Искра божья - Глазырина Елена

— Спермофилус знает про твои дела с корешками и ягодками? — догадался де Грассо.

— Угу, — мрачно подтвердил Пьетро.

— Он и про книгу мою знает, — задумчиво пробормотал Джулиано.

— Какую книгу? — низкорослый фехтовальщик крабом вцепился в драный рукав юноши.

— Которую у меня умыкнули девицы Обиньи.

Де Грассо попытался выкрутиться, но Пьетро — опытная акула контийского дна — не собирался так просто отпускать свою жертву.

— О чём трактат? — спросил он, проницательно глядя прямо в тёмные глаза юноши.

— Так, кое-что запрещённое, — Джулиано облизнул внезапно пересохшие губы.

— Что именно? — жёстко потребовал Пьетро.

— Pseudomonarchia Daedonum, — шёпотом признался юноша, опуская голову на грудь.

— Чего? — переспросилне поверивший ему приятель.

— Pseudomonarchia Daemonum, — повторил Джулиано чуть громче.

Пьетро отпустил друга, сделал несколько нетвёрдых шагов вперёд-назад и размял руками вытянувшееся лицо.

— Мы покойники, — уверенно резюмировал он охрипшим голосом. — Где ты её взял?

— В тайном схроне у одного монаха, — уклончиво признался Джулиано, виновато почёсывая лохматые смоляные вихры. — Это получилось случайно. Тайник сам открылся, словно по волшебству, когда я сдуру надавил коленом на камень под подоконником. Там лежала книга. Я заглянул в неё и начал читать. В основном пояснения на полях. В них были интересные слова про ветры, гром и управление молниями. Я подумал, что это может быть связано с грозой и Ваноццо. Помнишь, как шарахало во время нашей дуэли с де Ори? Потом вернулся хозяин, и я сунул книжицу за пазуху. Я, честно, хотел её вернуть, но потом всё так закрутилось, и я… попросту не успел.

— Интересные слова про ветер… М-м-м, — протянул де Брамини так, словно у него сильно заныл больной зуб. — И всё это время ты носил Псевдомонархию при себе, ещё и Суслику про неё рассказал?

— Ага, — подтвердил де Грассо, пряча глаза, — и показал.

Пьетро нервно потёр ладонями лоб, прикрыл веки, глубоко вдохнул, а потом с шумом выдохнул набранный в грудь воздух.

— Ультимо, признайся, сколько раз тебя в детстве роняли головой вниз и ловить забывали? — устало спросил Пьетро, глядя на Джулиано, задрав подбородок.

Юноша натянуто улыбнулся и промолчал.

— М-м-м, — снова промычал де Брамини, — я-то думал, среди нас только один силицийский простак — Ваноццо. Но сегодня ты сумел меня удивить. Да что там удивить — поразил прямо в сердце! И зачем я только связался с таким непроходимым межеумком, как ты, а, Ультимо? — Пьетро в отчаянии вцепился в свои прямые короткие локоны. — О, вечная девственница Мадонна, всемилостивый боженька и все его златоблюдечные святые, неужели же твой духовник не вбил в твою пустую голову одну простую истину: нельзя брать чужое добро без спроса! Никогда! Особенно, если это интересные трактаты на языке предков! Ведь инкунабула была напечатана на староимперском, я правильно понимаю?

Джулиано молча кивнул.

Толпа обтекала их стороной, образуя широкий пустой полукруг, словно прохожие умышленно не желали приближаться к логову Псов.

— Итак, — продолжил Пьетро, нервно прохаживающийся около приятеля, — отец Бернар или твой брат: кто-то из них лишился своей книжонки? И не смотри на меня волком. С другими монахами ты дружбу не водишь, значит, взял у кого-то из этих двоих. Я угадал?

— У отца Бернара, — виновато подтвердил Джулиано.

Пьетро шумно выдохнул.

— Плохо. Твой духовник — маленькая сошка. Сам не отбрехается. Викарий за него вряд ли заступится. А дальше… Тебя Псы, может, и пожалеют: чего с дурака возьмёшь, а монаху, мне и Суслику крышка. И девицы ещё эти… Забери их, Дьяболла!

— Думаешь, их Суслик подослал? — предположил де Грассо, всё больше темнея лицом.

— Конечно, кто же ещё! Тоже мне — тайна Полишинеля[173]! Неужели же ты хоть на секунду мог в этом усомниться? Хотя у кого я, собственно, спрашиваю?! — Пьетро остановился и со злости дёрнул себя за растрепавшиеся волосы. — Позволь мне с сегодняшнего дня величать тебя не иначе, как Ультимо Осёл[174]?

— Я думал, он добрый друг и человек чести…

Пьетро нервно захихикал.

— Спермофилус — человек чести? Не смеши моё исподнее! Эта ушлая скотина пойдёт на всё ради осуществления своей мечты.

— И о чём он мечтает? — поинтересовался Джулиано, искоса поглядывая на яркие благостные витражи под крышей обители Святого Доминика.

— Как и все алхимики, Спермофилус помешан на идее красной тинктуры, которая превращает свинец в золото и дарует бессмертие своему владельцу.

— Он тоже ищет божью Искру? — доверчиво спросил Джулиано и прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего.

— Тоже? — Пьетро в упор посмотрел на друга из-под редких чёрных бровей. — Удиви меня, Ультимо, расскажи, в какое ещё дерьмо ты умудрился залезть, кроме хищения опасных фолиантов?

— Это не моя тайна, — юноша насупился и скрестил руки на груди.

— Пфф. Понятно, что не твоя. Давай угадаю: викарий кардинала Франциска завяз в этом деле по самую маковку?

Джулиано рассержено засопел сгорбленным носом.

— Недаром же он притащил тебя летом ковыряться в святилище Феба. А я-то всё думал, зачем это братьев де Грассо понесло в чёртовы катакомбы? — Пьетро с досады хлопнул себя рукой по затылку. — Теперь всё ясно, дружище. Ну не переживай, в наше время только ленивый не ищет Искру. Святой официум за такое увлечение, конечно, не похвалит, но и сильно карать не станет. Если верить слухам, даже в близком окружении апостольского Престола имеется группа алхимиков, сильно озабоченная вопросом добычи золота из грязи. Папа любит баловать себя красивыми вещами и талантливыми людьми, а всё это стоит немало полновесных оронов. Давай, рассказывай, до чего твой Лукка успел дознаться? Возможно, это поможет нам избежать многих часов утомительных бесед в казематах Святого Доменика и, чем Дьяболла не шутит, очистительного костра Псов господних.

Джулиано на миг задумался, стоит ли раскрывать секреты Лукки, а потом вспомнил свою досаду, обиду и гнев, скопившиеся на брата за последние полгода, и вывалил на приятеля всю историю поисков одним сплошным потоком сбивчивых коротких фраз. Он рассказал про смерть оракула, поиски в святилище Феба, остроконы в сундуке деда и разграбленную могилу Адриана, про Кармину и поместье Строцци, про подслушанные разговоры и зреющий заговор Марка Арсино. Ещё минуту назад де Грассо даже не осознавал, как эти страшные тайны давили и сковывали его душу. А теперь он чувствовал, как огромная тяжесть медленно покидает его напряжённые, точно скрученные незримой судорогой плечи.

Пьетро слушал, не перебивая, разве что пару раз глубоко вздохнул и рассеянно потёр саднящий порез на щеке.

Наконец Джулиано замолчал и с надеждой посмотрел на приятеля.

— Ты полон сюрпризов, дружище, словно набитый дурак пёстрого лоскута, — пробормотал Пьетро, в задумчивости покусывая заусенец на указательном пальце правой руки. — Пожалуй, теперь мне уже не так страшно за наши бесполезные жизни. Идём, поищем Ваноццо. Надо всё ему рассказать и обдумать услышанное. Может, у нашего силицийского друга появятся светлые мысли о том, как нам распорядиться сокровищами твоих знаний.

Глава 69. Охота на Дафну

Хмельного и раскрасневшегося Ваноццо приятели отыскали в траттории «Последний ужин». Де Ори в одиночестве сидел за маленьким столом, с аппетитом поглощая сочившуюся от жира чесночную колбасу, ароматно скворчащую на толстой чёрной сковороде, в окружении артели полупустых глиняных кружек. Ваноццо приветственно замахал приятелям медвежьей лапищей, приглашая к себе, и его густой бас трубным рокотом пронёсся над шумной толпой разряженных гуляк.

Траттория полнилась веселящимися людьми. Звучали пьяные песни, переплетаясь с нестройным гомоном голосов. Почти все маски сейчас были сняты и в беспорядке развешены по стенам на вызолоченных стальных гвоздях. За соседним столиком пятёрка студиозусов азартно играла в «Гусёк», делая ставки и отчаянно метая на неровную, липкую от пролитого пива столешницу грубые кости. Ещё примерно столько же зрителей наблюдало за играющими, встречая радостными вскриками каждый удачный бросок и движение птичек из хлебного мякиша по раскрашенному вручную пергаментному полю.