Гадюка - Джон Вердон

палет, всё — за сеткой-рабицей, как заброшенная колония.

Со стенограммой в кармане он толкнул простую металлическую дверь — один в один со входом в лавку «видео для взрослых».

Внутри — тот же принцип: без изысков. Рабочие проталкивают ручные тележки, гружённые ящиками, меж высоких стеллажей. Покупатели везут супермаркетные телеги, ломящиеся от покупок. В пыльном воздухе — кисловатая нота. Свет ровно-холодный, от рядов люминесцентных труб под стальным фермовым потолком. От отопления — низкий гул.

Место — как маленький ад на земле. Если Ленни увидел шанс вырваться отсюда к мечте о лёгких деньгах, пусть даже по краю пропасти — соблазн мог пересилить.

Он поймал взгляд рабочего с тележкой и спросил про Казо. Тот кивнул на застеклённую будку в глубине центрального прохода. Подойдя, Гурни узнал лицо и комплекцию Казо по видеозаписям суда. Он выключил телефон и постучал.

Казо глянул через стекло, нажал кнопку сбоку стола — щёлкнул замок. Внутри пахло сигарами. Гурни представился следователем, проверяющим мутные эпизоды вокруг процесса Слейда. Губы Казо чуть сжались, но ни слова. В маленьких тёмных глазах — хроническая недоброжелательность.

Гурни достал стенограмму:

— Согласно вашему разговору с детективом Скоттом Дерликом, вы сказали, что примерно за месяц до ухода Лермана его поведение изменилось.

Пожатие плеч:

— И?

— Сможете конкретизировать? Что именно изменилось?

— Не въезжаю. Суд закончился. Слейд сел. Какая ещё надобность?

— Возможно, апелляция. Мы перепроверяем всё: что знал Лерман о Слейде — и как это на него повлияло. Ваши замечания могут оказаться ключом. Опишите.

Казо взял скрепку, вертел её между пальцами:

— Он сник.

— «Сник» — это как?

— Ленни любил языком чесать. «Я крутой, знаю нужных парней». По новостям — федералы провернули большую комбинацию, а он уже «знаком» с кем надо, едва ли не «родня». Дядя Винни, дядя Джои — список бесконечный. По Ленни — каждый авторитет — ему «дядя».

— А потом перестал?

— Как отрезало. Ни слова — недели четыре—пять. А потом — ожил. Как будто копил чушь, и за неделю—две вывалил всё: мол, связан с каким-то таким «здоровяком», что даже «масштаб не описать». И вот у него «бомбовая идея» содрать с одного богатого придурка кучу денег — и больше здесь не горбатиться. Ну и чтобы я «свою работу засунул себе…». — Казо ухмыльнулся, качая головой, забавляясь чужой глупостью. — Крутая «идея» вскружила мозги мелкому засранцу, ага?

— Удивлены итогом?

Он фыркнул шёпотом:

— Только полный идиот был бы удивлён.

Ледяной взгляд напомнил Гурни, как Маркус Торн на процессе обронил прозвище «Tommy Hooks» и тот мерзкий смысл, который за ним стоял.

38.

В машине он щёлкнул дворниками, сметая снег, налипший за встречу. Думал об эволюции Ленни — и как она бьётся с датами в дневнике. Три отметки всплыли особенно. 24 октября — первая запись: беседа с неким Джинго, из которой Ленни узнаёт о давнем эпизоде в прошлом Слейда — на вид шанс для шантажа. 2 ноября — ужин с Сонни и Эдриен: оглашение «плана». 6 ноября — «Пивной Монстр» покинут.

Две недели — от 24 октября (секрет Слейда) до 6 ноября (увольнение) — плотно накладываются на казовское «ожил» Лерман.

Но интереснее — три—четыре недели до 24-го: тот самый период, когда, по словам Казо, Ленни угрюмо замолчал. В дневнике на эти недели пусто. Придётся добывать иные источники.

Он включил телефон — и обнаружил два новых голосовых сообщения. Первое — от неизвестной Саманты Смоллетт.

Голос — сладкая глазурь на холодном лезвии:

— Здравствуйте, мистер Гурни. Надеюсь, вы услышите это вовремя. Я Сэм Смоллетт, продюсер популярного RAM-TV шоу «Спорные перспективы». Сегодняшний основной выпуск посвящён расследованию стрельбы на Blackmore Mountain, и мы хотим дать вам возможность изложить свою версию. Это может стать вашим лучшим шансом отбить тревожные инсинуации о вашей причастности. Нужен ответ до 19:00 сегодня. Возможно, это самый важный звонок в вашей жизни. Мы ждём. Америка ждёт.

В конце она трижды повторила номер. Он не записал.

Второе сообщение — от Мадлен, и голос её звучал счастливее, чем за долгое время:

— Я через минуту выезжаю из клиники. Джерри Миркл подбросит меня к Винклерам. У них пара альпак, только что от мамы отнятых. Шесть месяцев — идеальный возраст, чтобы «усыновить». Я, понятно, ничего не решу без тебя, но звучит же прекрасно? Нужно лишь дверь в сарай и ограду. Деннис Винклер сказал, хватит пол-акра под луг, максимум — акр, если потом добавим ещё пару животных. Нижнее пастбище — идеально. В сарае, кажется, остались столбы для ограды — с тех времён, как планировали большой огород. Посмотри, сколько их. Если окажешься дома раньше — достань гребешки из морозилки и включи рисоварку. До вечера.

Когда-то баланс между службой и личным казался привычным. Сейчас — убийства Лерманов с одной стороны, альпаки Мадлен — с другой — разрыв ощущался уже как каньон.

Близилось шесть, когда он достиг границы городской дороги и въезда на свой участок. Ноябрьский сумрак утихал в темноту. Он поставил машину у чёрной громады амбара, вышел, включил фонарик на телефоне.

Запасной ключ от амбарной двери — под плоским камнем, что держит сорняк в узде. Внутри встретил знакомый запах: сырое дерево и тонкая примесь бензина — он пролил его на прошлой неделе, готовя снегоуборщик.

Осветив штабель досок, где должны были валяться столбы, он уловил другой, тонкий свет: узкая полоска из-под двери задней инструментальной — той самой, в окне которой недавно видел щёлочку. Помнил: свет тогда выключил. Мадлен заходить туда повода не имела.

Он приоткрыл, всмотрелся в помещение — ничего ни странного, ни чужого. Погасил, запер амбар, вернулся к машине. Вместо того чтобы ехать сразу к дому, посидел, перебирая варианты. Три версии. Первая — дрянной контакт в патроне или выключателе. Внести в список домашних дел. Вторая — кто-то залез через одно из неплотно закрывающихся окон, включил свет — ради мерзкой игры на нервах. Третья, не менее тревожная, — память врёт: в прошлый раз он свет не гасил.

С физическими ограничениями — можно ужиться. С провалами восприятия — иначе. Если ощущеньям и воспоминаниям нельзя верить… от самой мысли его повело холодом.

39.

Засыпав рис и вынув гребешки, он устроился в кабинете с ноутбуком. Услышал, как хлопнула боковая дверь у подсобки.

Через минуту вошла Мадлен — улыбаясь:

— Спасибо за рис. Залью гребешки — быстрее отойдут. Но