Человек в прицеле - Александр Александрович Тамоников

здесь произошло? — спросил он, оглянувшись на Когана, который методично обходил двор между домами.

— Вон, смотрите, — кивнул майор на открытую дверь небольшого сарая. — Здесь уголь хранится для котельной. Дворник отвечал за отопление, присматривал за котельной. Тут его и нашли.

Шелестов посмотрел на лежащего на боку старика в черном фартуке. Присев рядом с телом, посветил фонариком: крови на трупе не было, внешних повреждений тоже.

— А почему вы решили, что его убили? — спросил он. — Может, зашел, а тут у него вдруг сердце прихватило.

— И он, предварительно плотно прикрыв за собой дверь и закрыв ее снаружи на задвижку, тихо умер, — кивнул оперативник. — А вообще-то, сейчас судебный медик приедет, он нам что-то и прояснит.

— Закрыта, значит, была… — поднявшись на ноги, покачал головой Шелестов. — Вы правы, покойники за собой двери не закрывают. Кто-то его сюда положил. И сделал это до начала снегопада. Кто нашел тело? Я, когда подошел, увидел только следы взрослого человека и маленькие — ребенок?

— Да, его внук нашел, когда дед вышел на пару минут и не возвращался целый час. А взрослые следы — мои. Ну что? Пойдемте, поговорим с мальчишкой. А то я так, в двух словах его опросил. Там еще мать мальчугана. Естественно, с ней трудно будет побеседовать.

Оставив милиционеров у сарая встречать криминалистов, Шелестов, Коган и Кондратьев вошли в маленькую квартиру с отдельным входом на первом этаже. Небольшая комната была разделена пополам занавеской, сдвинутой сейчас в сторону и открывающей взгляду кровать и лежавшую на ней рыдавшую в подушку женщину. Мальчонка лет восьми в шерстяном свитере не по размеру сидел рядом и, поглаживая по плечу женщину, монотонно твердил: «Ну не плачь, мама, ну не надо…»

— Зоя Васильевна, — позвал Кондратьев, снимая свою кубанку и приглаживая волосы.

Женщина все же собралась с силами. Попросила подождать и, умывшись у умывальника в углу, присела на табурет у круглого стола под абажуром. Припухшее от слез лицо, растрепанные волосы, которые никак не слушались и не хотели ложиться, все же не скрывали, что женщина еще молода, моложе сорока лет. И мальчишка очень похож на нее. Коган взял разговор в свои руки, помог хозяйке успокоиться, и та стала понемногу рассказывать. Оказывается, дворник Степан Захарович был не отцом ее, а свекром. Муж Зои Васильевны погиб еще в 42-м под Ржевом. А теперь вот она осталась совсем одна с ребенком на руках. Степан Захарович хоть и получал мизерную зарплату за свой труд, но все же его уважали, да и мужские руки в доме были. Но больше всего женщина переживала из-за того, как понял Шелестов, что умер последний человек, который хоть как-то напоминал о муже. Рассказ мальчишки ничего нового или важного не дал. Выскочил мальчуган раз, выскочил второй во двор, чтобы позвать деда, а тот не отзывается. Подумал, может, дед со стороны улицы снег убирает. В сарай заглянул просто так, по привычке, увидел деда, испугался и к матери побежал. Та сразу все и поняла. А милицию вызвала уж соседка.

— Ты, Матвейка, не видел, может, сегодня или вчера твой дед Степан с кем-то незнакомым разговаривал на улице или во дворе? Или, может, видел незнакомого человека, кто во двор к вам заходил?

— Не, я тут всех знаю, к нам никто и не ходит. Только почтальонша тетя Таня, но она по утрам приходит.

Первые выводы после осмотра тела пожилой судмедэксперт уже сделал.

— Ну, что я вам могу сказать, товарищи, — покашливая, как заядлый курильщик, заявил он. — Я было подумал, что старик скончался от сердечной недостаточности или еще по какой причине, связанной с возрастом, с возможными хроническими заболеваниями. Но выглядит он неплохо для своего возраста, да и характерных изменений кожного покрова, как бывает при инфарктах, сердечных приступах, нет. Холодно на улице, но, думаю, дело не в этом. Другая причина смерти. Точнее скажу после вскрытия, но для этого надо тело как можно скорее отвезти в морг, оно слишком быстро остывает.

— Так что вы предположили? — напомнил Шелестов. — Вы начали говорить, что заподозрили другую причину.

— Ну да, — кивнул врач. — У старика на шее стало пятно посмертное проявляться, как будто ему передавили сонную артерию. Если все верно, значит, убийство это.

Когда тело увезли, Коган подошел к Шелестову, взял его за пуговицу шинели и задумчиво произнес:

— Кто умеет вот так, надавив на сонную артерию, убить человека? Кто-то с хорошей подготовкой и довольно хладнокровный. Старик слаб, чтобы сопротивляться. А душить или пользоваться финкой — слишком откровенно оставлять следы. А тут, глядишь, милиция подумает, что сам помер.

— Ты же видел, что сарай был закрыт снаружи? Ничего себе подготовка! Если убийца хотел имитировать смерть от естественных причин, он бы не стал запирать сарай, а все оставил бы как есть.

— А я тебе отвечу, Максим! Этот человек хотел, чтобы старика нашли как можно позже. Он мог не знать, что дворник живет с невесткой и внуком. Не местный он, случайный человек в этом районе.

— Хм, логично, — согласился Шелестов. — Осмотр цеха показал, что у погибшего агента там не было долговременной лежки, я думаю, что таких мест, как этот завод, у них несколько. И они используют то одно укромное место, то другое.

— Вот ты и согласился, что мы имеем дело с немецкой агентурой, — удовлетворенно заметил Коган и отпустил пуговицу.

Снег уже почти перестал идти. Буторин остановился на перекрестке и задумчиво посмотрел на широкую улицу перед ним и небольшую улочку, уходящую вправо. Этой улочкой вполне можно пройти к территории завода, решил он. И какой путь выберет человек, который хочет, чтобы его заметили как можно меньше людей? И Буторин свернул направо и сразу увидел то, что искал, — магазин «Хлеб». У входа в магазин пожилой мужчина, странно прихрамывая, чистил деревянной лопатой снег. При появлении идущего в его сторону военного мужчина оставил лопату, вытер рукавом фуфайки лоб и стал ждать.

— Здравствуйте, — кивнул Буторин и протянул удостоверение.

— Да ты, мил человек, мне словами скажи, кто ты есть. Я же без очков все равно ничего не разберу. Вдаль вижу, разглядел, что ты военный, при погонах. А вот вблизи только с очками, а они в магазине на столике лежат.

Оперативник сначала решил, что зря подошел к подслеповатому человеку, но, услышав, что тот как раз вдаль видит хорошо, улыбнулся и представился:

— Майор госбезопасности Буторин. Хотел с вами посоветоваться, папаша. Как мне вас звать-величать?

— Звать меня Иваном Михайловичем, а величать особо нечем, — рассмеялся словоохотливый старик. — Заслуг у меня