Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин

комнате, покрасишь плинтусы… Выбьешь все ковры. Через месяц, как получишь отпускные, жду.

Задание жены Сергей выполнил за несколько вечеров. Для корабельного офицера работа по благоустройству своего дома всегда в радость. Тем более если никто не зудит над ухом и не грузит своими рекомендациями. Его Татьяна по этой части большой специалист. Иногда, во время маленьких семейных конфликтов, присущих любой ячейке общества, Сергей в сердцах говорил жене: «Из тебя, дорогая, получился бы неплохой старпом. Уж больно любишь ты командовать!»

Сравнение с грозным корабельным начальником было не случайным. Возглавлявший РТС корабля капитан-лейтенант Сергей Акелов был отзывчивым, добрым и справедливым человеком. По этой причине любой разговор на повышенных тонах, чем, к сожалению, нередко страдают отдельные рьяные старпомы, был для него неприемлем. За это в экипаже его уважали, а близкие друзья, с кем пришлось осваивать военно-морские науки еще в курсантские годы, а затем и на корабле, при общении называли его коротко – Акела. Это прозвище он получил на первом курсе училища и никак не ожидал, что оно перекочует вместе с ним в офицерскую каюту. Сказывалось не столько созвучие его фамилии с именем одного из героев полюбившегося мультфильма о Маугли, сколько личные качества, о которых было упомянуто выше.

– Акела, выручай, зашиваюсь. Нужно срочно исполнить предварительную прокладку на завтрашний выход в море, – просил штурман, он же однокашник по училищу Саня Антипин.

Акелов выручал. Он был мастер на все руки. Другой раз в каюту к Сергею вваливался озадаченный связист:

– Акела, у меня передатчик скис. Командир узнает – голову снимет! Пойдем, поможешь разобраться.

Сергей бросал свои дела и шел выручать сослуживца. Это дело святое. Недаром говорят: сам погибай, а товарища выручай. Впрочем, просьбы бывают, как и люди, различные…

Незаметно пролетел месяц. Через три дня в отпуск. У корабельного офицера это светлое пятно службы редко совпадает с летним периодом. Доморощенные поэты даже шутливые стишки по этому поводу придумали:

«На дворе мороз и вьюга,

В отпуск едет штурманюга.

Град и ливень до небес –

В отпуск едет РТС…»

У капитан-лейтенанта Акелова впервые за пять лет офицерской службы отпуск выпал на июнь-июль. Получив отпускные, он радостно купил билет до Питера. На сдачу дел и обязанностей начальника РТС командир корабля отвел ему три дня. Управился за сутки. Вечером к безотказному Акелову подошел командир БЧ-2 Анатолий Воронин.

– Серега, я слышал, ты холостякуешь? Помоги, брат, – слезно взмолился Воронин. – Моя еще не уехала, а мне позарез необходимо одну проблему решить, поговорить кое с кем. К себе товарища пригласить не могу, дело слишком щепетильное. Можно мы к тебе вечерком подгребем? Не волнуйся, все будет окей!

Акелов согласился. И хотя ему впору уже было размораживать холодильник, закупать в дорогу продукты и собирать чемодан, отказать сослуживцу он не смог. Для себя решил, мол, успею еще.

В назначенное время трель звонка возвестила о том, что на пороге его временно холостяцкой квартиры уже толпятся гости. Открыл и… обомлел. «Товарищем» Воронина оказалась миловидная девушка лет 25-27. И не одна, а с подругой. Толя Воронин вальяжно держал обеих «товарищей» под руки и расплывался в улыбке:

– Ну что, старик, принимай гостей. Чтоб ты не скучал, решил и тебе «товарища» доставить.

От неожиданности обескураженный хозяин квартиры сумел лишь промычать: «Заходите». Через несколько минут гости чувствовали себя в квартире Акелова, как дома. На журнальный столик были выставлены шампанское, конфеты и апельсины. Беседа лилась полноводной рекой, постепенно смывая остатки смущения и робости с лица хозяина квартиры.

Выпили за знакомство. Затем – «за милых дам». После третьего флотского тоста «За тех, кто в море, на вахте и гауптвахте», гостеприимному хозяину пришлось бежать в магазин. Он извинился, встал из-за стола и, подойдя к книжному стеллажу, извлек из него томик Лермонтова. Именно в нем они с женой хранили свои сбережения. Книга заметно потолстела. Оно и понятно, ведь вчера сюда он собственноручно вложил отпускные деньги. Почувствовав затылком взгляд гостей, Сергей посчитал неудобным что-то скрывать или перепрятывать. Взяв из пачки между страницами одну из купюр, он поставил томик Лермонтова обратно в стеллаж.

Вечер удался. Они пили коньяк и шампанское, закусывали шоколадом и мороженым, много танцевали и пели под гитару. Воронин разошелся не на шутку, в очередной раз поднял бокал и предложил тост за своего «закадычного друга Акелу» и за лучшее заполярное время – период «холостых» офицеров и «незамужних» дам. Затем сально пошутил, обозвав упомянутый сезон кобелиным. Женщины захихикали, всем своим видом и улыбками демонстрируя, что плоская шутка им понравилась. Опять танцевали. Непривычный запах духов чужой женщины под воздействием алкоголя уже больше не беспокоил совесть Сергея. Она уснула, оставив бодрствовать лишь инстинкты. А дальше…

…Что было дальше, Сергей Акелов помнит смутно: обрывки фраз, чей-то жаркий шепот и возмущенное: «Ты что, спишь?» Его разбудил аварийный крик Воронина:

– Акела, блин, подъем! Проспали на службу.

В квартире больше никого не было. Полдюжины пустых бутылок, коробки из-под конфет, апельсиновая кожура и прочие атрибуты минувшего застолья наглядно свидетельствовали: вечер удался на славу. В центре журнального стола алой губной помадой на клочке бумаги было выведено по-французски: «Мерси». Кто оставил данное послание, было понятно, но вот за что их благодарят, выяснили позже. Вместе с томиком Лермонтова из квартиры исчезли все деньги, как, впрочем, и надежда на долгожданный отпуск…

Вспоминая о той истории, капитан 1-го ранга запаса Сергей Алексеевич Акелов кисло улыбается и поясняет:

– В отпуск я все же поехал. Офицеры корабля собрали мне деньги, и, хотя я отказывался, насильно впихнули в поезд. После этого случая сослуживцы еще долго беззлобно шутили, мол, «наш Акела промахнулся!», а я дал себе зарок: никогда не поддаваться мимолетным соблазнам. Свободой следует пользоваться с умом…

Понятное дело, что чужие ошибки никому повторять не хочется. Но, к сожалению, от них никто не застрахован, особенно когда за окном вновь белые заполярные ночи, шутливо именуемые североморцами кобелиным сезоном.

13. МЕСТЬ МАСЛОПУПОВ

Специфический морской сленг давно и прочно прижился на кораблях и судах военно-морского флота. Бескозырку тут кратко называют беской, повара – коком, якорь – яшкой, стул – банкой, стол – баком. Командиры боевых частей за глаза зовутся бычками, столовая – камбузом, туалет – гальюном, а спирт – шилом. Комендоров, за спаренные стволы орудий, именуют рогатыми, а минеров – румынами. Кстати, это прозвище имеет свою историю. По одной из устоявшихся версий, оно укоренилось после знаменитого мятежа на Русском императорском флоте 14 июля 1905 года, когда