Облачный сон девяти - Ким Ман Чжун

исправлению! Двенадцати лет, оставив родителей, пришел я к вам, учитель, и стал монахом. Почитал вас как родного отца, и, сказать по справедливости, вы тоже обрели, как говорится, в моем лице сына. Я всегда свято относился к нашему назначению. Куда же я уйду с Лотосового пика?

– Тебе предоставляется возможность идти туда, куда ты хотел, зачем же ты будешь оставаться здесь? И еще спрашиваешь, куда тебе идти! Куда хотел, туда можешь и отправляться, – ответил ему Юккван и громко провозгласил: – Эй, Силач Желтая Повязка! Бери этого преступника, веди его к Ёмвану![6]

Услыхав эти слова, Сон Чжин похолодел от ужаса. Отбивая земные поклоны и обливаясь слезами, стал умолять отца Юкквана:

– Учитель, послушайте, учитель! Когда-то Ананда разделил ложе с гетерой, и то Будда не покарал его смертью, а лишь наказал. Мой же грех, совершенный по неосторожности, по сравнению с его грехом совсем незначителен. Почему же вы гоните меня с Лотосового пика и отсылаете в Подземное царство?

Святой отец ответил сурово:

– Ананда ложе с гетерой разделил, да мысли-то его остались неизменными; ты же только раз увидал красоток и уже утратил истинную веру, не мог противостоять первому же соблазну.

Проливая слезы, Сон Чжин сказал последнее прости Будде и учителю, распрощался с собратьями и уже приготовился следовать за Желтой Повязкой, когда Юккван сказал ему в утешение:

– Раз не смог сберечь ты чистоту души – не завершить тебе Дао, даже если ты останешься в горах. Но если не забудешь главного, то пусть истопчешь ты пыль хоть десяти дорог, а непременно наступит день, когда ты вернешься. И когда ты пожелаешь вернуться, я сам возьму тебя. А теперь отбрось сомнения и ступай.

* * *

Сон Чжин и Силач спустились в преисподнюю и, миновав Ворота тоски по родине, подошли к стенам ада. Привратник спросил их, кто они и откуда идут.

– По приказу отца Юкквана привел к вам грешника, – отвечал Силач.

Привратник открыл ворота и впустил их. Когда Силач по прибытии во дворец Ёмвана изложил суть дела, владыка ада, указав на Сон Чжина, сказал:

– Тело этого человека из грешного мира осталось на Лотосовом пике, а имя записано в кумирне Властителя Подземного царства. Ты думал о спасении мира, а угодил сюда. Как же это случилось?

Сон Чжин сначала растерялся и не мог слова вымолвить, потом ответил:

– Я по недомыслию провинился перед Учителем и вот прибыл к вам, наказывайте!

Вскоре снова явился Силач. На этот раз он привел с собой восемь фей. Ёмван приказал им встать на колени и вопросил:

– Феи Южного пика! Ведь вам было суждено бессмертие, вечное блаженство, что же привело вас сюда?

Преодолев смущение, феи отвечали:

– Мы по светлейшему приказу госпожи Вэй ходили к отцу Юкквану осведомиться о здоровье, а на обратном пути нам довелось вступить в разговор с Сон Чжином. Святой отец написал об этом госпоже, нас схватили и послали к вам. Умоляем, владыка, смилуйтесь над нами и сделайте так, чтобы мы родились на благодатной земле!

Ёмван призвал девять стражей и приказал им:

– Всех девятерых препроводите на землю, в Царство людей!

И только он произнес эти слова, как вдруг налетел на дворец ураган, подхватил грешные души, поднял в небо и раскидал их по всем сторонам света.

Поднятый вихрем, Сон Чжин летел вслед за своим стражем неведомо куда. Но вот шум ветра стих, и ноги его коснулись земли. Оправившись от испуга, он открыл глаза и огляделся: кругом зеленеют горы, по склонам с журчанием струятся прозрачные ручейки. Сквозь чащу деревьев Сон Чжин разглядел изгородь и соломенную крышу. Он приблизился и заглянул в поросшую лишайником калитку: трое стоят во дворе и разговаривают.

– Супруга Яна зачала после пятидесяти, – услышал он, – право же, редкий случай. И уж должна бы родить, а крика ребенка все не слышно. Все это странно и вызывает тревогу.

Когда Сон Чжин услышал эти слова, он подумал про себя:

«Должно быть, это я сейчас появлюсь на свет. Я все вижу, все сознаю, но ведь это только душа моя, а тело осталось на Лотосовом пике и, наверно, уже предано огню. По молодости я не оставил после себя учеников, кто же предаст земле мой прах?»

От таких размышлений Сон Чжин впал было в уныние, но тут явился страж и жестом подозвал его.

– Эта земля, – сказал он, – Великая Танская империя, провинция Хуайнань, уезд Шоучжоу. Дом, у которого ты стоишь, – дом отставного чиновника Яна. Это твой отец. Его супруга, госпожа Лю, – твоя мать. Ты должен стать ее сыном. Поспеши же, не упусти подходящего момента.

И Сон Чжин пошел. Чиновник в одежде из грубого полотна и шляпе из конского волоса сидел на террасе у жаровни и варил лекарство, запах которого пропитал его одежду. Из дома доносились глухие стоны жены.

– Входи же в дом! – торопил Сон Чжина страж, но, так как тот в сомнении медлил, он подтолкнул его в спину. Сон Чжин растянулся на земле, сознание его помутилось, и он громко закричал. Звук рвался из горла, а слова застревали. Раздался плач младенца: «У-a! У-а!»

Отец Сон Чжина обретает бессмертие

Занятый приготовлением лекарства, господин Ян вдруг услыхал детский крик и поспешил к жене, испуганный и обрадованный, – она уже благополучно разрешилась от бремени. Счастливый отец обмыл младенца в ароматной ванне и воздал хвалу жене.

Ребенок кричал, когда был голоден, и умолкал, когда насыщался, но все помыслы души только что появившегося на свет младенца были по-прежнему устремлены к Лотосовому пику. Однако, подрастая, он стал мало-помалу привыкать к родителям, старая жизнь тускнела в памяти и наконец стерлась совсем.

Замечая, как хорош его сын, чиновник в отставке только потирал свой лоб.

– Это дитя – не иначе как небожитель, спустившийся к людям, – сказал он как-то жене.

Ребенка нарекли Со Ю. Любовь и забота окружали его. Так незаметно пролетело десять лет. Лицом он был прекрасен, будто яшма, взор – как утренняя звезда, нравом скромен, умом широк, – одним словом, многообещающий сын.

Однажды Ян сказал госпоже Лю:

– Я ведь, в сущности, человек не этого мира, но долго хранил это в тайне лишь потому, что был связан с тобой земными узами супружества. Бессмертный друг с горы Пэнлай[7] уже звал меня в письме, но я не мог уйти, покинув тебя в одиночестве. Теперь, благодарение небу, у нас растет замечательный сын – умница, тебе есть на кого опереться. В старости непременно увидишь ты светлые дни, насладишься богатством и знатностью, а