Время тьмы - Майкл Коннелли

в виду Asian Boyz, банда, которая охотилась на иммигрантов, легальных и не очень, из Юго-Восточной Азии.

Два парамедика вошли в центральный двор многоквартирного дома, и Пайтун поприветствовала их.

— Наша жертва — беглец, но вам нужно взглянуть на детектива Бэллард, — сказала она. — Она упала и ударилась головой.

Парамедики согласились осмотреть Бэллард, но хотели сделать это в своем фургоне. Пайтун и Родригес остались, чтобы разобраться с тем, что оказалось вызовом о нападении без жертвы.

Бэллард сидела под фонарем на откидной задней стенке фургона скорой помощи, пока медтехник проверял ее жизненно важные органы, а также глаза на предмет расширения зрачков и кожу головы на предмет синяков и припухлостей. Нашивка с именем на его униформе гласила"Сингл"[39].

— Это твое имя или семейное положение? — спросила Бэллард.

— Это мое имя, но меня часто об этом спрашивают, — ответил Сингл.

— Конечно, ты же понимаешь.

— Итак, я думаю, у тебя легкое сотрясение мозга. Наблюдается небольшое расширение зрачков и немного повышенное кровяное давление.

Он пальцами в перчатках надавил на кожу вокруг глаз Бэллард. Она могла видеть сосредоточенность на его лице, когда он работал. На нем была маска, но у него были проницательные карие глаза и густые каштановые волосы, и он был, возможно, на несколько лет моложе ее. У одного из его зрачков на пять часов была выемка немного не по центру.

— Колобома, — сказал Сингл.

— Что? — спросил Бэллард.

— Ты смотришь на мой глаз. Выемка в моем зрачке вызвана врожденным дефектом радужной оболочки, называемым колобомой. Некоторые называют это зрачком в виде замочной скважины.

— Оо. Это...

— Влияет на мое зрение? Нет. Но мне приходится носить солнцезащитные очки, когда светит солнце. Так большую часть времени.

— Что ж, это хорошо. О твоем зрении.

— Спасибо. Итак, ты по другую сторону стены, верно?

— Что?

— Голливудский отдел?

— Аа, да, Голливуд. Значит, ты в пожарной части?

— Ага. Может быть, я когда-нибудь увижу тебя на парковке.

— Уверена.

— Но вот что я думаю тебе сейчас нужно сделать — пойти домой и отдохнуть.

— Я не могу этого сделать. Я единственный детектив, который сегодня дежурит.

— Да ну, из тебя не получится хорошего детектива, если твой мозг опухнет и у тебя начнется припадок.

— Серьезно?

— Ты получила сильный удар по голове. Травмы при перевороте и контратаке — ушибы головного мозга, отек — со временем могут развиться. Я не говорю, что у тебя это есть, потому что наблюдается лишь легкое расширение, но ты определенно должна успокоиться. Ты должна спать, но надо, чтобы каждые пару часов или около того кто-нибудь будил тебя и проверял, как ты себя чувствуешь. Просто следи за этим. У тебя дома есть кто-нибудь, кто мог бы присмотреть за тобой ночью?

— Я живу одна.

— Тогда дай мне номер, и я буду звонить тебе каждые несколько часов.

— Ты серьезно?

— Полностью. Ты же не хочешь возиться с такой травмой. Позвони своему начальнику и скажи ему, что отправляешься домой. Если он захочет поговорить со мной, я передам ему то, что только что сказал тебе.

— Хорошо, хорошо, я сделаю это.

— Дай мне номер, по которому можно будет позвонить.

Бэллард дала ему визитную карточку, на которой были указаны ее имя и номер мобильного телефона. Она по-прежнему сомневалась, что он позвонит, чтобы проведать ее. Но она надеялась, что он позвонит. Ей понравился его внешний вид и манеры. Ей понравилась замочная скважина в его глазу.

— Итак, я могу вести машину? — спросила она. — Мне нужно проехать по городу, я должна сдать эту, а потом забрать свою машину.

— Я могу отвезти тебя обратно, раз уж мы возвращаемся в участок. Где ты живешь?

— Лос-Фелис.

— Ну, может быть, ты сможешь вызвать Uber или кто-нибудь из патрульных отвезет тебя домой.

— Ладно. Я могу поработать над этим.

— Хорошо. И я позвоню через пару часов, чтобы узнать, как ты.

20

Казалось, что каждый раз, когда Бэллард глубоко погружалась в сон, ее вытаскивало жужжание мобильного телефона, и это был парамедик, выполняющий свое обещание проведать ее. Этот цикл продолжался всю ночь до утра воскресенья, когда он, наконец, сказал, что для нее безопасно спать спокойно.

— Ты имеешь в виду, что теперь, когда солнце встало, я могу хорошенько выспаться? — спросила она.

— Я полагал, это твой обычный график, — сказал Сингл. — Ты ведь работаешь в ночную смену, верно?

— Я просто доставляю тебе хлопоты. Спасибо, что проверял меня. Это много значит.

— В любое время. При следующем сотрясении позвони мне.

Рене закончила разговор с улыбкой на лице, несмотря на головную боль за глазами. Она поднялась, пошатнулась, вставая на ноги, и пошла в ванную. Ополоснув лицо холодной водой, Рене внимательно посмотрела на себя в зеркало. У нее были синеватые тени под глазами, но расширение зрачков, казалось, вернулось к норме, по крайней мере, по сравнению с тем, каким оно было, когда она вернулась домой накануне вечером. Затем она подумала о зрачке-замочной скважине парамедика и снова улыбнулась.

Было 8 утра, и она все еще чувствовала усталость после неоднократно прерываемого цикла сна. Она осталась в спортивных штанах и вернулась в постель, думая, что подремлет еще немного. Рене знала, что предстоит многое сделать, но ей нужно было отдохнуть и подготовиться к своей следующей ночной смене. Она закрыла глаза, и вскоре все это былозабыто.

В своем сне Бэллард могла дышать под водой. Не было необходимости подниматься на поверхность за воздухом. В легких не было жжения. Она посмотрела сквозь голубизну на солнце, его лучи проникали в воду с теплом и уютом. Она перевернулась на спину и лениво поплыла по течению, подняв глаза и осознав, что солнце имеет форму желудя и вовсе не является солнцем.

Звонок телефона, казалось, разбудил ее, как только она закрыла глаза, но когда она потянулась к нему, то увидела, что время было 3:50 и что она проспала почти восемь часов. Звонок был от Босха.

— Ты получила мои сообщения?

— Нет. Что? Что случилось? Ты звонил?

— Нет, я отправил смс. Сегодня поминальная служба по Хавьеру Раффе.

— Черт, когда? Где?

— Начало через десять минут в церкви Святой Анны на Оксидентал.

Бэллард знала, что это недалеко от нее. Она включила громкую связь с Босхом, чтобы просмотреть пропущенные сообщения и электронные письма по электронной почте. Было три от Босха и одно от ее лейтенанта. Одно из пришедших электронных писем было от Бобби Кляйн, первой жертвы Полуночников. Остальные