Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир

Домовой часто является в виде животного: крысы, лягушки[694], кошки, собаки[695], зайца[696], ягненка[697], свиньи[698], черной телушки, козла[699].

Один крестьянин погорел и на время, пока строился, жил у соседа. К нему его домовой приходил каждый вечер в виде черной телушки. «Бывало настанет вечер, и телушка идет к дому соседа, где жил, — рассказывал он. — Собаки соседа так и заливаются — лают на нее. Подойдет она к соседову двору, постоит и пойдет через огороды и конопляники на мое пепелище и там провалится. Когда я выстроился, то не пригласил его [домового — В. Р.] в дом, и он целую осень проходил кругом двора козлом. Когда же сказал ему: “иди, хозяин, с нами жить”, после того не стало козла. Значит он, то есть наш-то хозяин, вошел во двор»[700].

Убивать домового, который явился в виде мелкого животного, нельзя — могут последовать неприятности в хозяйстве: падет скотина[701], умрут двенадцать лошадей[702].

Мы огород пахали. Выползла така жаба большая. «Не тронь, не тронь, — муж говорит, — это домовой, хозяин конюшни». Мы обратно ее положили. Какой хошь домовой может быть. Гад лежит на заваленке, не тронь, говорят. Кто знает, что это[703].

Нередко домовой является в облике кошки, кота, котенка, лижет голову хозяина[704], запрыгивает на ноги или на грудь. Кошки также описаны как «родственницы» или «любимицы» домового[705]. В Олонецкой губернии считали, что домовой «очень любит кошку, по ночам выглаживает ей шерсть»[706]. По свидетельству из Ярославкой губернии, в доме следует держать кошку определенного окраса, чтобы «угодить домовому»[707]. Если она пришлась «не по двору», домовой может бросать ее с печи, с чердака, из угла в угол или даже запустить ею прямо в хозяйские щи во время ужина[708]. Традиционное представление о связи домашней кошки с домовым проявляется и в современных городских рассказах. Так, в текстах, записанных в Самаре в 2017–2018 годах, домовой «круглый как кошка», он играет с домашней кошкой или «гоняет» ее[709].

Часто домовой принимает облик хозяина дома, похож на него: «если хозяин черноватый, то и домовой — брюнет»[710], «раз хозяин молод — молод и домовой; стар хозяин — и домовой является седым, сгорбленным стариком, с такой же бородой и волосами, как у хозяина»[711]. Во многих историях человек не сразу понимает, что перед ним домовой-двойник, а не сам хозяин: женщина видит во дворе якобы своего мужа, который хлопочет по хозяйству, на самом же деле ей явился домовой, в то время как сам муж был в кабаке[712]; невестка видит во дворе свекра, но затем оказывается, что свекор не выходил из дома, а в его облике женщине явился «дворовой»[713].

Жила у нас в деревне одна девка, Олёнкой звали, так Олёнка эта вон что рассказывала:

— Вышла, — говорит, — я раз около полуночи на двор, смотрю — осерёд двора стоит человек, задом ко мне, ровно бы брат Васька. Я окликнула:

— Васька!

Не обернулся.

«Отец», — думаю.

— Татушка, а татушка! — Молчит.

Зашла я это ему вперед, смотрю: отец стоит. Я опять:

— Татушка, а татушка!

Ни гу-гу! Побежала это я в избу, разбудить брата. Смотрю: отец спит себе, растянувшись на полу. Тут я и переполохалась. Знать, то был домовой[714].

Помимо собственно дома, домовой может обитать во дворе — тогда его называют «дворовой». Отчетливое разделение «дворового» и «домового» как покровителей соответственно двора и дома — сравнительно редкое явление, чаще духа — покровителя усадьбы в целом именуют «домовой», а имя «дворовой» используют как синоним[715]: «Дворовой? Так это и есть домовой. Все одно, что тот, что другой»[716]. Иногда рассказывают про домового — хозяина лесных охотничьих избушек, зимовий[717] или про то, что он «хозяйничает» в бане, в хлеву[718].

Часто считается, что домовой живет за печкой[719], в подполье, под порогом, на чердаке[720]. Озябший домовой может прийти со двора в дом, чтобы погреться на печи[721], попросить человека подвинуться[722] либо вовсе сбросить его с места[723].

Ночует домовой в яслях (кормушке для скота), на гривах или на хвосте у лошадей[724]. Во Владимирской губернии считали, что ясли не следует ставить на северной стороне двора, так как там «присутствует домовой»[725].

Уголок крестьянской избы с печью. Картина Василия Максимова. 1869 г.

© БУК Вологодской области «Вологодский государственный музей-заповедник». Инв. № ВОКМ 5211.

Согласно некоторым рассказам, у домового может быть особое «место» (а также своя «дорога»[726], «переход»[727]) в доме или на территории усадьбы, и человеку не следует его занимать или блокировать. По сообщению из Вологодской губернии, «домовушко спит всегда на одном каком-нибудь месте, если кто ляжет на его место, то он ложится на спящего и давит его, если же тот, кого давят, не проснется и не разбудит кого-нибудь из домашних, то домовушко может задушить»[728]. Согласно нижегородским поверьям, домовой «не любит, когда на его место ложатся, сразу давить, душить начинает или щипать[729]». В новгородской быличке рассказчица укрывается от дождя на полатях, устроенных во дворе. Ей является «хозяйка», женщина в светло-розовом грязном платье, и говорит: «Не ложись на чужое место!»[730] В другом рассказе домовой «решил подшутить» над женщиной (стал стаскивать ночью одеяло, вытаскивать из-под головы подушку) из-за того, что та «чужо место заняла»[731]. По свидетельству из Калужской губернии, «облюбованное домовым» место не может занимать только человек, которого не любит домовой; прочие же люди, особенно дети, спят там беспрепятственно[732].