Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

гложут мой мозг, я не мог заснуть. Я думал, думал и вспомнил пословицы: «То кушанье — самое лучшее, что идет человеку через глотку вниз»; «Добро того, кто сам не пользуется, съедают другие». Вот я и решил немедленно осуществить этот совет. Ну, а теперь давай спать.тур. 5, 227

223. Угощение без продолжения

Насреддин был приглашен на угощение к правителю. Когда поели, его спросили:

— Ну, каков обед?

— Очень плох, — отвечал Насреддин.

Правитель разгневался, а Насреддин стал оправдываться:

— Вы не спросили меня, почему кушанья были плохие!

— Почему же? — спросили придворные.

— Угощение без продолжения всегда плохое, — сказал Насреддин, — так как от него остаются только приятные воспоминания, что сводит на нет всю приятность. Если эмир хочет, чтобы его угощение было приятным для нас, то пусть велит приготовить и ужин.

перс. 8, 124

224. Хоть раз умереть

Однажды в жаркий летний день сосед позвал Моллу в гости. Подали в большом кувшине холодный сироп. Хозяин дал Молле чайную ложку, а себе взял целый половник и начал черпать сироп из кувшина. Сколько Молла ни старался, но угнаться за ним не мог. А хозяин всякий раз, как зачерпнет, восклицает от восторга:

— Ох, умираю!

В конце концов Молла швырнул чайную ложку и выхватил у хозяина половник.

— Сосед! Дай и мне хоть раз умереть![167]

азерб. 6, 260

225. Дернул за веревку

Ученик Насреддина сказал ему:

— Ходжа, ты неприлично ведешь себя за столом. Надо не набрасываться на еду, как ты делаешь, а лишь слегка притрагиваться к каждому блюду, как поступают хорошо воспитанные чужеземцы.

— Ну что ж, — ответил ходжа, — давай привяжем к моей ноге веревку, и ты будешь дергать за нее каждый раз, когда решишь, что я слишком много ем.

Вскоре ходжу и его ученика пригласили в гости. Едва только подали угощение, как кот, сидевший под столом, стал играть с веревкой, привязанной к ноге Насреддина.

— Почему ты ничего не ешь? — спросили его хозяева.

— Почему, почему! — закричал он. — Да ведь мой ученик уже дернул за веревку.

тур. 34, 205

226. Незваный гость

Насреддина не пригласили на угощение по случаю помолвки, но он сам пришел в положенное время. Его спрашивают:

— Ведь тебя не звали, зачем ты пришел?

— Если хозяин дома такой невоспитанный, что не знает законов вежливости, это не значит, что я должен уклоняться от своего долга.

перс. 8, 146

227. Знакомый Насреддина

Насреддин шел по степи. Видит, сидят за едой несколько незнакомцев. Не говоря ни слова, он подсел к ним и стал тоже есть. Один из сидящих спрашивает:

— С кем из нас вы имеете честь быть знакомы?

— С ним, — указал Насреддин на кушанье.

перс. 8, 161

228. Пай Моллы

Однажды весной Молла вместе с приятелями пошел в одно из ближайших селений погулять. Он увидел там прохладные родники, журчащие реки, зеленые холмы — одним словом, цветок звал цветок, соловей — соловья. Посмотришь — и глаз не оторвешь.

Приятели решили остаться там на неделю и как следует погулять. И каждый из них обещал внести свою лепту в общее веселье. Один сказал:

— Доставлять хлеб всю эту неделю я беру на себя.

— Мясо с меня, — сказал другой.

— Сладости, — пообещал третий, — за мной.

Все обязанности были распределены. Очередь дошла до Моллы, и все взглянули на него, ожидая, что же он возьмет на себя.

— Если вы вздумаете здесь пировать не только неделю, а целый год, — сказал Молла, — я обещаю ни на минуту не покидать вас. Если же покину, пусть меня обзовут самым недостойным прозвищем, какое только есть на свете[168].

азерб. 6, 240

229. Ловкость Насреддина

Насреддин с четырьмя приятелями поливали ночью поле. Они сели ужинать, вдруг подул ветер и погасил свечу. Приятели договорились, что одному надо пойти за огнем, а остальные тем временем будут ждать и не прикоснутся к еде. Чтобы все знали, что никто не ест, они должны были сложить руки на животе. Но Насреддин ухитрился высунуть одну руку из-под колена и стал потихоньку уписывать плов. Когда принесли огонь, оказалось, что от еды почти ничего не осталось. Все набросились друг на друга с бранью, один только Насреддин помалкивал.

перс. 8, 147

230. Скупость

Насреддин говорит скупому соседу:

— Почему ты никогда не позовешь меня в гости?

— А потому, — отвечал сосед, — что у тебя завидный аппетит. Не успеешь проглотить один кусок, как уже второй в рот заталкиваешь.

— Если ты пригласишь меня в гости, — предложил Насреддин, — даю тебе слово, что между двумя глотками я буду совершать два раката* намаза.

перс. 8, 127

231. А тебе-то что?

— Смотри, вон несут гуся, — сказали Анастратину.

— А мне-то что?

— Его несут к тебе домой.

— А тебе-то что?[169]

греч. 35, 497

232. Голова с одним глазом

Насреддин купил баранью голову и развел огонь под деревом, чтобы сварить ее. Но тут к нему подошел незнакомец в надежде полакомиться. Насреддин решил избавиться от непрошеного гостя, встал и говорит:

— Мошенник-продавец подсунул мне голову с одним глазом, пойду обменяю.

С этими словами он снова пустился в путь и, отойдя подальше, спокойно съел голову.

перс. 8, 165

233. Кушанье без помех

Насреддину подали жирное блюдо.

— Если бы не было помех, — сказал он, — то это было бы отличное кушанье.

— Какие же помехи? — спрашивает жена. — Тебе принесли еду, остается только есть.

— Неужели ты не догадалась? — говорит он. — Еда хороша, когда нет соучастника. Вот если бы не было тебя, тогда кушанье было бы воистину прекрасным.

перс. 8, 128

234. Я говорю коротко

Однажды Молла ел кишмиш. Подходит к нему приятель и спрашивает:

— Молла, что ты ешь?

— Так... — ответил Молла.

— То есть, как «так»? Что это за ответ?

— Я говорю коротко.

— То есть как коротко?

— Ты спрашиваешь у меня, что я ем. Я скажу: «Кишмиш». Ты скажешь: «Дай и мне». Я скажу: «Не дам». Ты спросишь: «Почему?», а я отвечу: «Так...» Поэтому-то я заранее говорю: «Так...»

азерб. 6, 270

235. Ходжа и обжора

Пришел к ходже в гости обжора. Ходжа поставил кругленький столик, разложил хлеб и пошел за едой. Когда вернулся, он увидел, что на столе нет уже ни куска хлеба. Он ничего не сказал и пошел за хлебом. Пришел, а на столе еды не осталось. Тогда он схватил пустые блюда и побежал за кушаньем. Теперь уже на столе снова не было хлеба. Словом, ходжа бегал взад и вперед, пока в кастрюле не осталось уже еды, а в горшке — хлебных лепешек.