Человек в прицеле - Александр Александрович Тамоников

Лаврентий Павлович. Но уже ясно, что это стратегическая разведка, а не диверсионная группа.

Берия внимательно посмотрел на Платова, потом подошел к столу для совещаний и уселся напротив него, сложив руки на столе. Платов открыл папку, стал доставать листок за листком и обосновывать свою точку зрения. Берия слушал молча, даже не прикоснулся ни к одному документу. Он знал, что Платов уже все продумал, проанализировал, сделал выводы и даже продумал план действий. И в самом конце комиссар госбезопасности добавил:

— Я решил оставить пока группу Шелестова в Москве. Их задание я перепоручу другой группе, а Шелестова оставлю на «Фениксе». Сейчас у нас будет очень много работы в Москве, даже когда мы его возьмем. Немцы понимают, что война проиграна. Но самое главное, что это понимают и наши союзники. Они начнут насаждать свою резидентуру в нашей стране и после окончания войны будут использовать все силы немецкой разведки, которую быстро приберут к своим рукам после капитуляции Германии.

— Хм, — покачал головой Берия. — И я бы на их месте сделал так же. Хорошо, действуй, Петр Анатольевич! И не тяни. Фениксу надо заткнуть рот очень быстро. Слишком много планов у нашего военного командования, о которых Гитлер хотел бы узнать. На фронтах одна активная фаза сменяется другой, части Красной армии громят врага и рвутся в Европу. Никто не хочет, чтобы мы взяли Берлин, а мы должны сделать это быстрее союзников, даже если немецкие части весной начнут капитулировать одна за другой на Западном фронте. Англо-американское командование имеет приказ принять капитуляцию Германии раньше нас.

Шелестов уже ждал Платова в приемной. Увидев комиссара госбезопасности, Максим Андреевич вскочил со стула, одернул гимнастерку и коротко доложил, что группа оповещена и прибудет в течение часа. Платов уже привык к этой манере командира группы прилетать намного раньше своих подчиненных, чтобы успеть понять, какого рода предстоит задание. Успеть оценить и обдумать его сложность, возможные риски.

— Заходите, раз вы уже здесь, — кивнул Платов и первым вошел в кабинет, включил верхний свет и бросил на стол папку.

Шелестов плотно прикрыл за собой дверь и подошел к столу, пытаясь понять по внешнему виду, по лицу своего начальника его настроение, мысли. Но кроме того, что комиссар госбезопасности сильно устал и спал, наверное, всего пару-тройку часов, он ничего понять не сумел. Платов часто переигрывал своего талантливого подчиненного и раньше времени не сообщал ему вообще никакой информации о предстоящей операции. Вот и сегодня Петр Анатольевич сел за свой рабочий стол, положил руку на папку, с которой вернулся от Берии, но заговорил совершенно о другом:

— А Москва сильно изменилась за это время с начала войны, не так ли, Максим Андреевич?

— Да, — кивнул Шелестов — он тоже отмечал эти положительные изменения к зиме 1944 года. — Нет в людях напряжения, которое охватывало буквально каждого в июне 41-го, и потом, когда немцы прорвались к самым окраинам, когда шла эвакуация. А теперь салюты в честь побед, празднование Нового года, Первомая, 7 ноября! Наш народ не сломить! И наши враги должны это знать!

— Да, враги, — как-то странно произнес Платов, и его лицо сразу сделалось смертельно усталым. — Вот и день Великого Октября отпраздновали … А на душе как будто сорок дней по русскому обычаю — поминаем своих товарищей. 5 ноября, 7 ноября, сорок дней назад одному нашему товарищу, погибшему еще весной за линией фронта, было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. А другого нашего товарища казнили в недружественной нам стране. Он погиб на своем боевом посту как разведчик, который сделал все, что было в его силах и даже выше его сил, для нашей страны! Мы теряем товарищей, и это неизбежно, через это приходится проходить.

— Наше задание будет за линией фронта, за кордоном? — спросил Шелестов.

— Нет, я всего лишь хотел предложить вам помянуть наших товарищей. — Платов поднялся, подошел к шкафу, достал оттуда бутылку коньяка и две рюмки…

Группа прибыла через двадцать минут, и Платов сразу перешел к информации по делу Феникса. Оперативники слушали молча. Все вопросы, которые могли возникнуть, Платов задавал себе сам и тут же давал на них исчерпывающие ответы. В том числе и о том, что группа Феникса, скорее всего, разведывательная. Сам резидент имеет доступ к информации на очень высоком уровне, и поэтому вряд ли это целевая резидентура. Наверняка сеть разветвленная, которая работает на собственное обеспечение. Перебрасывать через линию фронта, а тем более в Москву, все необходимое для работы сети сложно, практически невозможно. Пришлось бы тогда вагонами гнать все необходимое. Значит, группа имеет возможность подпитки на местном материале.

— Я не думаю, что они получают доходы еще и от банальных ночных грабежей, — усмехнулся Шелестов. — Но все же легальных доходов у них не может быть, значит, следует искать нелегальные. На что-то ведь надо жить, давать на лапу, спаивать нужных людей и все такое прочее.

— И не забывать, что для отвлечения внимания они могут пойти и на незамысловатые диверсии, — вставил Буторин. — Они же тоже понимают, что разведка должна прикидываться травинкой и никак не привлекать к себе внимание. А любая, пусть самая маленькая или даже не совсем удавшаяся диверсия — это отвлечение, перенацеливание наших оперативных сил. Разумеется, они не станут размениваться и рисковать, чтобы готовить покушение на первых лиц страны или армии.

— Согласен, — кивнул Коган. — Нужно будет внимательно присматриваться и тщательно анализировать все нестандартные агрессивные акции, плотно работать с московской милицией, а особенно с уголовным розыском, возможно, и проверять уже задержанных ими свидетелей, когда возникнут подозрения.

— Позвольте спросить, — нарушил наконец молчание Сосновский, разглядывая с ленивым видом ногти на своей правой руке. — А что дает радиоперехват? Есть расшифровка?

— Нет, Михаил Юрьевич, — чуть поморщился Платов. — Будь у нас расшифровка, разговор бы шел от текстов.

— Ну да, — охотно согласился Сосновский и посмотрел на Платова, а потом на Шелестова самым невинным взглядом. — Значит, придется связываться с подмосковными частями ПВО, постами ВНОС и анализировать пролет каждого прорвавшегося в район Москвы вражеского самолета. Не поездом же будут переправлять им батареи для рации, бланки документов, деньги. Кстати, мы можем получить свежие изменения требований к заполнению воинских документов сопровождения, командировочных, хозяйственных и иных документов? Они могут и не успеть с внесением изменений в свои бланки, которые будут пересылать сюда.

— Обязательно получите, — пообещал Платов, и тут на его столе зазвонил телефон.

Комиссар госбезопасности слушал, чуть приподняв густую бровь. Потом задал несколько уточняющих вопросов о том, где произошло, кто сообщил, наличие свидетелей, кто выехал. И,