Звезда Альтаир. Старообрядческая сказка - Дмитрий Александрович Урушев

class="p1">– Плевать! – махнул рукой Карло. – Пусть услышат. Я не привык молчать. Если хотите знать, я самому святейшему отцу говорю правду в лицо. И за то он наградил меня золотым венком. Только это не прибавило мне славы, а ему ума. Как был ослом, так ослом и помрет.

– Кажется, ты не любишь папу, – предположил царевич.

– За что любить? – скривился Поротый. – Что вы хотите получить от святейшего отца? Зачем едете в Ром? За божественной мудростью? За ангельскими глаголами? За таинством веры? За образом кротости? Там ничего этого нет. Напрасно едете.

– Мы едем за верой для моего народа, – сухо заметил юноша. Его начал раздражать пьяница.

– За верой… Для народа… – передразнил Карло. – А нужна она, вера, твоему народу? Ты народ о том спросил?

– Что значит «нужна»? – разозлился Иван. – Во всех государствах есть своя вера. Только в державе моего отца, славного царя Додона, нет ничего. Нам от того обида и бесчестие, вселенское поругание. Чем мы хуже других?

– Зачем твоему папаше вера? Чтобы не быть хуже других? Тогда грош цена такой вере. И зря он послал тебя за ней.

– Изволь объясниться, милостивый государь! – царевич покраснел от обиды. Хотел схватиться за саблю, да что возьмешь с пьяницы?

– Пожалуйста, объяснюсь. – Поротый неожиданно трезво взглянул на юношу. – Вот ты приедешь в Ром и встретишься со святейшим отцом. Он уговорит тебя принять его веру, и ты примешь. Что дальше? В твою страну будут назначены епископы. Раньше твой папаша сажал в областях своих наместников. А теперь там появятся и толстомясые папские епископы. Раньше твой народ платил налог только царю. А теперь будет платить и десятину на церковь.

– Я не собираюсь принимать папскую веру, – буркнул Иван.

– Какая разница, какую веру ты примешь? Папскую, эллинскую, сарацинскую, хазарскую. Будут не епископы, а какие-нибудь другие священнослужители. Твой папаша опутает страну новой паутиной, закует в новые цепи. И так ваш народ стонет под гнетом кровавого прижима. Теперь его многовековое рабство усугубится игом власти божеской.

– Никто у нас не стонет.

– Не рассказывай басен, принц. Ты просто не знаешь всей правды. Не знаешь жизни. Ты вырос во дворце. И дальше дворцовой ограды не бывал. Твой папаша страшный человек, тиран и деспот. А кроме того, он коварен, злопамятен, капризен.

– Что ты несешь? Мой отец добрейший правитель. Народ любит и почитает его. Ты хоть знаешь, кто мой отец?

– Не знаю и не хочу знать. Все они, цари, одинаковы: злые кровопийцы. Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами! И все священнослужители – верные прислужники царей. Твой папаша хочет усилить свою власть. Ему недостаточно наместников и воевод. Он ищет новых прислужников – попов, которые за золото и серебро будут держать народ в повиновении, запугивая его сказками о всемогущем Боге и загробном мире. Что ж, принц, ты на верном пути – в Роме тебя ожидает святейший отец, непревзойденный мастер по одурманиванию и околпачиванию. Уж он-то сумеет помочь твоему папаше застращать народ.

– Ты пьян, поэт, и несешь несусветную чушь! – рассердился Иван. – Может, я не приму папскую веру, а ты уже в чем-то обвиняешь меня.

– Какая разница? Какую бы ты веру ни принял, все равно это будет опиум для народа. Понимаешь?

– Не понимаю.

Карло через стол наклонился к царевичу.

– Не понимаешь? Ну и глуп же ты, принц. Мускулатура у тебя хорошо развита, а интеллект – не очень. Скажи, плохо твоему народу жилось без веры? Жил твой народ спокойно, ни о чем не тужил. Теперь по твоей милости к нему наедут попы и запугают сказками о бессмертной душе, страшном суде, загробном воздаянии и всевидящем Боге.

Глава 52

Поротый побарабанил пальцами по столу и продолжил:

– Разве можно поверить в поповские басни о семи днях творения, о праотце Адаме, о всемирном потопе, о чудесном рождении Христа, о Его страданиях на кресте?

– Может, ты скажешь, что Бога вообще нет? – насупил брови Иван. Он уже привык к мысли о существовании Творца. Это успокаивало и обнадеживало. И теперь слова Карло злили.

– Вот эту мысль я и хочу донести до вас, достопочтенные собеседники! – улыбнулся Поротый. – Вы поехали в дальние края за туманом, за мечтами и за запахом ладана. А никакого Бога нет. Его выдумали цари и попы, чтобы обманывать народ.

Демьян звучно хлопнул себя по выбритой макушке.

– Знаю, кто ты, любезный собрат по перу. Ты безбожник! Я слыхал, существуют такие люди, отрицающие существование Бога. Кто верит, кто утратил веру. Ты один из них.

– Именно так! Я безбожник или, выражаясь эллинским языком, афей. В юности я брал уроки чистого афеизма у аглицких ученых Карла Вардина и Стефана Хавкина. И с тех пор не верю ни в Бога, ни в черта, ни в чох, ни в сон, ни в вороний грай. И хочу поделиться этим неверием с вами, дабы удержать от ненужных и бессмысленных поступков.

– Что же, – спросил царевич, – ежели Бога нет, то и мир никто не создавал?

– Разумеется! – Поротый засмеялся нехорошим трезвым смехом. – Этому учит наука. Только глупец может верить библейскому рассказу о том, как Бог взял персть земную и сделал из нее нашего праотца Адама. А потом навел на Адама крепкий сон; взял одно из его ребер и создал из него женщину – нашу праматерь Еву. Только дурак поверит в это.

– Откуда же взялся человек?

– Произошел от обезьяны.

– Как от обезьяны? – юноша скривился.

– Ты когда-нибудь видел обезьян?

Конечно, Иван видел их. Маленьких обезьянок привозили в Осташков заморские купцы и продавали за большие деньги. У матушки был такой зверек. Звали его Чичи. Любил сахар, мед и орехи. Только, увы, прожил недолго. А был такой забавник и пакостник.

– Тебе не кажется, принц, что обезьяны похожи на нас? Совсем как люди.

– Ничуть. Ничем не похожи. Похожи на собак или на кошек. Обезьяны же хвостатые, а у людей хвостов нет. И опять же, они покрыты шерстью.

– Какой ты ненаблюдательный! Молодому человеку нельзя быть таким невнимательным. Обезьяны точь-в-точь как люди. Руки, ноги, лица. Только у обезьян хвосты и шерсть – вот и все отличие. Это и отметил мой тезка премудрый Карл Вардин. Он обратил внимание на то, как похожи друг на друга собака и волк, кошка и лев, дракон и крокодил, человек и обезьяна. Это значит, решил Вардин, что все похожие животные имеют общего предка.

– Ты причисляешь людей к животным? Ты равняешь человека и обезьяну, коня и трепетную лань? – спросил Демьян.

– Не перебивай, бритоголовый! Не я причисляю,