Гесериада - Автор Неизвестен

тогда как к эпическому Roloy, возможно, восходит термин чингисовой эпохи «örlög», раскрываемый китайцами, а вслед за ними и Кафаровым и Владимировым как синоним «bayatur’a», т. е. «витязь», герой. В действительности, мне думается, здесь дело идет о Vöro — «внутренность», «особенность», «отдельность», опричь нет ближе, милей, т. е. то, что у нас было известно под термином «опричник». Об этом соображения мои изложены в исследовании о термине «örlög» в связи с публикацией перевода монгольского эпического фрагмента «Чингисов пир» (речи девяти излюбленных чингисовских örlög’ов).

«Святой град Урчжин» — санскр. Urjâin в Мальве, столице царя Викрамадитии (Vikramâditya), один из семи «священных» городов Индии. Весь этот пассаж также, несомненно, восходит к образцам заклинаний — yöröl'ей или tarni.

К стр. 124; 84.

«Делает за один прыжок десять гацзаров-верст». yajar (собств. земля) — неопределенная мера длины; расстояние, на которое можно слышать человеческий голос; в дальнейшем — кит. ли — около полуверсты; потом, в местностях, соприкасавшихся с русскими, — верста, как «modun» — столб деревянный, «верстовый столб».

К стр. 134; 95.

«Покрыли полотном с начертанной на нем молитвою мани, т. е. буддийскою молитвенно-тарнистической формулой «От mani pad те hûm», которая начертывается обычно на порталах храмов, надгробиях, на священных скалах, молитвенных цилиндрах, флагах и т. п. При перебирании четок нередко произносится только начальный слог формулы «mani», как и в данном случае.

К стр. 136; 96.

«Разве не говорил я тебе: «Kümün-dü yurban jüyil itegel-ügei — tomo modun-i modun-du ülü toyocixu; kitaryu sibayun-i sibayun-du ülü toyocixu; eme kümün-i nökür-tü ülü toyocixu!», т. e. буквально — для человека три рода вещей неприемлемы всерьез: нельзя считать дубину деревом; нельзя считать воробья птицей; нельзя бабу считать другом, т. е. то же, примерно, что у нас выражает поговорка «воробей — не птица, баба — не человек». Однако сочетание «tomo modun» несколько ненатурально в монгольском, почему здесь можно заподозрить некоторую порчу текста. Вместо «tomo» допустимо чтение «dom modun», т. е. дерево в качестве «элемента» в гадательной процедуре, где наряду с прочими представителями девяти стихий — элементов участвует и крохотная стружка дерева как символ дерева. В соответствии с этим может быть несколько переиначен и смысл вышеприведенной пословицы.

К стр. 137; 98.

Тарничи-лама, т. е. монах, специалист по произнесению тарнистических формул и гаданьям.

К стр. 143; 104.

«Черного цвета напиток забвения, называемый бак». Этимология слова «bay» (куча, узел, совокупное), несомненно, восходит к древним монголо-тюркским шаманским представлениям астрологического характера: гаданья и заговоры по «узлам», по созвездиям и т. п. В этом отношении характерны сочетания со словом bay: «bay toloyai» — «маска комедианта»; «bay cindur» — «забвенный прах», «bay cerig» — 12 звезд созвездия Волк.

Любопытно развитие семасиологии этого корня в ряде: bay-si — учитель; baysixu — baysi-ra-xu — столпиться; bay-ta-xu — внедриться, уместиться; bay-ta-yu — образовать отряды; bay-la-yan — сноп, пучок; bay-ca — пучок, кипа; сад; bay-ca-ci — садовник; bay-jayar — коренастый; bay-ca-tu — сотник войсковой.

К стр. 144; 105.

Ширайгольские ханы, т. е. ханы южных монголов, кочующих в районе озера Куку-нор в верховьях Хуан-хэ, к северу от Тибета и Тангута. Cf. J. J. Schmidt, Forschungen im Gebiete der Geschichte Mittelasiens, S. 228, atque Geschichte der Ostmongolen, S. 359.

К стр. 146; 107.

«Златотканые Ганджур с Данджуром», т. е. книги буддийского канона.

К стр. 147; 108.

«Обернулись небесною птицею Ганга», yangya (санскр. ganggatchilli) — larus ridibundus — большой черноголовый коршун.

К стр. 170; 135.

«Сын Солонгосского хана», т. е. корейского; «Земля Мон или Мун» — название тибетской области.

К стр. 180; 143.

Кулан (xulan) — особый вид дикой лошади.

К стр. 1, 7, 32 и 33 (I песнь) и 85 (IV песнь) монгольского текста.

Язык Гесериады нашей версии весьма резко отличается от обычных форм и стиля монгольского письменного языка и своим лексическим составом, и морфологией, и синтаксисом, допуская в изобилии формы и обороты, свойственные одному из южно-монгольских живых диалектов. Особенности морфологии и синтаксиса этого стиля достаточно обследованы H. Н. Поппе в его Geserica и отчасти Б. Я. Владимирцова в Pañca-tantra.

С своей стороны я предлагаю здесь несколько замечаний по вопросу о природе некоторых глаголообразующих суффиксов в монгольском, сложившихся в результате сопоставления стиля памятника с классическими формами монгольского письменного с одной стороны и живых диалектов — с другой.

Соответствующие места к указанным страницам монгольского текста (по изданию Шмидта) приведены в тексте нижеследующих замечаний.

Исполнилось ровно сто лет с тех пор, как по почину нашего знаменитого монголиста О. Ковалевского все наши монгольские грамматики регистрируют, в качестве особой глагольной парадигмы, средний (возвратный) залог, характеризующийся специальным суффиксом — га ~ re, — который служит для образования непереходящих глаголов от имен, наречий и от переходящих глаголов (см. О. Ковалевский, Грамм., стр. 120, 121. Ср. Котвич, Грамм., стр. 91, 92, — Руднев, Грамм., стр. 54, — Н. Поппе, Практич. учебн., 1931 г., стр. 148).

Состав соответствующих глаголов, подтверждающих этот вывод, исчерпывается (во всех названных работах) следующими:

1. xatayuraxy < xatayu «твердый» — затвердеть;

2. mayuraxu < mayu «худой» — худеть;

3. bayuraxu < bayuxu «спуститься» — спуститься; похудеть.

4. tasuraxu < tasulaxu «разорвать» — разорваться;

5. kökerekü < koke «синий» — посинеть;

6. jögelerekü < jögelen «мягкий» — смягчиться; размякнуть;

7. ügeyirekü < ügei «неимущий» — обеднеть;

8. xayuciraxu < xayucin «старый» — состариться;

9. ebderekü < ebdekü «разрушить» — разрушиться;

10. baìbaraxu < balbalaxu «раздробить» — раздробиться;

11. xayaraxu < xayalaxu «ломать» — сломаться;

12. kögsirekü < kögsin «старый» — устареть;

13. samayuraxu < samayu «расстройство» — прийти в расстройство.

Из этого ряда в 13 глаголов восемь происходят от именных основ, только пять считаются происходящими от глаголов, а именно: bayuraxu, tasuraxu, ebderekü, balbaraxu и xayraxu. Однако нет никаких оснований производить tasuraxu < tasulaxu, так как оба они самостоятельно происходят от основы tas-tas ~ tas (звукоподр. примитив, выражающий треск от ломки). Это же относится и к происхождению глаголов xayaraxu и xayalaxu от общего ^xaya.

Таким образом, от глаголов происходят лишь: bayuraxu < bayuxu и ebderekü < ebdekü. Но и bayuxu, и его дериват оба суть непереходящие глаголы. А следовательно, предположение о том, что посредством суффикса -ra от переходящих производятся непереходящие глаголы — неверно.

Остается единственный глагол ebderekü — «разрушаться», который, происходит от ebdekü — «разрушать», и как будто бы в этом случае суффикс -ra оправдывает свое назначение.

Однако и этот последний глагол, по крайней