Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир

Согласно ярославским поверьям, «дорога домового» проходила в дверях или посреди избы — на того, кто вопреки существующему запрету устраивался на ней спать, домовой мог «напустить хворь»[733]. В сибирской быличке человека, который лег спать на полу в избе и оказался на «переходе» домового, давит таинственный и страшный черный кот; однако стоит ночлежнику сдвинуться хотя бы на аршин, и кот больше не появляется[734]. В Орловской губернии полагали, что причина кашля может заключаться в том, что человек прошел ночью босиком «по следам домового, имеющего привычку всю ночь бегать по хате и играть со своими детьми»[735]. С представлением о специфическом «месте» или «дороге домового» перекликается и архангельское поверье: в доме не следует ложиться головой к порогу — иначе «домовой давить будет»[736].

В мифологических представлениях, в той или иной степени характерных для всей территории России, домовой воспринимается как хозяин и покровитель дома[737].

У домового следует проситься на ночлег: «хозяин, пусти ночевать»; в противном случае домовой не даст покоя[738] (такое предписание касается в первую очередь гостей и случайных ночлежников, поскольку домовой «чужих не любит»[739]). Считается, что, если домовой невзлюбит ночлежника, тот не задержится в доме надолго[740].

Домовой-покровитель обеспечивает благополучие и процветание, «дом оберегает»[741], предупреждает хозяев об опасности, будит во время пожара и помогает тушить его[742], спасает упавшего в колодец ребенка[743]. Иногда считается, что лучше живется тем семьям, у которых домовой старый, про большую «патриархальную» семью говорят: «известное дело, чего им хорошо не жить; у них домовой старый: никого не подпустит»[744]. Соответственно, в доме, где нет хозяина-домового, умирает скотина[745] и вообще «все идет кувырком»[746].

С другой стороны, хозяин-домовой блюдет соблюдение традиционных запретов и обычаев, наказывает нарушителей. В качестве «блюстителя норм» домовой сбрасывает на пол нож, который хозяйка не убрала с вечера[747], душит женщину, которая легла спать, не раздевшись[748], щиплет неверную жену[749], мужа-пьяницу[750]. К авторитету домового обращались и при воспитании детей: «ну, нельзя того делать, суседка [домовой — В. Р.] накажет»[751].

В крестьянской избе зимой.

Покровский Е. А. Физическое воспитание детей у разных народов, преимущественно России: Материалы для медико-антропологического исследования Е. А. Покровского. — М.: тип. А. А. Карцева, 1884. — С. 50

Домовой как бы дополняет, «дублирует» хозяина-человека — как в плане внешности, так и в плане специфических «хозяйских дел». Домовой может качать зыбку с ребенком[752], прибирать в избе[753], ухаживать за скотиной. Закономерно считается, что при смене хозяина меняется и его «дублер» — домовой[754].

Иногда признаком особого расположения домового становятся «косы», которые он заплетает людям или скотине[755]. Выстригать их нельзя: может заболеть голова[756]. В некоторых рассказах домовой грозится задушить (или даже душит до смерти) тех, кто избавится от «косы»[757]. Так, мужику, задумавшему остричь такую «косу» (сбитый клок волос), домовой явился во сне и сказал, что придушит, если тот осуществит свой замысел; в результате коса доросла до подбородка[758]. В другом рассказе домовой заплетает волосы только у девушек из «своей» семьи, но не у ночующей в доме гостьи[759].

Одна старая девица рассказывала мне, как она однажды видела дворовушка. «Однажды я, — говорит, — ночевала у своего дяди, у него есть две дочери. Все мы легли спать. И вот пробудилась я ночью и вижу, что какой-то мохнатый человек с синим огнем в руках заплетает волосы у одной из дядиных дочерей. Заплетя у первой, он заплел и другой, потом и ушел». Я, смеясь, сказал ей: «А что он у тебя, у гостьи, не заплел?», она ответила: «Потому, что я не из его дому, у нас есть свой дворовушко»[760].

Иногда заплетание «косы» оценивается как форма вреда: «если кого невзлюбит домовой и если у того длинные волосы, то он заплетает их в косы, спутывает их так, что нельзя скоро расчесать»[761]. Как уже упоминалось, домовой заплетает волосы не только людям но и животным: он делает в гривах лошадей мелкие косички[762], «коровам трубочкой хвосты плетет»[763].

Домовой тесным образом связан с обиходом скота: «у каждого за скотиной смотрит домовой»[764]. Этого демона часто можно встретить в хлеву, на скотном дворе, в конюшне. Мало того, согласно одному из сообщений, хлев следовало строить именно на том месте, которое одобрит домовой. Чтобы выяснить мнение «хозяина», в ночь накануне Егорьева дня[765] на месте предполагаемого строительства привязывали коня. Если наутро у животного оказывалась заплетена грива — значит, домовой одобрил участок[766].

Закономерно, при появлении новых животных в хозяйстве их старались передать под покровительство домового. Так, при покупке коровы говорили: «новый домовой, возьми мою коровушку, доченьку, ухаживай за ей, корми, береги, ото всех бед стереги ее»[767], «дедушко-домовеюшко, пусти нашу Белонюшку [имя коровы — В. Р.] на подворьюшко»[768]. В одном из рассказов мужик, собираясь на базар, зовет домового: «Хозяин, поедем корову покупать!»; домовой, явившись в виде незнакомца, действительно помогает выбрать корову[769]. При покупке новой скотины могли класть во дворе кусок хлеба. Если он будет съеден, то это хороший знак: «вновь приобретенная скотинка или лошадка дедушке [домовому — В. Р.] по вкусу»[770]. В Калужской губернии для того, чтобы недавно купленная скотина понравилась домовому, ее заводили во двор через расстеленный овчинный тулуп, повернутый шерстью вверх[771]. После появления на свет теленка тоже следовало обратиться к домовому, а именно плюнуть в четыре угла и три раза сказать: «Дедушко-домовеюшко, полюби моего теленоцка, пой, корми, цисто води, на меня, на хозяюшку, не надейся»[772].