Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

class="v">Побоявшись, что меня подстрелят,

я взлетела, но уже у неба

все-таки стрела меня достала

и пера лишила махового.

А сказать еще могу одно лишь:

никого нет в Среднем замби краше,

чем супруга пастуха вторая,

чем Урман Гоохон молодая —

украшенье солнечного края”.

Ханы шараблинские примолкли:

ханам примерещилась добыча.

Птица же продолжила: “С дороги

я устала, спать хочу — отправлюсь

к Мульсэтэ далай и на ледовом

берегу залягу на три года

отсыпаться”, — и уткнулась клювом

под крыло, где не хватало перьев.

Ханы шараблинские сказали:

“Если Ганга Зада, притомившись,

может так обжорничать, то что же

будет, если птица отоспится?

Всё и вся пожрет, когда проснется!”

И они Эрхз Гайжа велели

шелковою, розового цвета

тысячесаженною веревкой

накрепко связать — и сбросить птицу

в Мульсэтэ далай, под дед извечный.

И Эрхэ Гайжа мака! исполнил —

в Мульсэтэ далай столкнул злодейку,

и над птицею сомкнулась бездна,

Ганга Зада там навек исчезла.

27. Поход шараблинских ханов

Начали три хана шараблинских

набирать внушительное войско —

на владении Абай Гэсрэа

наступленье  начали готовить,

чтобы полонить Урмай Гоохон

и принудить, снова выйти замуж

за Эрхэ Тайжа с душою черной.

Вот собрали войско, вот призвали

хана Бирооту[143], чтоб возглавил

конных всех и пеших, — и походом

вышли на владения Гэсэра.

Впереди идущие шагали

но траве, не тронутой ступнею,

и середине шедшие ступали

но земле, от всех прошедших черной,

позади идущие дышали

пылью, что вилась от предыдущих, —

вот какое это было войско.

Не деревья двинулись, не травы,

а сплошное марево влачилось

по земле туманом непроглядным, —

вот каким то войско оказалось,

вот каким оно к земле Гэсэра

подкатило черною волной

и застыло черною стеной.

Поскакали баторы Гэсэра,

поднялись на горные вершины

и увидели, что вражье войско

нс деревьями и не травою,

а туманом черным, непроглядным

надвигается на них с востока.

Баторы Гэсэра известили

о беде Саргал нойона, стали

тоже войско собирать, и вскоре

все большое воинство Гэсэра

на горе с песчаною вершиной

изготовилось для новой битвы.

И сказал Саргал, как старший воин:

“То, что через кнут я нынче вижу,

надо раскровавить и разбить бы!” —

пригляделся, а чужое войско

шире кнутовища оказалось.

Повторил Саргал, как старший воин:

“То, что через лук я нынче вижу,

надо расшерстить и распылить бы!” —

присмотрелся, а чужое войско

много шире лука оказалось.

И тогда Саргал сказал в раздумье:

“Баторы и воины, пред нами

сила неизведанно-большая:

через кнут и через лук не видно

края войск}' шараблинских ханов.

Баторы, вы бдительными будьте,

очень осмотрительными будьте!”

Воины Гэсэра порешили

войско грозных шараблинских ханов

в лоб не брать и оттянуть сраженье.

“Тридцать три нас, баторов, но нынче

на врага пойдем поодиночке,

чтобы длить военную потеху

дни, недели, а быть может, годы!” —

так сказали баторы, и с ними

остальное войско согласилось.

И Буйдэ Улан, сын Бомбохина,

белого как раковина первым

скакуна на вражье войско двинул —

и одной стрелой своей заветной

тысячу врагов сразив, обратно

тысячу коней привел с собою.

А за ним Саган Бургэ такой же

подвиг совершил, придя с добычей.

А за ним Эржэн Шулма, а после

и Эрхэ Манзан набег устроил,

и Нэхур Нэмшэн ввязался в схватку,

и Эрхэ Хонгор пришел с победой.

А за ними — кузнецы, все девять,

пощипав врага, вернулись в славе.

А потом пошли мастеровые —

и все девять с честью возвратились.

А потом — строители, и тоже

каждый по стреле пустил, врубился

во врага и целым возвратился,

и добычей ратною гордился.

И Саргал нойон не удержался —

и собрался в битву со словами:

“Я еще не постарел настолько,

чтобы от сраженья отказаться!”

На коне своем слоноподобном

поскакал Саргал нойон — и тоже

выпустил одну стрелу из лука.

И две тысячи врагов тот выстрел

уложил и усмирил навеки,

и две тысячи коней обратно

хан Саргал нойон пригнал с собой —

хоть и стар, а выиграл свой бой.

28. Предательство Хара Сотона

Позавидовав Саргал нойону,

попросился выступить набегом

на отряды шараблинекпх ханов

брат его — Хара Сотон, имевший

черную и мстительную душу.

Скакуна он стрело-сивой масти

оседлал и стал вооружаться.

“Баторы! Его не посылайте!” —

воинам сказал Саргал, но мненья

разделились: половина войска

одобряла пыл Хара Сотона,

а другая высмеяла труса.

Но Хара Сотон все красноречье

применил — уговорил, уверил

баторов, и те с ним согласились.

Поскакал Хара Сотон, ликуя,

но когда увидел вражье войско,

что ни на траву, ни на деревья,

а на марево похоже было,

он ужасно как перепугался.

Сердце серое его забилось,

ребра тонкие его прогнулись —

стал он останавливаться чаще,

стал он продвигаться осторожней,

а затем совеем остановился:

превратился в столб, травой укрытый.

А когда настала ночь, он тайно

к шараблинским воинам подкрался,

у обозных лошадей поводья

наскоро обрезал и всю сотню

воровски погнал перед собою, —

и как победитель он кичился,

и собой как удалец гордился.