Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

class="v">А еще ему сказали сестры,

прежде чем на небеса вернуться,

чтобы к Яргалан он возвращался,

с мангадханскою землей расстался

и скорее к войску направлялся.

Поспешил Абай Гзсэр к жилищу

побежденного им мангадхая,

где хозяйкой Яргалан осталась.

Видит: конь его у коновязи

отощал до веса жеребенка,

съел земли три слоя с голодухи,

а потник прилип к торчащим ребрам.

Скакуна Гэсзр поил чистейшей

родниковою водой и с кочек

на лугу траву он рвал руками

и кормил, — и вещий конь одыбал:

выправился, стал таким, как прежде.

И сказал Гэсэр, чтоб собиралась

Яргалан в дорогу, в путь обратный:

“Лошадей и скот возьми с собою,

золото и серебро с собою

забери — и поспеши за мною

по моим следам иди и меткам.

Где квадрат я начерчу, увидишь,

там вари еду и делай дневку,

где я круг[151]1 поставлю, там спокойно

останавливайся на ночевку”.

Так сказав, Абай Гэсэр помчался

к дому, где ждала его разруха.

Яргалан же следом с караваном

разного добра и с табунами,

и скотом по следу поспешала:

где квадрат начертан, отдыхала,

а где круг означен, ночевала.

32. Гэсэр и Алма Мэргэн

Прискакал Гэсэр в свою долину,

приоткрылся мир ему, знакомый

и нуждающийся вновь в защите.

Он к дворцу Алма Мэргэн подъехал,

у крыльца, увидел, дочь играет.

“Где Алма Мэргэн, куда девалась?" —

он спросил у своего ребенка.

“Выпуклое мать моя ровняет,

вогнутое шибче прогибает"[152], —

дочь Абай Гэсэру отвечала.

“Ну, и кто кою одолевает?" —

он спросил у мудрого ребенка.

“Иногда за матерью победа,

иногда за выпуклым", — Гэсэру

так учтиво дочка отвечала.

“Матери скажи, что я поднялся

на вершину северного склона", —

так сказал Гэсэр и головенку

повернул[153] ей, чтоб не подсмотрела,

как уехал он, куда подался

да и на который склон поднялся.

Вышла мать, Алма Мэргэн, из дома,

вынесла тяжелый лук и стрелы

и спросила дочь: “Куда девался

твой отец, куда опять поехал?"

Дочь сказала: “Видимо, поднялся

на вершину северного склона”.

Был огнисто-рыжий конь оседлан,

был колчан со стрелами подвязан

к поясу, а также лук тяжелый

взят, — и поскакала за Гэсэром

гневная супруга, направляясь

к северной горе, как дочь сказала.

Там Алма Мэргэн леса и горы

прочесала, но лишь зря старалась:

мужа в тех местах не оказалось.

Вдруг как будто ветка покачнулась:

вдруг за южною горой мелькнула

кисточка на шапке, и тотчас же

срезала Алма Мэргэн стрелою

эту кисточку — чуть не убила

мужа своего Абай Гэсэра.

“Горе мне, уж если я в Гэсэра,

что величиною чуть не с гору,

не попала верною стрелою,

то пусть женщины вовек отныне

не касаются ни стрел, ни лука!” —

так в сердцах Алма Мэргэн вскричала,

разломала в щепки лук и стрелы

и домой вернулась разъяренной.

У крыльца беспечно дочь играла.

Девочку Алма Мэргэн схватила

и разорвала — две половинки

своего дитя швырнула наземь

со словами: “Ты наполовину —

дочь отцовская, наполовину —

материнская!”[154] — и ужаснулась

собственным словам своим и делу.

Дочь сказала матери: “Гэсэру,

моему отцу, отныне буду

помогать, а вот тебе не стану!” —

и взвилась, и в небо отлетела.

Мать вдогонку ей не поглядела.

После в дом вошла жена Гэсэра,

подле очага присевши, стала

золотые шелковые ткани

примерять-кроить, а в это время

сам хозяин в доме объявился.

Но Алма Мэргэн не оставляла

дела своего, не подавала

виду, что заметила Гэсэра.

А Гэсэр, присевши с нею рядом,

стал рассказывать о том, что было,

что случилось, как оно случилось, —

от его искусного рассказа

пенка на воде образовалась,

от почтительного разговора

выросла трава на плоском камне.

У Алма Мэргэн размякли кости,

разогрелась кровь от слов Гэсэра,

и она к нему поближе села.

По обычаю и как хозяйка,

повела жена свои расспросы:

“Где твои все баторы и войско?

Ты скажи, куда они девались?”

И Гэсэр Алма Мэргэн ответил:

“Баторы и войско после битвы

отдыхают, спят. Наверно, завтра

все они сюда на пир приедут”.

После этого жена спросила:

“Где же твой Саргал нойон добрейший?

Почему его нигде не видно?”

И Гэсэр Алма Мэргэн ответил:

“Наш Саргал нойон вчера уехал,

завтра он, я думаю, вернется”.

И тогда Алма Мэргэн спросила:

“Где ж твоя жена Урмай Гоохон?

Почему ее нигде не слышно?”

И Гэсэр супруге так ответил:

“Знаю, что в гостях Урмай Гоохон,

что надолго там не загостится.

Нам-то что с тобою, пусть гостюет…”

Так он говорил жене сердитой,

улещать старался, утешать.

А потом остался ночевать.

33. Оживление воинов Гэсэра

Поутру Гэсэр поднялся рано,

посетил огца и в разговоре

Сэнгэлэна упросил, чтоб вместе

им сходить на место страшной битвы

к Элистэ, где воинство Гэсэра

пребывало в каменной неволе.

И они поели пред дорогой,

и пошли по северному склону

к скорбному скоплению каменьев.

Увидал Гэсэр, что в изваянья

баторы и войско обратились,

и заплакал — и слеза из глаза

правого его Байкалом стала,

а слеза из левого рекою