Нелюбимые - Дмитрий Болдин

— Стояли все подписи, ваше название, ваш логотип. И было сказано, что у нас будет ребенок! У меня и у Ани будет ребенок! Я сам видел своими глазами. Мы говорили с ней об этом и строили планы!

Я срываюсь на крик и бью рукой по стоящей на столе вазе. Она отлетает в сторону и разбивается о спинку стула, а из моей руки начинает медленно сочиться кровь.

— Она была беременна! От меня! Она уверяла, что не собирается делать аборт и что родит ребенка. Я об этом даже рассказал своей маме!

— Простите, пожалуйста…

— А сегодня я узнаю, что нет вообще ничего. Нет никакого оффера, никакого ребенка тоже нет. А я вообще заблокирован. Здесь! Один, блять. Я тут один!

— Извините…

— Как это получилось?!

— Извините, у вас есть еще ко мне вопросы?

— Что происходит?!

— Я не понимаю, о чем вы. У вас есть вопросы, касающиеся клиники?

— Блять, подождите, пожалуйста, не вешайте трубку. — По моим щекам текут слезы, я иду в спальню и сажусь на кровать. — Я не знаю. Я попал в ­какую-то странную ситуацию и ничего не понимаю, честно. Можете сказать, что на самом деле происходит, умоляю вас! Поверьте, я не сошел с ума, я видел все бумаги и держал их в руках. И сейчас жду ее тут… один.

— Простите, может быть, вас записать в наш центр на консультацию? Первая — бесплатно. Вы только скажите, к какому специалисту, и я все сделаю. Только уже днем придется приехать. Сейчас уже поздно. Записать?

— Я далеко от дома, — всхлипываю я, — очень далеко.

— Поняла вас. Я могу еще ­чем-то помочь?

— Где Аня?!

— Извините, я вынуждена прервать наше общение, — произносит девушка, и раздаются гудки.

— Где Аня?! — ору я и со всей силы бросаю телефон в картину. Трубка прорывает бумагу насквозь, после чего я откидываюсь на кровать и продолжаю кричать, когда за окном ­кто-то начинает подпевать песне Felicita.

***

Все попытки выйти на связь с Аней заканчиваются провалом. Ни один звонок на ее номер не проходит, а напротив отправленных сообщений загорается только по одной галочке. Я дозваниваюсь до Стаса, чтобы узнать, известно ли ему ­что-либо про Аню, но он в Дубае вместе с Артемом, и они весело проводят время и предлагают мне прилететь к ним и составить компанию. Я говорю, что не смогу этого сделать, поскольку сильно занят и нахожусь у родителей за городом. Стас не интересуется, чем я занят, а просто переводит разговор на громкую связь. Я слышу, как Артем над ­чем-то смеется, а потом его голос сообщает, что в отеле слишком много знакомых лиц, но трудно вспомнить, кто все эти люди и откуда они их знают. Когда я говорю, что не могу найти Аню, они замолкают, а затем переспрашивают меня, о ком идет речь. Я напоминаю о снимке, сделанном на вечеринке, и скандале, который случился сразу же после нее. Стас и Артем говорят, что ничего не слышали про Аню, и советуют спросить у Лехи, который точно лучше всех знает, кто где может находиться в городе.

Стас начинает рассказывать о том, что один из его клиентов подтвердил большое мероприятие и его нужно начинать готовить, и он хочет обсудить это с Лехой и предлагает сделать совместный звонок. Когда он говорит про Леху, по моей спине пробегают мурашки, а в голове всплывают воспоминания о нашей с ним последней встрече. Я смотрю на разорванную картину, а потом советую Стасу найти другого подрядчика. Стас с Артемом смеются над этим, а затем я слышу, как у них раздается громкая музыка и их голоса начинают пропадать. Когда я совсем перестаю их слышать, жму на кнопку сброса. Много раз пытаюсь набрать отца, чтобы узнать, правда ли он виделся с Аней или Сереге просто показалось. Каждый раз, когда я нажимаю на кнопку вызова, сразу же скидываю звонок, боясь услышать его голос. Когда в очередной раз я, не дожидаясь гудка, сбрасываю вызов, вижу, что сделал так уже тридцать шесть раз.

***

За все время попыток отыскать Аню я ни разу не вышел из дома, а потом понял, что все это время я практически не ел, а пил только воду и кофе. И когда однажды я подошел к зеркалу, то просто не узнал себя в отражении: на меня красными, с темными кругами глазами смотрел человек с грязными волосами и щетиной. Когда я протянул руку к зеркалу, то этот человек протянул свою в ответ.

Однажды в таком состоянии я вышел на улицу, чтобы наконец ­что-нибудь съесть в кафе под домом. Я был настолько слаб, что становилось страшно, что однажды я могу просто не проснуться. Я попросил пожилого официанта приготовить мне пасту и принести бутылку воды с лимоном, а когда решил закурить, то у меня началось сильное головокружение. Когда я выбрасывал недокуренную сигарету, по улице проходила толпа — они громко пели Sarà perché ti amo и размахивали шарфами футбольного клуба «Милан». Толпа поравнялась со мной — я резко почувствовал знакомый запах парфюма и сделал шаг вперед, оказался в потоке людей, которые громко смеялись, пели и уносили меня все дальше от дома. Я не мог разобрать, что они мне говорят и над чем смеются, и в ­какой-то момент я и сам стал громко смеяться и подпевать. В этой толпе я пытался вновь поймать тот аромат, который почувствовал, стоя на тротуаре, и даже хотел приблизиться к девушке, со спины очень похожей на Аню. Каждый раз, когда мне оставался всего шаг, меня уносило толпой в сторону, и в конечном счете я перестал пытаться, а когда люди рассеялись в разные стороны, упал навзничь и увидел над собой звездное небо — и понял, что снова нахожусь на центральной площади. Я смотрел в черную бесконечность, и меня больше никто не пытался прогнать, а когда одна из звезд начала падать — перед моими глазами появилось женское лицо. Я пытался понять, чье оно, но в глазах все плыло, и за этой пеленой я лишь услышал голос, который сказал, что мне пора подниматься. Женская рука взяла мою и потянула на себя, ­кто-то двумя большими пальцами провел по моим векам, и когда я открыл глаза, то увидел ту самую девушку из аэропорта.

Она отвела меня в съемную квартиру, которую делила с еще несколькими людьми, сделала крепкий чай и спросила о настоящей причине моего пребывания в Милане. Я долго рассказывал свою историю и часто прерывался. В ­какой-то момент я почувствовал ее ладонь на своей, и она сказала, что мне просто нужно поспать. Катя постелила в своей комнате и сказала, что до утра я могу побыть у нее, а потом мне придется пойти к себе домой.

Засыпая, я почувствовал, как по моей щеке резко пробежало дыхание, но не стал открывать глаза, думая, что в комнате просто распахнулось окно.

***

Утром меня будит вибрирующий телефон, лежащий на тумбочке возле кровати. Я открываю глаза и вижу старинный потолок с разноцветной люстрой, напоминающей о витражах в храме. По коридору в одном нижнем белье проходит Катя, замечает, что я проснулся, и улыбается мне. Она говорит, что на кухне есть горячий кофе и легкий завтрак, и пропадает в соседней комнате, где включается душ. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь вспомнить, как оказался в этой квартире, а потом замечаю на экране телефона неизвестный номер и бросаюсь к трубке в надежде, что это Аня.

— Алло, Аня, это ты? — с волнением говорю я, но на том конце ­кто-то молчит. — Алло, это я. Ань?

— Это не Аня, — произносит мужской голос, и я замираю. После паузы голос продолжает: — Это отец. Твой.

— Где Аня? — первое, что я спрашиваю его, и только потом добавляю: — Привет…

— Я честно, не знаю, кого ты хотел услышать. — Отец снова делает паузу. — Ты сейчас сильно занят? Хотя полагаю, что нет. Но все же всегда лучше спросить.

— Что ты хочешь?

— Я ничего не хочу, а вот ты, судя по тому, сколько раз пытался мне позвонить и сколько раз сбросил вызов, ­что-то