиться в клубе и поторчать неподалеку от входа, пока не увидит меня.

Значит, Джеральдине самой пришлось вовлечь Родни в разговор. Придумать какую-нибудь липовую историю, ради которой он согласился уединиться с нею в нише и задернуть портьеру. Возможно, она знала, что яд не убьет его сразу, но заставит почувствовать себя плохо и он отправится в туалет. Но чем больше я убеждаю себя, что близок к пониманию произошедшего, тем настойчивее мой взгляд в зеркале говорит: «Лемми, это все чушь собачья». Разве Джеральдина не уверяла, что Серж чудесный парень и она совсем не возражает против любых проверок его, как она выразилась, «происхождения»? А ведь она дамочка неглупая и должна соображать, что смерть Родни только усилит мой интерес к Нарокову.

Нет. Родни убили потому, что его нужно было стремительно убрать с доски. Невзирая на риск, вывести из игры еще до моего появления. Причина более чем ясна: Родни добыл сведения, и если они станут известны мне, то могут существенно подпортить жизнь Джеральдине и Нарокову. Повторяю: невзирая на риск, им нужно было спешно устранить Родни.

Можно, конечно, допустить, что Родни отравили еще до приезда Джеральдины в «Зидлер», но шанс просто ничтожный, и его я отбрасываю. Швейцар говорит, что вроде помнит, как Родни входил в клуб, причем не так давно. Однако Джеральдине хватило времени, чтобы заметить его, вовлечь в разговор, зазвать в нишу и плеснуть отравы в выпивку.

И тут мне в голову приходит совершенно невероятная мысль. Возможно, полный бред, но если догадка подтвердится, это кое-что прояснит.

Что, если старик Перринер очень даже прав? Давайте взглянем на все его глазами. Допустим, вначале Нароков знакомится с Джеральдиной, рассчитывая вскружить ей голову, влюбить в себя и жениться. Он видит богатенькую, избалованную девицу, которая привыкла получать все, что хочет, и уверен: ее отец смирится с браком.

Но не тут-то было. Нароков убеждается, что папаша Перринер вовсе не лопух и разбирается в людях. Но граф не унывает – у него есть запасной план. Если Бадди Перринера похитят, старик станет сговорчивее. Согласится «стальной король» на брак дочери с Сержем – отлично. Не согласится – ему пришлют записочку с требованием скромного выкупа в пару миллионов долларов. Однако записка придет не от Нарокова. Это сделает кто-то другой, чтобы репутация благодетельного казака-героя осталась незапятнанной.

То-то будет весело, если окажется, что в похищении Бадди и шантажировании его отца участвуют Хуанелла и Ларви Риллуотеры!

Они бы не побрезговали таким развлечением. Если моя догадка верна, то понятно, почему Хуанелла оказалась на борту «Фельса Ронстрома» и поплыла во Францию, а также почему ей прислали радиограмму с вопросом обо мне и за подписью «ваш дружок».

Джеральдина говорила, что показала радиограмму Нарокову. Значит, это он отправил сообщение Хуанелле. О’кей. Предположим чисто теоретически: с Бадди что-то приключилось. Возможно, о первоначальном плане похищения Джеральдина вообще не знала. Скорее всего, она даже не догадывалась, что его увезли по запасной схеме. А потом Нароков вдруг обнаруживает: у него на хвосте висит Уилкс и тому много чего известно о русском удальце.

М-да… шикарная подстава для Джеральдины! Нароков понимает, что влип по полной. Похищение и вывоз человека за границу – федеральное преступление, за которое дают пожизненное, отправляя мотать срок в Алькатрас. Серж прекрасно об этом знает. Но кто может на него настучать? Бадди? Вряд ли. Его держат в таком месте, откуда не вякнешь. Остается Родни Уилкс.

Я вполне допускаю, что любовь к Нарокову застилает Джеральдине глаза. Она готова на все, только бы спасти его от пожизненного. В том числе и на убийство Уилкса готова. Мне хорошо знакома эта особенность женского характера. Если дамочка по уши втюрилась в парня, она пустится во все тяжкие, лишь бы его удержать.

Возвращаюсь в нишу. На лице Джеральдины все та же спокойная, обворожительная улыбка. Заказанная выпивка давно ждет, однако я даже не притрагиваюсь к стаканчику. Делаю досадливую физиономию и говорю Джеральдине:

– Черт знает, куда запропастился этот Уилкс. Звонил на квартиру и еще в пару мест, где он мог задержаться. Там он не появлялся. Думаю, ждать дальше бесполезно.

– Я тоже так думаю, – отвечает она и надевает плащ. – Мистер Хикори, и что вы теперь намерены делать?

Я улыбаюсь:

– Время уже позднее. Но работа есть работа. Мне хочется поскорее ее закончить и вернуться в Нью-Йорк раньше, чем у Гитлера закончатся подводные лодки. Вы не против, если мы отсюда поедем к вашему жениху? После всего, что вы о нем рассказали, мне просто не терпится увидеть парня, способного так вскружить вам голову, даже если он русский граф.

Она смеется:

– Почему бы нет? Конечно, поехали к Сержу. Он будет рад с вами познакомиться. Но чтобы не застать его врасплох, я вначале позвоню.

Я целиком с нею соглашаюсь. Джеральдина встает, и мы идем к телефонной будке на другой стороне вестибюля. Будка тоже в нише. Открыв Джеральдине дверь, замечаю обычный аппарат, а не телефон-автомат.

Закрываю дверь и спешу к ближайшему официанту. Показываю парню пятидесятидолларовую купюру:

– Если у этой линии есть параллельный аппарат и вы меня к нему проведете, полсотни ваши.

– Прошу сюда, месье, – говорит он и улыбается. – Иногда мне тоже любопытно послушать, о чем говорят леди.

Официант ведет меня в служебную комнату, где на столе стоит параллельный аппарат. Отдаю парню пятьдесят зеленых, и он исчезает.

Снимаю трубку. Послушав пять секунд, все понимаю. Я не рассчитываю услышать что-либо интересное, поэтому быстро возвращаюсь к будке и жду, когда Джеральдина закончит разговор.

Вскоре она выходит. Говорю вам, на вид – сама невинность. Разве такая способна на подлости?

– Серж очень обрадовался, – сообщает Джеральдина. – Он нас ждет.

Отвечаю, что готов с ним познакомиться. Прошу швейцара вызвать такси, и мы ждем на улице. Когда машина подъезжает, распахиваю дверцу и забираюсь вслед за Джеральдиной.

На улице жуткая темень. Вскоре соображаю, что мы едем в сторону площади Оперы. Джеральдина кутается в плащ и придвигается, ее коленка словно ненароком касается моей. Я улавливаю запах духов. Аромат очень тонкий. Меня подобные духи всегда наводят на мысль: каких неожиданных выкрутасов можно ждать от дамочки, которая выбирает именно такую марку? Я уже упоминал: природа щедро одарила Джеральдину. Про таких говорят – родилась с серебряной ложкой во рту. Смотреть на нее одно удовольствие. И при всем этом дамочка не обделена мозгами.

– Должно быть, у частного детектива очень увлекательная жизнь, – говорит она. – И полным-полно волнующих моментов. Так, мистер Хикори?

Я улыбаюсь и говорю «да». Порой волнующих моментов даже слишком много.

Она подвигается еще ближе. Слышу ее негромкое дыхание.

Я никак не реагирую. Бывало у меня немало таких моментов с дамочками. И надеюсь, еще будет. Но целовать Джеральдину – все равно что целовать зеленого ужа. Только у ужей нет яда, а эта дамочка сочится им с головы до пят.