Мифология майя и ацтеков. Сверхъестественные существа и боги - Сандра Альгимантасовна Хохрякова

фольклора. Представляет из себя призрак плачущей молодой женщины в белом платье, который появляется по ночам возле водоемов.

Согласно общеизвестной версии легенды, при жизни Ла-Йорона была красивой женщиной, которая полюбила знатного ранчеро, вышла за него замуж и родила ему двоих сыновей. Однако вскоре она застала своего мужа за изменой и в пылу слепой ярости решилась на страшную месть. Обманутая женщина привела своих детей к реке и утопила их. Но затем, наконец осознав содеянное, она бросилась в те же воды, которые поглотили ее сыновей. В наказание за совершенное преступление дух этой женщины был проклят и обречен на вечные скитания в поисках своих погибших детей.

В еще одной версии легенды говорится о том, что Ла-Йорона не выходила замуж и родила детей вне брака. Однако вскоре она узнала, что ее возлюбленный женился. Обманутая мать испугалась, что он отберет у нее детей и их будет воспитывать чужая женщина, потому решилась на детоубийство. Вне зависимости от вариаций мотива, итог у легенды один: Ла-Йорона топит своих детей, а затем топится сама[239].

С наступлением темноты Ла-Йорона появляется возле водоемов и зовет своих сыновей, пронизывая ночную тишину жутким плачем. Она описывается как женщина с длинными черными волосами, которые ниспадают на ее лицо и скрывают его. Облачена она в мокрое белое платье. Если навстречу Ла-Йороне попадется ребенок, то она заберет его с собой, приняв за своего. В некоторых версиях легенды описывается, что жертвами этого призрака также могут стать мужчины. Однако также встречаются вариации, в которых говорится, что пол и возраст жертвы не имеют значения: кто бы ни столкнулся с мстительным призраком, спастись от него невозможно. Поэтому все, кто встретился с Ла-Йороной, бесследно исчезают, и их души также оказываются обречены на вечные скитания.

Согласно версии легенды о Ла-Йороне, распространенной в Гватемале, она может обмануть своих жертв с помощью плача. Если плач слышится близко, значит, на самом деле призрак находится далеко. Но если плач слышится отдаленно, значит, Ла-Йорона совсем рядом и тебе уже не спастись[240].

Легенда о Ла-Йороне обрела форму в колониальную эпоху и передавалась из поколения в поколение в устном формате, обрастая новыми вариациями и деталями. Точно не известно, когда именно появляется первое записанное упоминание о Ла-Йороне. Правда, в XIX в. было написано и опубликовано одноименное стихотворение, авторства мексиканского теософа и поэта Мануэля Карпио. Однако в его версии Ла-Йорона – женщина, погибшая от руки ревнивого супруга, и, помимо ночных появлений и плача, не имеет ничего общего с общеизвестной легендой[241].

Несмотря на довольно позднее формирование этого персонажа, происхождение Плакальщицы может уходить корнями глубоко в доиспанскую эпоху. Существует множество персонажей в ацтекской и майяской мифологии, с которыми Ла-Йорону принято идентифицировать. Например, богиня висельников Иш-Tаб или же богиня-змея Сиуакоатль. Обе являются в некотором роде «собирательницами душ», коей отчасти является и Ла-Йорона. Однако связь этих двух древних богинь с колониальным персонажем является весьма спорной. О функции Иш-Таб в мифологии поздних майя известно крайне мало (см. раздел «Иш-Таб»), а параллель между Сиуакоатль и Ла-Йороной проводится только исходя из свидетельств, записанных Бернардино де Саагуном. Там Сиуакоатль описывается как одно из предзнаменований, которые были даны ацтекам перед приходом конкистадоров под предводительством Эрнана Кортеса:

«…Шестым предзнаменованием была женщина, чьи крики и завывания были слышны множество раз. Она громко плакала по ночам, причитая: „О, дети мои, скоро мы уйдем навсегда“. Иногда она говорила: „О, дети мои, куда мне вас унести?..“»[242]

Согласно описанию, представленному в труде Саагуна, Сиуакоатль в облике Плакальщицы имела длинные темные волосы, падающие ей на лицо, и иногда в ее руках была пустая колыбель. Однако, несмотря на очевидные сходства, полностью коррелировать фольклорного персонажа колониальной эпохи с ацтекской богиней невозможно[243].

Гораздо большее сходство присутствует между образом Ла-Йороны и сиуатетео – духами, в которых превращались женщины, умершие в родах. Несмотря на то что сиуатетео считались «божественными» и становились спутницами солнца, они также могли украсть живых детей, поскольку при жизни не испытали счастья материнства. Подобный аспект, связанный с привязанностью к детям, соединяет сиуатетео и Ла-Йорону. Однако все равно этого мало для точного утверждения, что именно представления об умерших роженицах послужили основой легенды о Плакальщице, убившей собственных детей[244].

Ла-Йорона

Некоторые исследователи связывают образ Ла-Йороны с образом Малинче – ацтекской девушки, которая была переводчицей и любовницей Кортеса, впоследствии родившей ему сына. По некоторым представлениям, Малинче не обрела покоя после смерти в наказание за предательство по отношению к своему народу. Однако гипотеза о том, что Малинче послужила прототипом для образа Ла-Йороны, не выдерживает никакой критики, т. к. Малинче не была детоубийцей и ни один аспект в ее биографии не совпадает с сюжетом легенды о Плакальщице. Вероятнее всего, подобная теория зародилась из-за сугубо негативного отношения мексиканцев к фигуре Малинче и «черной легенды», которая сформировалась вокруг данной исторической личности[245].

Новейшие теории о происхождении Ла-Йороны обозначают ее образ как репрезентацию трагических судеб индейских женщин в колониальную эпоху (в связи с чем сейчас Ла-Йорона даже является одним из символов феминизма в Латинской Америке и отдельных секторах США). Однако эта трактовка образа Плакальщицы кажется еще менее правдоподобной и жизнеспособной, чем ее связь с Малинче[246].

Какими бы ни были истоки легенды о Ла-Йороне, и кто бы ни был ее прототипом, функция ее была весьма практичной. С помощью страшной сказки о призраке матери предостерегали своих детей от игр вблизи опасных водоемов, особенно в темное время суток.

Несмотря на то что легенда о Ла-Йороне имеет мезоамериканское происхождение, в нее верят и в других странах Латинской Америки, и в США. Ее образ чрезвычайно популярен в современной массовой культуре: недавний скачок интереса к Ла-Йороне был вызван выходом в 2019 г. голливудского фильма ужасов под названием «Проклятие Плачущей» (The Curse of La Llorona) от режиссера фильмов франшизы «Заклятие» Джеймса Вана. История о Ла-Йороне служила вдохновением для мексиканского кинематографа и в прошлом столетии: самый первый фильм о ней вышел в Мексике еще в 1933 г., а еще два – в 1960 и в 1963 гг.

Ла-Йороне посвящаются ежегодные театральные представления, которые устраиваются на День Мертвых на водяных каналах Шочимилько[247]. Также в 2015 г. легенда о Ла-Йороне была признана нематериальным культурным наследием г. Мехико[248].

Алуши

Алуш (alux, майя юкат.)[249] – персонаж майяского фольклора, древний карлик-трикстер, дух природы. Согласно этому значению,