Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Предводитель войска шараблинцев

презирал трусливых и коварных.

Баторам сказал хан Бнрооза:

“Так себя ведет отнюдь не воин,

не герой, а мелкий нечестивец.

Догоните и ко мне доставьте!”

И в погоню за Хара Сотоном

два отменных шараблинских мужа

бросились: один был славный лучник,

сразу в шесть сторон пускавший стрелы

Ерголдой Мэргэн[144], другой был сильный

Маньялай Саган[145], — и были оба

баторами, лучшими средь равных.

Стали нагонять они ворюгу,

и Хара Сотом, погоню чуя,

соскочил с коня и в тарбаганью[146]

норку юркнул — и затих в испуге.

Догоняльшики у входа в норку

стали жечь вонючие гнилушки —

и Хара Сотон сперва закашлял,

а потом и нос по-тарбаганьи

высунул из норки и, конечно,

тут же был, как тарбаган, отловлен,

и рыдал, позорным пленом сломлен.

“Вы меня не бейте! — он канючил. —

Вы меня не смейте даже трогать,

ведь и человеку перед смертью

разрешается сказать хоть слово,

ведь перед разделкой при забое

и скоту сначала кровь спускают…”

Баторы спросили нечестивца:

“Что за слово ты сказать имеешь?”

И Хара Сотой разговорился:

“Наш Абай Гэсэр теперь в отлучке —

войско предводителя лишилось.

Баторы его непобедимы:

если уколоть их — крови нету,

если прострелить — души не видно.

Если в битве расстреляют стрелы,

то достанут из большого пальца, —

вот насколько лучники опасны.

Если же в стрельбе сломают луки,

то из плеч достанут в гуще битвы, —

вот насколько баторы всесильны.

Вы меня из плена отпустите,

сто коней мне дайте самых хилых,

самых отощалых и негодных, —

и вернусь я к баторам Гэсэра

якобы с добычей, но при этом

расскажу, что войско шараблинцев

стало много менее, чем было,

их великой силе уступив

и домой в разброде отступив”.

Присмиревшего Хара Сотона

привели в военный стан, и стал он

хану Бироотс все сначала

доносить, что нет Гтсэра в войске,

что бессмертны баторы Гтсэра,

что их мощь и сила беспредельны.

И добавил: “Мне Саргал не верит,

но его, пожалуй, мы обманем.

Я пойду к нему, а вы всем войском

повернитесь спинами, как будто

отступаете домой поспешно.

Ваши луки, стрелы и затылки,

пользуясь своим священным знаньем[147],

разглядит Саргал, а я уверю

брата, что решили шараблинцы

избежать последнего сраженья.

Если баторы Саргал нойоном

нам поверят, то домой вернутся.

спрячут все оружье и доспехи

и подвалы с яствами откроют.

Разольется там архи, как море,

кушанья появятся, как горы.

Станут есть и нить, и напиваться,

а, напившись, дружно отупеют

баторы Гэсэра и все войско, —

вот тогда вы скрытно подойдите,

и, напавши кучей, всех берите:

так непобедимых победите”.

Получил Хара Сотон негодных,

полузагнанных и отощалых

сто несчастных кляч и потащился

с ними к войску баторов Гэсэра.

Там твердил он: “Войско шараблинцев

от испуга стало разбегаться.

Вот коней, что брошены, собрал я,

вот привел и сам пришел с победой!”

Но Саргал нойон не верил брату:

“Ханы шараблинские не трусы,

не должны они бежать от битвы.

Я-то знаю, у Хара Сотона

не слова, а шелуха пустая,

и не танец, а собачья пляска, —

правды от него мы не дождемся.

Доверяться нам ему не надо!”

Но Хара Сотон сказал: “Поверьте,

что я прав! А лучше вы проверьте!

Вы священную раскройте книгу —

все, что говорил я, подтвердится:

шараблинцы, не желая биться,

предпочли позорно удалиться!”

Поглядел Саргал нойон на брата,

полистал потом святую книгу,

посмотрел, что там увидеть можно, —

и, как оказалось, шараблинцы

покидают поле битвы: луки,

стрелы за спиною их мэргэнов

да затылки их Саргал увидел

на страницах заповедной книги.

Значит, шараблинские три хана

двинулись к Шара далай, в долину,

что звалась Шарайд, и не желают

биться с крепким воинством Гэсэра.

Баторы Гэсэра удивились,

но сказали: “Раз они уходят,

то и нам зачем здесь оставаться?

Мы, однако, тоже возвратимся”.

Опытный Саргал предупреждал их:

“Как узнать бы, что там враг задумал?

Может, нам не надо торопиться?”

Но все баторы и все мэргэны

отвернулись от Саргал нойона

и вернулись по домам спокойно.

Возвратились воины и дома,

во дворце своем, их принимала

храбрая Алма Мэргэн, которой

баторы, хвалясь, порассказали,

как щипали войско шараблинцев,

как ушли три шараблинских хана

от последней битвы, как вернулись

все домой — и вот они все дома.

И, решив, что снова мир в округе,

воины оружье поснимали

и убрали от греха подальше,

и попрятали мечи и луки,

так как время схваток миновало.

Их Саргал нойон учить пытался:

"Баторы, не время веселиться!" —

но его уже никто не слушал.

Каждый батор выпил больше бочки

от архи стал пьяного пьянее,

каждый мяса съел почти что гору —

от еды стал сонного сонливей:

им казалось, жизни нет счастливей.

29. Смертные бои

Пили-ели баторы беспечно —

пировали долго и обильно,

Но, как младшего, Эрхэ Манзана

отрядили все же на разведку:

"Погляди, — сказали, — что там нынче?

Присмотри, — велели, — за врагами".

И Эрхэ Манзан коня выводит

и берет с собой колчан будайский[148],

и к подножью Элистэ стремится.

Вот подъехал, выбрался на гребень

и увидел войско