Искра божья - Глазырина Елена

Здоровяк вздохнул, с искренним сожалением убирая деньги обратно в кошелёк.

— В прошлом году чёртовы скряги просили всего три монеты, — проворчал де Брамини, задумчиво потирая гладкий подбородок.

Де Ори меланхолично пожал широкими плечами:

— Мы либо соглашаемся и участвуем, либо смотрим с трибун, как другие забирают наши призы.

— Может, получится занять требуемую сумму у кого-нибудь из ростовщиков? — предложил Джулиано.

— Ха. Они не дадут ни одного рамеса под честное слово. Тем более мне, — хмуро сообщил Пьетро, — а заложить у нас нечего. Твой брат нам случайно не поможет?

Пристальный взгляд вишнёвых глаз упёрся в худое лицо Джулиано. Юноша отвернул лицо к окну, неприязненно дёрнув сгорбленным носом.

— Не могу пока у него ничего просить, — неискренне признался Джулиано. — Лукка при каждой нашей встрече припоминает мне, сколько стоило ему моё помилование.

Низенький фехтовальщик и силициец разом трагически вздохнули при этих словах.

— Послушай, Пьетро, — начал де Грассо, пощипывая густой чёрный ус, — не твой ли, случайно, родственник — архитектор де Брамини? Он вроде бы при деньгах.

Пьетро насупился и скрестил короткие руки на груди:

— И что из того?

— Ты мог бы одолжить монеты у него, — предложил Джулиано.

— Нет, — быстро отрезал Пьетро, — мы с папашей не общаемся с тех пор, как я передумал идти по его стопам.

— Жа-аль, — сказал де Ори, возвращая кольцо де Грассо.

— Ерунда, я что-нибудь придумаю, — с этими словами низенький фехтовальщик нахлобучил себе на голову потасканный берет и вышел из комнаты.

Де Брамини вернулся после обеда и сразу с порога довольным голосом объявил:

— Есть возможность неплохо подзаработать. Через час наниматель будет ждать нас в «Прожорливой Кошке». Вы со мной?

Пьетро довольно улыбался, и де Грассо показалось, что привычная бодрость и лёгкий нрав снова вернулись к низкорослому фехтовальщику.

— Надеюсь, нам не придётся грабить какого-нибудь бедолагу-купца, отказавшегося уступить товар по сходной цене? — с сомнением уточнил Ваноццо.

— Нет! Как ты мог обо мне так плохо подумать! — возмутился де Брамини. — Это дело, я бы сказал, несколько деликатного рода. Наниматель очень хочет проучить одного заезжего фехтовальщика. Устроим ему показательную порку, и денежки у нас в кармане.

— Звучит обнадёживающе, — усмехнулся де Ори.

— Так чего же мы ждём! — воскликнул Джулиано, пристёгивая ножны к поясу.

Через полчаса они сидели в «Кошке», наслаждаясь теплом, идущим из растопленных очагов. Трактир был небольшой, но уютный: два базальтовых игрипетских льва с человеческими лицами на входе, два чёрных от сажи камина с деревянными статуэтками пум и тигров на широких карнизах, дюжина массивных столов, лесенка на второй этаж. Обеденный зал украшали венки из веточек пиний и остролиста, перевитых золотыми и серебряными лентами. На стойке заказов умывалась большая откормленная кошка совершенно нездорового вида.

Очевидно, что под действием какого-то страшного недуга — стригущего лишая или чесотки — вся шерсть на несчастном животном начисто облезла, и сердобольные хозяева связали для бедолаги алую шерстяную кофту с тремя белыми треугольниками на груди. Кошка недовольно щурилась на пришедших огромными золотистыми глазами, временами подёргивая хлыстом бородавчатого крысиного хвоста.

Наморщив лысую морду, существо вальяжно потянулось и, спрыгнув на пол, направилось к приятелям, чтобы обнюхать новых посетителей.

— А это не заразно? — поинтересовался Джулиано у коренастой подавальщицы, указав глазами на странный образчик из семейства кошачьих. — Глядя на ваше животное, я что-то сам начинаю чесаться.

Женщина окинула его презрительно-ледяным взглядом и проворчала, обращаясь к кошке:

— Клёпа, милая, не подходи к этому сеньору, он блохастый.

Пьетро недобро глянул на приятеля исподлобья, но, обернувшись к подавальщице, мгновенно переменился. Его хмурая гримаса исчезла, сложившись в самую приветливую мину, на которую только было способно лицо фехтовальщика:

— Вина и сыра, прелестная хозяюшка, будьте так добры!

Пристально оглядев всю компанию и неприветливо шмыгнув крупным носом, женщина молча удалилась на кухню. Её не было не менее четверти часа, при том что других посетителей, кроме нашей троицы, в траттории не наблюдалось.

Затем сеньора всё-таки появилась в зале, но с весьма кислым выражением на лице. Она поставила на стол перед приятелями большой поднос с кувшином белого вина и неровно наломанными ломтями пахучего сыра, гордо развернулась и снова пропала.

— Эх ты, деревня, — шепнул Ваноццо на ухо Джулиано, — в следующий раз лучше помалкивай! Это ж любимая порода кошек герцогини Изабеллы — игрипетский свинкс называется.

— Это ты свинкс, — проворчал Пьетро, отправляя белый, истекающий соком кусок сыра в рот, — а это сфинкс — кошка сеньоры Кьянти.

— Что ж поделать, — де Ори нагло подмигнул Джулиано, — с Дьяболловыми кошками нам всем в последнее время что-то не везёт.

— У-гу, — согласился де Грассо, прихлёбывая бледное разбавленное вино.

Время шло. Вино заканчивалось. Зал наполнялся незнакомыми контийцами. Пьетро всё чаще прислушивался к приглушённому звону колоколов в церквушке на соседней улице, размеренно отбивавших четверти.

— Ну и где твой наниматель? — уточнил Ваноццо, заливая в своё лужёное горло последнюю порцию алкоголя. — Сколько нам его ещё ждать?

— Задерживается, — Пьетро неуверенно озвучил и так очевидную для всех истину.

Входная дверь траттории снова отворилась, впуская в натопленный зал свежее дыхание зимы и тощего сгорбленного человека с постным невыразительным лицом. Его блестящий череп едва прикрывал видавший виды войлочный колпак. Толстая стёганная куртка вспучивалась пустыми складками на груди. Мужчина быстро окинул трактир колючим цепким взглядом из-под полуприкрытых век и, не задерживаясь, направился к столику, где сидели приятели.

— Мы уже собирались уходить, — недовольно сообщил подошедшему де Брамини.

— Примите мои искренние извинения за опоздание, уважаемые сеньоры, — произнёс сутулый тоном, в котором не сквозило и намёка на раскаяние. — Обстоятельства непреодолимой силы задержали меня на пути сюда, но если вы согласны помочь моему хозяину, я готов немедленно проводить вас к нему.

— Поздно уже сейчас коней погонять, милейший, — сказал Ваноццо, прислонившись спиной к стене с золотистым гобеленом в игрипетском стиле. — Расскажите толком, что вы от нас хотите и сколько заплатите, а мы решим, стоит оно того или нет.

— Хорошо, — тут же согласился человек. Он сел на соседний конец лавки, занимаемой силицийцем, подул на замёрзшие пальцы и продолжил: — один заезжий фехтовальщик повздорил с моим хозяином. Причина не бог весть какая, но отказаться нельзя, да и обидчик не желает идти на мировую. А мой сеньор не хочет рисковать здоровьем и готов заплатить солидную сумму бравым молодчикам за то, что они избавят его от этой головной боли.

— Мы не грязные наёмники! — гордо и чуть более громко, чем следовало, возразил Джулиано.

— Никто и не просит вас его убивать, — заверил юношу слуга, — достаточно устроить ссору и ранить человека, на которого вам укажут, чтобы к назначенному сроку он не смог держать оружие в руках.

— Сколько? — облизав пересохшие губы, уточнил Пьетро.

— Как и договаривались, сеньор де Брамини, тридцать аргентов.

— Не слишком ли много за такую услугу? — усомнился Ваноццо.

— Можете взять меньше — ваше право, — предложил сутулый, криво улыбнувшись. — Мой господин предлагает вам честную цену за риск: дуэли в Конте всё ещё не одобряются святым Престолом.

— Как имя фехтовальщика, которого нам предстоит покалечить? — уточнил Джулиано.

— Вам всё расскажут при личной встрече, — уклончиво ответил слуга.

— Мы согласны! — нетерпеливо воскликнул де Брамини.