Гесериада - Автор Неизвестен

по возможности специальных примечаний. С этою целью в тексте перевода, например, даются такие сочетания: «миля-бэрэ», «демон-шимнус» и т. п. Однако в ряде случаев оказалось невозможным обойтись без некоторых дополнительных пояснений. Кроме того, некоторые необходимые библиографические пояснения к тексту памятника не могли найти себе места, по изложенным соображениям, в тексте исследования и неизбежно потребовали некоторых примечаний общего характера.

Нижеследующие примечания, с указанием в соответствующих случаях страниц текста, к которым они относятся, и имеют в виду устранить отмеченные недочеты, а также предложить некоторые выводы из наблюдений над языком памятника.

К стр. 39; I[57].

Так называемая пекинская версия Гесериады ксилографически воспроизводит только семь песен из пятнадцати, относящихся к восточно-монгольской версии памятника. Издание акад. Шмидта представляет простую перепечатку пекинского ксилографа, имеющегося в нескольких экземплярах в библиотеке Института востоковедения Академии Наук СССР (ИВ).

Рукописный фонд этой версии представлен довольно полно, хотя одиннадцатая и четырнадцатая песни пока не найдены вовсе. Для установления текста памятника мы располагаем следующими рукописями:

Io Рукописи, воспроизводящие первые семь песен, и, возможно, являющиеся копиями Пекинского ксилографического издания.

2° Ms под sign. VI 113, содержащая песни I—IX, причем песни I— VII совпадают с пекинским ксилографическим текстом.

3° Ms под sign. Ill 2 и Mong. Nova 20; песни Vili и IX.

4° Ms под sign. P5: песнь IX.

5° Ms под sign. Mong. Nova 20; песни X, XII, XIII и XV.

6° Ms под sign. 141: далекий от ксилографического вариант VI песни.

Калмыцкие или западно-монгольские изводы памятника представлены:

Io Два калм. ms ИВ под sign. В2 и В3, содержащие первую песнь Гесериады.

2° В. Bergmann, Nomadische Streifereien, Riga, 1804, где имеется перевод Vili и IX песен калмыцкого извода.

3° Калмыцкий ms ИВ под sign. В1: VIII и IX песни калмыцкого извода.

4° Близкая к предыдущей калмыцкая рукопись, принадлежащая Б. Я. Владимирцову.

5° А. М. Позднеев, Сказка про сражение Гесер-хана с Андалмой (Калмыцкие сказки, VII), Зап., т. IX. 1896, стр. 41—58.

6° Попов, Грамматика калмыцкого языка, Казань, 1847, IX-390, где со стр. 374 помещена часть VII песни калмыцкого извода Гесериады.

7° Тимковский, Путешествие в Китай, ч. I, где со стр. 289 приведено содержание VIII и IX песен, примыкающее почти полностью к вышеуказанной передаче калмыцкого извода этих песен у Bergmann’a.

8° Потанин, Очерки северо-западной Монголии, вып. IV, Материалы этнографические, СПб., 1883, стр. 250—257, 317—820, где приводится содержание слышанных им версий Гесериады.

Далее мы имеем особо стоящий западно-бурятский цикл сказаний о Гесере, лишь очень слабо, по-видимому, связанный тематически с вышеприведенными письменными версиями памятника и принявший, кроме того, форму типичного бурятского улигера — рифмованной героической былины[58].

Цикл этот представлен в записях:

Io Ц. Ж. Жамцарано, Произведения народной словесности бурят. племен, т. II, вып. I. Серия Образцы народной словесности монгольских племен. Эпические произведения эхрит-булгатов. Гэсэр-Богдо. Эпопея. Л., 1930, 1—166 стр.

2° Ц. Ж. Жамцарано, Произведения народной словесности бурят. Эпические произведения эхрит-булгатов (былины цикла Гесера). Серия Образцы народной словесности монгольских племен, т. II, вып. 2, Л., 1932, 14—167—330 стр.

Наконец, Тибетско-тангутская версия, признаваемая некоторыми исследователями, как, например, Н. Н. Поппе, прототипом, первоисточником цикла сказаний о Гесере, представлена:

Io Опубликованные Franche части тибетской версии Гесериады.

2° Два тиб. mss., принадлежащие Институту востоковедения Академии наук и содержащие две различные версии Гесериады.

3° A. David Neel и лама Jongden, La vie surhumaine de Guésar de Ling, le héros thibétain racontée par les bardes de son pays, Paris, 1931, — перевод тибетской версии Гесериады.

4° Ms Институт востоковедения Академии Наук, содержащая монгольскую версию Geser-Ling’a.

5° Потанин, Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральной Монголии, т. II, СПб., 1893, стр. 120, passim., где содержатся записи содержания слышанных им сказаний, примыкающих к той же версии. Таким образом, мы имеем три письменные (восточно-монгольскую, западно-монгольскую и тибетско-тангутскую) версии Гесериады и одну изустную, западно-бурятскую. Н. Н. Поппе упоминает еще об одной версии, тюркской[59], и, таким образом, можем констатировать, что Гесеровский цикл является достоянием многих народностей всей Центр. Азии. Независимо от взглядов на памятник, изложенных в историко-литературном исследовании его, автор имел и имеет в виду в дальнейшем опубликовать переводы всех трех его письменных версий, т. е. восточно-монгольской, западно-монгольской (калмыцкой) и западно-бурятской во всей их полноте, доступной в пределах наличного фонда соответствующих рукописей и изданий. Лишь по выполнении подобной работы мы имели бы возможность широко и основательно поставить разрешение тех многочисленных вопросов, которые возникли в связи с изучением данного эпического цикла на основе явно недостаточных источников. Само собою разумеется при этом, что в равной мере необходимо и критическое издание текстов этих версий, хотя бы и в том объеме, который ограничивается наличным рукописным фондом.

Что касается, в частности, вопроса, о том, почему письменные версии Гесериады предстают нам в прозаической форме или лишь изредка перемежаясь стихом, то этот вопрос уже и при тех материалах, которыми мы располагаем в настоящее время, может быть разрешен с достаточной достоверностью. Многие исследователи, как, например, Hans Conon v. d. Gabelentz, E. Windisch, Dr. Berthold Laufer, проф. A. M. Позднеев, акад. В. В. Бартольд, Б. Я. Владимирцов, H. Н. Поппе, в той или иной форме поддерживали гипотезу о принятом у монголов и тибетцев обыкновении переделывать и приспособлять для исторических повествований и хроник народные эпические сказания, слагавшиеся обычно в стихах. Примером служат в монгольской литературе хроника «Altan tobci» летопись Sanang-Secen’a и в особенности, «Mongyol-un niyuca tobciyan» (или знаменитый «Юань чао миши»), в котором прозаическое повествование едва ли не на одну треть переплетается с эпизодами, представленными в форме стихотворных эпических отрывков, песен, пословиц и т. п. Приводимые H. Н. Поппе[60] факты и соображения о взаимовлияниях в литературе и фольклоре на монгольской почве не только должны быть приняты как достаточно убедительные, но и послужить основанием для дальнейших выводов о таких же взаимовлияниях между «книжным» методом приспособления фольклора для целей исторического или беллетристического повествования, и методом самого эпического творчества, который и в своих первоисточниках нередко приобретает как у монголов, так и у тибетцев форму стихов, перемежающихся с прозой или наоборот.

Ксилографическая версия Гесериады, очень бедная стихотворными вставками, представляет наитипичнейший образец беллетристического приспособления народной словесности. Однако с этой стороны нуждается в основательном доследовании весь рукописный фонд монгольских версий, так как выделение стиха не всегда в монгольском письменном представляет простую и легко выполнимую задачу ввиду своеобразных моментов как самого