Почему нет? - Алекс Хилл

ком речь, наслаждаясь мягкостью прохладной кожи. – Вот черт. Давай я сама схожу за обедом. Ладно? А ты меня тут подмени.

– Что? Зачем?

– И сигарет тебе возьму. Синие ведь, да? – бросает она, уже распахивая дверь, и выскакивает из студии.

Удивленно моргаю и глупо таращусь в пустоту. Это еще что такое? Она пытается обо мне позаботиться? Защищает? Беззвучно смеюсь, шагая к стойке, и забираюсь на высокий стул. Смотрю на улицу через стекло и прищуриваю левый глаз, ослепленный выглянувшим из-за тучи солнечным лучом. Сердце стучит значительно ровнее, напряжение сползает с плеч. Жизнь отца больше меня не касается, и все-таки кое-что в его сделке кажется рациональным и даже заманчивым. Машина, помощь, деньги, в конце концов. Алексей Муратов не последний человек в нашем городе, и может, как отец для меня он уже бесполезен, но вот как должник и источник связей на будущее – очень даже перспективен.

Закрываю ящик с пузырьками красок для татуировок и обвожу взглядом кабинет – все на своих местах. Легкая усталость ощущается в ноющих мышцах шеи и спины, и я забираюсь в кресло, упираясь затылком в мягкий кожаный подголовник. Осадок от встречи с отцом все еще чувствуется горечью, но решение насчет завтрашнего вечера принято. Выгоды от этого мероприятия будет определенно больше, чем морального ущерба. Интересно, как сильно я смогу позволить себе напиться?

Через несколько минут приоткрытая дверь в коридор распахивается, в проеме появляется Ясмина и приваливается плечом к косяку, сложив руки на груди. После обеда мы с ней почти не разговаривали, я был занят клиентами и размышлениями, да и у нее хватало дел.

– Закончил? – спрашивает она.

– Да. Все уже разошлись?

– Ага.

– Тогда… – Я подаюсь вперед, чтобы встать с кресла, но Яся вдруг проходит в кабинет, заставляя меня остаться на месте.

Она медленно подступает ближе, задумчивая и нерешительная. Останавливается рядом и опускает ладони на широкий подлокотник:

– Сильно устал?

– Да не особо. А ты?

– Не больше чем обычно.

Тишина между нами пронизана недосказанностью, но вместе с этим еще и расшита бусинами близости. Доверие не всегда стирает неловкость. Есть вещи, в которых ты не можешь признаться даже себе, не то что кому-то еще. Ясмина молчит, а я все пытаюсь понять, что именно она хочет сказать. С чем это связано? С ее внезапным приступом ревности или с моим неврозом после встречи с отцом? А может, там вообще что-то иное?

– Ты как вообще? – наконец спрашивает она.

– Нормально. А ты себя как чувствуешь?

– Пойдет.

Мы оба врем. И оба знаем об этом. Ясмина беспокойно бегает взглядом по кабинету, а вот мое внимание всецело приковано к ней.

– Может, поужинаем? – предлагает она и не оставляет мне времени на ответ, продолжая: – Я могла бы что-нибудь приготовить или… сходим куда-нибудь. Что ты хочешь? Есть любимые места?

– Ты приглашаешь?

– Думаю, мне стоит загладить вину.

– Не понял. О чем ты?

– Яр, мне очень стыдно.

– За что?

– Я не должна была так вести себя. Ну, с Ангелиной. Ты ведь не мой… – Она морщится, прежде чем произнести желанное мною: – парень.

«Ох, Яся… ты и не представляешь, как быстро и легко мы можем это исправить».

– Вообще-то мне было даже приятно. Ревность – тоже своего рода комплимент.

– Не надо меня успокаивать, – строго говорит Ясмина. – Это было глупо и непрофессионально. Эта девчонка… не знаю, она просто не нравится мне. Наверное, по большому счету во мне говорит тупая женская зависть. Извини, что втянула тебя.

– Зависть? Ты сказала «зависть»?

– Ну конечно. Она красивая, молодая, без комплексов и предрассудков. Бьет татухи, флиртует с красавчиками. – Ясмина крепко зажмуривается. – Пожалуйста, если вы там уже на свидание собирались, не говори мне.

– Яся…

– Все, ничего вообще не говори, – перебивает она, не открывая глаз. – Прости. Больше этого не повторится. Честно. Я…

– Яся! – Мне приходится чуть повысить тон, чтобы привлечь ее внимание. Иной раз не верится, что эта девушка мнит себя взрослой. – Выдохни, – прошу я, и она послушно выпускает воздух из легких. – Лучше?

– Да не особо. Яр, мне правда жаль. Надеюсь, я вам ничего не испортила.

– Нечего было портить, – заявляю твердо.

– Но ты… мне показалось… Ты ведь потом, когда за обедом ходил… – бормочет она невнятно. – Ты ведь ее встретил, ту девушку, в которую влюблен. Ну-у-у, и расстроился. А получается, это я виновата. Может, у вас с Ангелиной все сложилось бы. Я вообще не должна вмешиваться в твою личную жизнь. Точнее, ты мне ничего не должен.

– Ты как вообще эту цепочку собрала?

– В смысле?

– В прямом. Ангелина мне не интересна. А встретил я отца.

Ясмина коротко вздрагивает и замирает. Так и вижу, как у нее перед глазами проносится подмена фактов.

– Отца?

– Да.

– Так ты из-за него расстроился? – то ли с облегчением, то ли все еще с беспокойством спрашивает она.

– Я казался расстроенным?

– А это не так? – Ее голос становится все серьезнее.

– Тебе не стоит обо мне волноваться, – отвечаю как можно мягче, уж точно не желая нагружать ее еще и своими проблемами.

Яся продолжает сверлить меня взглядом, а после делает крошечный шаг назад, обиженно поджав губы.

– Прости, – тихо произносит она. – Я снова перегибаю. Это не мое дело.

Ее ладони соскальзывают с подлокотника, но я успеваю схватить левую руку, не позволяя Ясе отойти.

– Я совсем не это имел в виду, – мотаю головой.

Стоит только потянуть, и Ясмина подходит ближе. Становится передо мной и крепче стискивает мои пальцы. И это уже что-то новое. Что-то другое между нами. Еще более личное и близкое.

– Ты правда переживаешь за меня? – произношу сквозь слабую улыбку.

– Конечно, переживаю, – кивает она.

– А приглашение на ужин – попытка подбодрить?

Еще один скромный кивок, и дрожь бежит вверх от моих запястий к локтям, а потом происходит то, о чем я мог только мечтать. Яся медлит всего долю секунды, словно решаясь, а затем залезает ко мне на колени, усевшись лицом к лицу и обнимая за шею.

– Была и другая идея, – говорит она, обдавая теплым дыханием мои губы.

Мои руки опускаются на ее поясницу, но быстро сползают ниже. Обхватываю ягодицы, заставив Ясмину качнуться ко мне навстречу, и вот уже весь сегодняшний день растворяется в дурманящей дымке.

– Смотрю, ты одобряешь, – горячо шепчет Яся, но вместо ответа я просто целую ее.

Смело и жадно вжимаюсь губами в губы в желании забрать ее всю только себе. В попытке прекратить этот фарс, но страх сильнее. Рано. Еще слишком рано. В ритме сердца пульсирует лишь