Звезда героя - Сергей Малинин

Витька был в семье Машковых приемышем. Родители его погибли в автомобильной катастрофе, когда ему было неполных три года. Машковы сначала приютили сына своих друзей, а потом и усыновили, дав ему свою фамилию. Эту историю Одинцову поведал капитан Кук. Сам Машков по ходу повествования вставлял ворчливые замечания, сводившиеся в основном к фразе: «Ну хватит уже болтать». Впрочем, серьезных возражений против того, чтобы Кук посвятил Одинцова в подробности его личной жизни, Машка так и не высказал, предпочитая, по всей видимости, чтобы старый приятель узнал обо всем сразу же и, по возможности, от друзей, а не от досужих сплетников. Да и что тут было скрывать?

К рассказу Кукушкина кавторанг добавил только, что его приемный сын в силу неугомонности характера так и не смог окончить военно-морское училище – вылетел в конце третьего курса за неуспеваемость и систематические нарушения дисциплины, выражавшиеся в основном в самовольном оставлении расположения части и пререканиях со старшими по званию. Получив от приемного папаши честно заработанную головомойку, юный разгильдяй отправился отдавать долг Отчизне в почетном звании мичмана и с тех пор, вот уже третий год подряд, не уставал на разные лады повторять старую поговорку, гласящую, что лучше иметь дочьпроститутку, чем сына-прапорщика.

Выслушав это нелицеприятное дополнение к выданной капитаном Куком информации, Одинцов пожал плечами. Люди взрослеют по-разному – кто-то быстрее, кто-то медленнее. Иные не взрослеют совсем и даже на четвертом десятке лет способны дать в морду контр-адмиралу за то, что тот пристает к жене соседа. И высшее образование дается не всем, и далеко не все испытывают в нем потребность. И какая, в сущности, разница, сколько звезд и просветов на погонах, – был бы человек хороший!

Машков тем временем занялся приготовлением завтрака. Еще в курсантские времена он любил повторять, что каждый уважающий себя мужчина должен уметь готовить – не затем, естественно, чтобы полностью заменить женщину на кухне, освободив ей время для полировки ногтей, а просто для общего развития и для независимости от превратностей судьбы. Насколько твердо он придерживался этого принципа в повседневной жизни, судить было трудно: продемонстрированное им умение мариновать мясо для шашлыков мало что говорило о его кулинарных способностях, как и умение готовить яичницу, чем он и занимался в данный момент. Одновременно с яичницей на плиту была поставлена медная турка с кофе; из холодильника был извлечен пакет апельсинового сока, и Одинцов, озирая это великолепие, подумал, что для того, чтобы завтрак стал канонически американским, остается только присовокупить к яичнице пару ломтиков бекона.

Бекона в холодильнике у Машкова не оказалось, зато там нашлись помидоры, зеленый лук и укроп, которым кавторанг щедро посыпал яичницу. За стол уселись втроем, и Машков, как старший по званию, объявил, что по случаю выходного дня разрешает и даже рекомендует личному составу прямо с утра принять «наркомовские» сто граммов для поднятия боевого духа.

– Но не больше, – строго закончил он. – Вам сегодня нырять, а вода пьяных не любит.

– Не учи ученого – съешь яблочка моченого, – проворчал Одинцов. – Что ж ты, изверг, сына на такое дело посылаешь?

– А это потому, что я ему не родной, – поддевая на вилку кусок яичницы, с притворной обидой заявил Виктор. – Как говорится, не свое не жалко. – Получив короткую затрещину, он уронил яичницу обратно в тарелку и сказал: – Видали? А что я говорю? Отчим – он и в Африке отчим.

– А кого я с тобой пошлю? – проигнорировав этот выпад, сказал Машков. – Личный состав я в это дело впутывать не хочу, а Витька с пяти лет ныряет, как дельфин. Его бы к нам в отряд, там ему самое место.

– За чем же дело стало? – удивился Одинцов.

– А он не хочет, – слегка нахмурившись, сообщил Машков. Чувствовалось, что он уязвлен нежеланием приемного сына пойти по его стопам и безуспешно пытается это скрыть.

– Конечно, не хочу, – подтвердил Виктор, уплетая яичницу. – Чего я не видал у вас в отряде? Засекретят, как оружие массового поражения, и за бугор потом до самой смерти не выедешь. И вообще, я, может, на гражданку уйти желаю. Займусь бизнесом, куплю тебе приличную машину, дачу дострою…

– Это что-то новенькое, – еще сильнее нахмурился Машков. – И давно у тебя в голове такие мысли?

– Давно, – признался Виктор, – еще с училища. Не военный я человек, что тут попишешь? Вот закончится контракт, и сразу на берег.

Машков положил вилку и с силой потер ладонями щеки.

– Вот так порадовал, – сказал он, помолчав.

– Отстань от парня, – вмешался Одинцов. – Ну, чего привязался? Династию ему подавай! Сам до училища небось море только на картинках видел, а туда же – морская душа! Ты на море с суши пришел, ну а он – наоборот. Каждому свое, и какой от него будет прок на нелюбимой работе?

– А ты вообще помалкивай, заступничек, – огрызнулся Машков.

– Спасибо, Иван Андреевич, – сказал Виктор. – Если б не вы, он бы меня просто порвал.

– Еще не вечер, – напомнил Машков.

– И он еще удивляется, что я ему до сих пор ничего про это не сказал, – заметил Машков-младший. – Тиран! К такому под начало поступить – слуга покорный. Я вам, Иван Андреевич, не завидую.

– Может, ты, раз уж решил сухопутным заделаться, и к буксиру не пойдешь? – осведомился Машков.

– Пойду, конечно, – просто сказал Виктор. – Это же целое приключение, разве можно такое пропустить? Пистолет-то дашь?

– Не хотелось бы, – вздохнул Машков, – да, видно, придется. Только ты не злоупотребляй. И главное, смотри в оба. Этому типу, в отличие от тебя, терять нечего. Он уже убил человека и наверняка не остановится перед вторым убийством.

– Ловко у тебя получается, – заметил Виктор. – С одной стороны, гляди в оба и не дай себя убить, а с другой – не злоупотребляй… Под водой-то его даже криком не напугаешь!

– Я думаю, ты, Иван, пойдешь первым, – отмахнувшись от него, обратился Машков к Одинцову. – Установишь в трюме сеть-ловушку, оборудуешь место для засады. Он нам нужен живым, потому что от мертвеца никакого проку.

– Сеть – это ты хорошо придумал, – одобрил Одинцов. – Если ее с умом поставить, возьмем гада тепленьким.

– Просто страшно вас слушать, – без обычного балагурства произнес Виктор. – Что вы хоть там нашли, в этом буксире? А, отцы-командиры?

– Не твоего ума дело, – отрезал Машков.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – поддержал его Одинцов. – А в твоем возрасте, мичман, просто необходимо хорошо высыпаться.

– Ладно-ладно, – надув губы, проворчал Виктор, – не больно-то и хотелось! Что вы за люди? Не жизнь у вас, а сплошные государственные секреты и военные тайны. Самим